Рассказ
Александр Тузлуков
Синяя даль, голубой излом,
Часть 1
Соболев Иван открыл глаза. Было позднее утро, но вставать с постели совсем не хотелось. Слишком много событий пришлось на прошедшие сутки. Теперь надо было собраться с мыслями и принять какое-то решение. Последние годы он жил почти "затворником" в своей провинциальной глуши. И позавчерашний звонок Сергея Трубицына из столицы застал его почти врасплох. Это его бывший однокурсник. Иван помнил, что тот работает в какой-то крупной компьютерной фирме, но относился к этому безразлично. Сейчас вон почти половина страны в компьютерном бизнесе работает, а другая в этих компьютерах просто "сидит". Так что этим вряд ли можно было кого-то удивить. После привычных тем: дом, семья, работа,- Сергей выдал главную причину своего "внезапного вторжения в провинцию": "Через три дня в Москву приезжает большая официальная делегация из Китая, где кроме чиновников будут спецы из компании Lenowo во главе с вице-президентом этой компании. Так вот, этот вице-президент просит нашего шефа организовать ему встречу с тобой. Ни больше, ни меньше. Иначе, говорит, нашим контрактам "кирдык". А эти контракты нашей фирме нужны позарез. Вот теперь сидим и думаем: то ли это шутка была такая, то ли он всерьёз. Говорит, что вы с ним знакомы, и даже по электронке прислал для тебя своё фото. Знает твоё имя, фамилию, возраст. Ну, это-то совсем не удивительно. Ты же у нас с некоторых пор "интернет - знаменитость"". Сергей добавил, что фото этого китайца, наверное, уже в твоей электронной почте, - "Можно посмотреть и, возможно, вспомнить, откуда он тебя знает. Сам он эту информацию раскрывать не стал. А если даже не узнаешь, постарайся нам подыграть, поучаствуй во встрече. Шефу очень нужны контракты на комплектующие для микросхем. Выручай!" - "Хорошо", - сказал Соболев,-"дай время подумать".
Иван был сильно озадачен: - "Какие китайцы…?. Сам я в Китае никогда не был, здесь вместе с ними не учился, не работал...Ошибка? Розыгрыш? Вряд-ли. Тогда что?" Он не был большим поклонником детективных сюжетов. Да и плановые заботы, поездки особо не давали расслабиться. И про компьютер он вспомнил только на следующий день к вечеру. Фото немолодого улыбчивого китайца в очках и костюме с галстуком ему ничего не говорило. Память молчала. "Обычный чиновник. Это просто какое-то недоразумение".
Иван равнодушно свернул почту и отправился спать.
* * *
Ночное пробуждение было странным. Сердце сильно стучало. Будильник показывал три часа. Был сон, не совсем отчётливый, но… С трудом собрался с мыслями, подумал: "Надо глянуть свой фотоальбом. Вот. Хан. 2004-й год. Ищем. Здесь. Лагерь Комиссарова под склонами пика Максима Горького на высоте 4000 метров. Случайные фото с китайцами, устроившими там свой базовый лагерь. Мы - после измотавшего нас с Хмельницким четырёхдневного пешего перехода по леднику Южный Иныльчек. Богдан Хмельницкий был моим бессменным напарником последние несколько лет по участию в разных горных "авантюрах". Уставшие, не бритые.
Случайное фото с китайцами.
Китайцы, их пятеро, на фото выглядят лучше, улыбаются". Память, словно природа после зимней спячки, медленно пробуждалась, освобождённая от многолетнего слоя пыли забвения, и отдельные побеги эпизодов интенсивно росли, набирали силу, обретали свою, казалось, давно истлевшую, но теперь вновь обретённую плоть.
