Медвежачьи истории геолога Александра Куртмеметова
По большому счёту я с медведями за всю многолетнюю полевую жизнь встречался только опосредованно. А если и видел медведя, то издалека на солидном расстоянии. Пока не очутился на Камчатке. Там пару недель медведи раскланивались со мной ежедневно буквально нос к носу, но соблюдая наш Договор, уважительно обходили меня сторонкой.
После возвращения в Москву в начале лета 1986 года из Хабаровского края, я, чтобы сохранился непрерывный стаж, сразу устроился работать на кафедру "Общей геологии" родного МГРИ старшим лаборантом с последующим переводом в МНСы (младший научный сотрудник). Вот такая метаморфоза произошла в Москве со старшим геологом поисковой партии.
Меня взяли на работу, думаю, как полевого геолога для работы на Камчатке. Там, на севере Пенжинской губы по "Договору 69/86" два сотрудника кафедры изучали геоморфологию морских отложений с целью прогнозирования местонахождения золотоносных россыпей для нужд с тамошних геологов. Руководила проектом доцент кафедры Корчуганова Нелли Иосифовна, при ней был старший научный сотрудник Гольдин Александр.
Что бы я ни простаивал зря, меня озадачили вести практические занятия по курсу "Общая геология". Весь учебный 1986-87 год я обучал первокурсников рядом с кафедрой в углу палеонтологического музея основам нашего дела - горному компасу, шкале Мооса, использованию кислоты для определения карбонатов и прочим премудростям, которым обычно натаскивал студентов-практикантов в своих полевых отрядах.
Планировалось два участка работ - первый на Камчатском берегу по обе стороны от мыса Валижген, второй на материке, соответственно от устья реки Кечичма, протяженностью по 20 км каждый. Так как, и Корчуганова и Гольдин занимались в основном геоморфологией, то провести детальное (масштаба 1: 10 000) геологическое описание клифов с упором выявления всех тектонических нарушений вдоль береговых линий в предстоящем сезоне возложили на меня.
Состав отряда определился такой - начальником со всеми полномочиями и казной был Гольдин Александр, я геолог и два студента третьего курса, которым предстояла первая производственная практика.
В связи с возможностью слетать от кафедры на Камчатку, среди третьекурсников начался ажиотаж. Поговорив с отобранными кафедрой кандидатами, я выбрал для предстоящего поля двух студентов.
Вопрос со снаряжением Гольдин решил просто. Закупил туристические одноместные палатки и спальные мешки для каждого. Какой-то шанцевый инструмент, кажется лопату и топор. Из оружия у него были штуки три сигнальные хлопушки с труднопроизносимым названием, которые запускались из картонной трубочки, путём дёрганья за верёвочку. Насчёт "связи" он сказал, что есть договорённость, на месте геологи нас обеспечат рацией, а продукты он закупит по прибытию. Я особо не тужил, всё, что надо для "поля" у меня было. Таким образом, я приготовил личные сапоги, энцефалитный костюм, молоток, лоток для промывки шлифов, компас, ружьё с боезапасом, большой нож и другую обязательную мелочёвку, включая ветровые спички.
Петропавловск-на-Камчатке
В аэропорту Петропавловск-на-Камчатке нас при выдаче! багажа тормознула милиция. Зачем-то стали проверять наше снаряжение - перетряхивать рюкзаки, палатки, спальники. Хотя в Москве всё снаряжение мы погрузили в самолёт без проблем, включая моё ружьё.
У Андрея из рюкзака милиционеры радостно извлекли и "конфисковали" солдатскую алюминиевую фляжку со спиртом, потом затребовали штраф в 10 рублей. После угрозы, что напишут в институт, Андрей покорно отдал им червонец в придачу к фляжке.
У меня милиционеры отобрали все патроны и порох, запакованный в небольшую герметичную баночку, так как, по их словам, патроны были не заводской комплектации, а порох был в не заводской упаковке. А ещё разыскали среди шанцевого инструмента и молотков самодельный тесак в ножнах, верно служивший мне более десяти лет, и составили на меня устрашающий протокол. То, что мы геологи и будем работать рядом с медведями, им было по фиг, как и наши бумаги с гербовыми синими печатями. Просто аэропортовские милиционеры считали всех прилетающих геологов и туристов своей законной добычей и обирали почём зря.
Для справки поясню, что заряженные патроны калибра 32 (самый маленький калибр охотничьей одностволки) заводами не выпускаются, только пустые гильзы, в отличие от патронов других калибров. А зарядку гильзы охотник производит самостоятельно. Поэтому претензия к моему боезапасу была надумана, заводских патронов 32 калибра в принципе не существовало. Везти порох в "поле" в заводской картонной банке, где он отсыреет, не было смысла, да и не надо было такого количества пороха для моего калибра. А я, понимая, что без патронов моё ружьё превращается в ненужный груз, после долгих пререканий с ними, договорился, что я сейчас же разряжаю патроны, после чего они возвращают мне пустые гильзы и пули.