Часть 2
Иван включил настольный свет, загрузил компьютер, снова открыл почту и сверил бумажное фото со снимком из почты. "Да, вот тот крайний справа. Конечно, изменился. Всё-таки прошло двенадцать лет. Но узнать можно". Сон как рукой сняло. Он устроился в кресле и погрузился в воспоминания. "Скромная по горным меркам экипировка, прогулки ки- тайцев по заснеженным тропам в сланцах на босые ноги, радушный приём. Общий стол, ломанный разговорный английский, несколько фото на память от товарища Ли". Фамилию Иван вспомнил, имя, хоть убей, нет. Традиционные пожелания хорошей погоды на восхождении за кружками и стаканами горячего чая. Законы гостеприимства в горах никто не отменял не зависимо от возраста, цвета кожи и материального положения восходителей. Именно тогда Соболев услышал и тут же почти забыл информацию, что ребята из Китая - сотрудники крупной компьютерной фирмы. А товарищ Ли её то ли вице-, то ли полный президент.
На следующий день он с Хмельницким согласно намеченным планам перемещались в базовый лагерь фирмы Ак -Сай Тревел на леднике Звёздочка, на 4100м. Было туманно, шёл редкий снег. Перед уходом тепло попрощались с хозяевами вагончиков и китайскими программистами. По прогнозам, переход должен был занять полтора - два часа. Среди множества вероятных причин, таких как: настрой группы, погода, акклиматизация и много чего ещё - шансы увидеться ещё раз при предстоящем восхождении на Хан - Тенгри были близки к нулю.
Базовый лагерь на слиянии ледника Звёздочка и ледника Южный Иныльчек на высоте 4100 м .
* * *
Прошло ещё несколько дней. Вечерние сумерки над лагерем на морене в верховьях ледника Южный Иныльчек на высоте 4200метров, в простонародье именуемом стоянкой Шубина, спускались очень быстро. Соболев с Хмельницким успели от базового лагеря подойти сюда ещё засветло, но палатку ставить приходилось в этих треклятых сумерках. Загруженность площадки палатками как-то даже озадачивала. Там, на "Звёздочке", складывалось впечатление, что никто никуда не торопился, слоняясь между столовой, лагерными палатками и валунам. А теперь, на "Шубина", стоянки "повылазили" словно грибы после дождя. Понятно, что раньше все ждали погодного окна, и вот, согласно прогнозам, оно наступило. Установка своей палатки, раскладка вещей, альпснаряжения, ужин. Как-то не заметили, как уже в темноте подошёл "Кузбасс" и встал неподалёку. Бодренькая такая компания "молодых глоток", основной целью которых предстоящей ночью было, казалось, своими песнями и речитативами не давать соседям уснуть. "У ребят так проходит горняшка",- с улыбкой бросил реплику Богдан. "Гонят от себя страхи перед предстоящим проходом через "мышеловку",- философски добавил Иван. "Впрочем,- Иван зевнул,- лучше ни о чём таком накануне не думать, а просто считать себя тупым и везучим". Ледник Семеновского, по которому утром им предстоял подъём на западное "седло" между "Ханом" и "Чапаевым", в пределах видимости делал небольшой поворот влево, как бы уклоняясь от мощных скальных рёбер семитысячника, и ни самой перемычки, ни тем более кулуара пика Чапаева, который был у всех на слуху, отсюда не просматривалось. А двухкилометровые громады склонов хребта Тенгри -Таг, на половину прикрытые густыми вечерними облаками, создавали иллюзию вертикальной бесконечности предстоящего маршрута.
Ближе к полуночи у них в группе случилось небольшое ЧП. Спустившись с морены на ледник справить "нужду", Соболев в темноте почти по пояс провалился в ледяную полынью. Переодеться, конечно, было во что, но через пять часов выход, и что теперь, эту "воду" тащить с собой наверх? Да и самому к утру дай бог отогреться. А надо же как-то и поспать после "ледяного душа". "Ну и проблема".
Ночное небо ещё не устало накрывать обитателей лагеря яркой россыпью звёзд, когда Соболев и Хмельницкий начали нехотя выбираться из палатки. И было видно, как по морене в сторону ледника Семеновского уже начиналось продвижение первых "фонариков". Все знали, что чем раньше проскочишь "бутылочное горлышко" где-то на 4900м под склонами пика Чапаева, тем оно безопаснее. Хотя и "гулять" над закрытыми трещинами ледника при свете ночных звёзд тоже особого оптимизма восходителям не добавляло. Он вёл себя поначалу довольно бестолково: недосып, ночной подъём, общее состояние на грани простуды,- сковывало движения. Как-то позавтракали, и Хмельницкий уже минут десять ждал товарища у "кухни", пока тот возился с вещами, и старательно гнал от себя мысли по поводу возможных сюрпризов от предстоящего подъёма. "Первый раз - не ананас",-пританцовывая и поёживаясь от утреннего мороза, бурчал Богдан себе под нос, переиначив, давно известную поговорку.
Всё-таки прошедшая недельная акклиматизация на леднике поначалу помогала. Мужики, включив налобные фонари, быстро преодолели морену, надели кошки и включились в вертикальный "марафон" в условиях серых утренних сумерек.
Неприятный скрип подмороженного за ночь фирнового наста от ранящих его тело кошек. Жесткий, печатающий шаг, чтобы не допустить проскальзывания. Частый пульс и сбитое дыхание. Остановки. Мороз. Набор высоты. После первого планового отдыха Соболев начал отставать. Холодная беспокойная ночь давала о себе знать. Хмельницкий поднимался бодрее, ждал. На середине подъёма взгляду полностью открылся крутой километровый кулуар на склонах пика Чапаева. Следы от кошек и вешки около закрытых трещин упрямо тянули восходителей к его подножью. Прямо по леднику пути не было. Зияющие пустотой трещины на высоте 4700-4900 метров, перерезая ледник поперёк до склонов пика Хан- Тенгри, не оставляли людям другого выбора. Народ "торопился" как мог. Богдан махнул треккинговой палкой вверх, мол, можно? Иван - рукой: валяй. "Чего тут думать? Если с такого склона понесёт, то соберёт всех, и материалистов, и идеалистов. И не факт, что тот, кто "влезет в бутылочное горло" раньше, не огребёт по "башке" первым. Если, конечно, выпадет такой жребий". Становилось светлее. Так как подъём не предполагал двух вариантов, задача стояла просто как можно быстрее набрать высоту и "проскочить мышеловку". Но не тут-то было… . Соболев не сразу сообразил как заметно отстал. Ну, отстал и отстал. Пока не критично. Никаких сил на эмоции и мысли кроме подсчёта шагов не было. Один, два, …десять. Облизал засохшие губы. Ещё десять. Уже недалеко. До стены кулуара не больше сотни шагов. Сейчас нужен небольшой отдых перед ключевым участком. Солнце нехотя выбралось из-за склона "Хана" и осветило верхнюю часть гребня пика Чапаева.
"Стоп. Вижу. Прямо под "подошвой" кулуара- "оранжевая ветровка". Человек. И он стоит на "ключе". Или движется непростительно медленно". На уровне какого-то подсознания Иван начинает понимать, что если до его подхода этот человек не перейдёт на траверс кулуара и не покинет его, то проблема этого человека будет уже проблемой его, Ивана Соболева. Или они вместе пойдут вверх, или, возможно, вниз. Сердце заработало ритмичнее. Понятно, что вольно или невольно от него ждут помощи, и эти нелишние десять минут он может выжать из себя, только подключив внутренний адреналин и свой прошлый опыт решения подобных ситуаций. Он уже разогрелся и отчётливо видит контуры приникшего к склону человека. Тропа обогнула слева нижнюю часть разрывов ледника, в них сейчас лучше вообще не смотреть. Подошёл, снизу тронул рукояткой палки рукав… . "Ну как? Идти сможешь? Шнеля, шнеля". Он узнал соседа по вагончику и начал просто коверкать иностранные слова, чтобы хоть как-то быть понятым. Китаец кивнул головой и показал палкой вправо - вверх. Иван буркнул: "Гуд", потянул лямку его рюкзака: "Давай". Быстро снял свой, достал ледоруб, свинтил свои треккинговые палки, вытащил 20-метровую 9-мм верёвку, убрал рюкзак китайца и палки в свой рюкзак, надел. Время томительно шло. Два шага вверх. Булинь и грудная обвязка на Ли, на другом конце верёвки - австрийский проводник на карабин в свою "беседку". Всё, связка есть.
"Булинь" - узел широкого применения, незатягивающаяся концевая петля. В альпинизме используют для беседок, грудных обвязок, станций.
Узел "Австрийский проводник" или "восьмёрка" нужен для вязки петли на любом конце верёвки. Очень надёжен.
Аккуратно кошками на наклонной полке начинаем забирать вправо, жестко набивая ступени. Пятнадцать метров. Упёрся ногой в ледяной валун, как мог, загнал в снег ледоруб и начал принимать напарника, выбрав у верёвки слабину. "Гуд, гуд, шнеля". Ли подошёл, тяжело дыша, встал рядом. "Ништяк". Ещё пятнадцать метров. Склон потихоньку начал "ложиться". Ещё пять. Пока ещё идут попеременно. Иван принимает через карабин. Потом по относительно пологому склону одновременно вон к тем двум огромным, высотой более десяти метров, шарообразным фигурам из снега и льда. Главное, кулуар уже позади. Теперь они были в зоне солнца. Тёплого солнца. Время ухода связки в безопасную нишу не превысило сорока минут. Отдохнули минут пять. Снова подъём.
Они были выше 5100-а метров, между этих двух громадных снеговых башен, уже видели крайнюю палатку лагеря на в. 5200 метров, когда сзади, в кулуаре пика Чапаева раздался характерный шелест. Оба обернулись и увидели огромное снеговое облако лавины из мягкого, видимо, свежевыпавшего снега. Грохота не было. Но эта снежно - воздушная масса, прилетевшая сверху, "у них на глазах" пересекла место на тропе у "мышеловки" кулуара и устремилась ниже, к трещинам и пологой части ледника Семеновского. Ли загипнотизировано, не мигающим взглядом смотрел на лавину. Соболев трижды перекрестился. И снова потянул верёвку вверх.
Палаточный лагерь на высоте 5200 метров на склоне
После небольшого траверса в сторону склона "Хана", за перегибом фирнового взлёта стали отчётливо слышны голоса людей в высотном лагере. Иван остановился, перевёл дыхание и пропустил тяжело дышавшего напарника вперёд. Тот медленно и молчаливо начал набивать ступени на склоне. "Площадка" лагеря была "под завязку забита" палатками горовосходителей. Китайская группа скученно стояла справа и ожидала, пока соберутся все участники. Соболев, отдышавшись, быстро приходил в себя. Он отыскал взглядом Богдана, который, сидя на корточках, грел на газовой горелке чай, загородив котелок от ветра карематом. Тот уже махал Ивану рукой, обозначив своё присутствие. Ли нехотя развязал на груди узел и вернул Ивану верёвку. Пока тот её бухтовал, вытаскивал из своего рюкзака рюкзак Ли, не сразу заметил, как к ним подошёл от китайской группы парень с какой-то непонятной плоской коробочкой с экраном и, широко улыбаясь, обратился к Ивану по-русски: "Подоззи, харошо?". Парень отошёл на пару-тройку метров, двое альпинистов развернулась спиной к ослепительной громаде пика Победы, прислонились друг к другу плечом, и из плоской коробочки "вылетела птичка".
пик Хан-Тегри с другого ракурса.
Часть 3
На встречу Иван поехал. Пиджак одел. Галстук, поколебавшись, не стал… . Сергей встречал его на вокзале. Вместе на его машине добрались до аэропорта. Томительное ожидание самолёта из Пекина в толпе совершенно не знакомых Соболеву людей. Довольно разношёрстная в возрастном отношении группа китайской делегации. Человек - пятнадцать. Заминка у кортежа из машин для высокопоставленных гостей. Кто-то из встречающих показывает рукой в сторону группы "…и других официальных лиц", ожидающих у входа в аэровокзал. От китайской делегации отделяется человек и быстрым шагом движется в сторону здания. Волнение передалось и Ивану. Когда до гостя оставалось около двадцати метров, он отделился от встречающих и быстро пошёл навстречу. Они узнали друг друга. "Ли!". "Ваня!". Крепкое рукопожатие. Дружеское стремительное объятие. Почти незаметный жест передачи лёгкой коробочки из рук в руки. "Это Вам….". Чуть замешкавшись, - "Спасибо". Так же стремительно китаец удаляется к ожидающей его толпе встречающих. А Соболев механически кладёт подарок во внешний карман пиджака.
* * *
В суматохе дня, при посторонних, открывать коробку Иван не стал. Да и интуитивно он понимал, что форма передачи подарка не предполагала его изучение "третьими лицами". Не рискнул он этого делать и в поезде. Он вообще быстро на этот счёт успокоился, успев подумать: "Ну что такого диковинного может быть из Поднебесной?". Дома достал, покрутил коробочку в руках. Она открылась от нажатия какой-то хитрой кнопки Оп- па! Внутри на мягкой бархатной подушечке лежал массивный золотой перстень с каким-то крупным ювелирным камнем. Иван поневоле цокнул языком. Покрутил в руках. Одевать на палец не торопился. Волнения не было. "Дорогая безделица". При зашторенных окнах в дневном полумраке комнаты камень на перстне казался невыразительным, но для размеров перстня - избыточно крупным. Подошёл к окну, отдёрнул штору. Острый луч заходящего солнца пронзил верхнюю, прозрачную часть ювелирного изделия то ли из стекла, то ли, вероятно, из горного хрусталя, и высветил на перстне какое-то изображение. Первое и единственное, что он сумел разглядеть "невооруженным глазом", был контур вершины. Причём было понятно, что изображение было объёмным, и контур вершины был лишь его задним планом. Иван не стал напрягать зрение, положил перстень на стол и полез в шкаф искать увеличительное стекло. Затем опустился в кресло, навёл лупу на изображение и увидел: на фоне панорамы, фотопанорамы пика Победы, стояли плечом к плечу два альпиниста. Лиц было толком не разглядеть. Но по еле заметным деталям он понял- это фото его и Ли. Слева было видно палатку, справа - крутой склон пика Чапаева. Выше неба на фото на мягкой ленте - русские буквы - слова: "Друг - Другу". Глаза болели от напряжения, потом стали влажными. Иван аккуратно вернул на стол перстень и увеличительное стекло, откинул голову. Ему сейчас было ясно как божий день, что все прошедшие двенадцать лет мысли и душа человека, сделавшего ему этот подарок, были заняты не только работой, карьерой, но и тем эпизодом в горах, который он так и не смог позабыть. Соболев поднялся, убрал перстень в коробочку и поставил её на самое видное место за стеклом в шкафу как талисман-напоминание о делах давно минувших дней.
Апрель - май 2018 г.
Лёд на вершине пылает огнём.
Режет глаза ультрафиолет,
Грудь распирает, воздуха нет.
Скользкий и узкий, с ладошку, карниз.
Камень сорвавшись, падает вниз.
К солнцу вершина, а я вслед за ней
Под грохот падающих камней.
Александр Курт.
из архива Александра Тузлукова.
Фото из архива Александра Тузлукова.
в. Хан-Тенгри после прохождения кулуара
под склонами п. Чапаева.
На заднем плане фото - пик Победы.
Фото из архива Александра Тузлукова.
Фото из интернета.
Вид на вершину п. Победы с перемычки Западное седло на выс. около 6000 метров.
|
Начало рассказа
as-kurt@yandex.ru