Что бы закрыть эту абсурдную тему, добавлю, что мне выписали штраф аж в 50 рубликов, огромная по тем временам сумма, который я с чистой совестью проигнорировал. Тогда эти Петропавловские милиционеры, поживившись только баночкой с порохом и моим заслуженным тесаком в ножнах, прислали "телегу" в институт с требованием наказать меня. После моего прибытия с поля на кафедре состоялся товарищеский суд, который меня единогласно оправдал.
Посёлок Первореченский
Из Петропавловска нам надо было добрать до посёлка Первореченск у верхушки Пенжинской губы. Там была контора "нашей" геологической партии, для которой кафедра прогнозировала россыпи в морских отложениях.
Сначала местным авиарейсом мы добрались до посёлка Тиличики, потом на самолёте Ан-2 до посёлка Каменки, потом на Ан-2 же до посёлка Манилы, оттуда на вездеходе (12 км) до Первореченска, По прибытию нас поселили в конторскую заежку. Старший геолог партии (кажется по фамилии Генкин) дал мне порох и я, не мешкая, зарядил патроны, вот только ножа мне не хватало.
Что бы переплыть морскую гладь до мыса Влижген наш отряд с утра пораньше погрузился на буксир "Бриз". Отчалили, потом причалили обратно. Начальство передумало плыть, так как объявилась какая-то комиссия, которая должна попасть на тот берег.
На следующее утро мы снова погрузились на баржу, но долго не отходим, ждём эту злополучную комиссию, которая, наверное, проспала. Капитан рвёт и мечет, время прилива уходит, начнётся отлив и тогда причалить к другому берегу будет нельзя. То и дело гудит в сирену, потом сам побежал рысью, за этой комиссией на берег.
Всё же отчалили, шли по губе часа три. Только вошли в устье реки Бухтовая, начался отлив, через час-другой баржа была уже на суше.
Участок "Валижген".
Камчатское побережье в районе устьев рек Бухтовая и Горелая к моменту нашего прибытия уже была "густо" заселенна четырьмя полевыми отрядами разных организаций.
В компании геофизиков, когда они подбрасывали нас на своём вездеходе к лагерю топографов в устье Горелой, случилась-таки забавная история, точная калька с кинофильма "Кин-дза-дза". Как и в кино, неожиданно в небе появился вертолёт и плюхнулся рядом с вездеходом. Из него выскочило четыре типа, два в погонах, два штатских и без слов принялись досматривать вездеход. Потом довольные подозвали нас и начали составлять протоколы.
У Серёги-водилы разрешение на ружьё осталось в лагере в личных вещах, как и паспорт с остальными документами. До меня инспектора пристали, твоё ружьё мол, не в чехле. Я им говорю, что по технике безопасности оружие геолога в полевых условиях должно быть доступно для использования. А они ухмыляются - раз ружьё перевозится в транспортном средстве, то должно находиться в чехле, так как медведи на вездеход не бросаются. И вручили штрафы - Серёге 100 рублей, а мне очередные 50 рублей, и чтобы заплатили в течение месяца! Я было вякнул в сердцах, что если бы моё ружьё было в чехле, то они придрались бы, что чехол не того цвета. Они в ответ разъяснили: - "Ты должен радоваться, что мы не конфискуем его у тебя, и скажи нам спасибо, что только чуть-чуть тебя оштрафовали", и прочую бодягу про то, что сезон охоты закрыт. И улетели.
К вечеру мы добрались всё же до топографов, к ним тоже прилетали эти крокодилы и оштрафовали на 25 руб. за валявшуюся в ящике среди барахла сетку. Наверное, и к Сливчуку (буровики из Первореченской партии) заглянули. Короче никого не пропустили и со всех геологов на побережье взяли дань, что бы, не зря летать. Недели через две они снова прилетели инспектировать, но уже были лояльны и особо не приставали, видимо второй раз оброк брать не положено.
Мы разбили свой лагерь, аккурат посредине запланированного участка и сразу же приступили к маршрутам.
Береговая линия здесь представляет собой непрерывную стену из клифов, отвесных скал высотой в несколько десятков метров.
Эта неприступная стена была разрезана крутыми V-образными устьями немногочисленных речушек и ручьёв.
Приливы достигают несколько метров высоты (на карте указано 9 м). Отлив начинался во второй половине дня. В маршрут уходили часов в шесть вечера, когда пляж становился проходимым и возвращались в лагерь к двум часам ночи, благо ночи были белые.
Таким образом, мы за две недели отработали по обе стороны от мыса по десять км в обе стороны, докуда можно было дойти. Гольдин с Андреем делали геоморфологию, я с Женькой геологию.
Первая встреча с медведем.
Медведи нас не беспокоили. Видимо обилие народа на побережье их не устраивало, да и рыбных рек не было. Я прошёлся как-то по руслу Бухтовой вверх по течению, пустота, даже странно было. Так, что и медведям на побережье было неинтересно.
Правда, один раз мы всей компанией увидели впервые издали здорового медведя и здорово трухнули. В тот раз мы с Женькой вернулись из маршрута раньше, Гольдин с Андреем ещё не пришли. Я один пошёл им навстречу посмотреть на клифы издали со стороны моря.
Иду себе по "осушке" (сухое дно после отлива) метрах в ста от берега, глазею на клифы, помечаю интересные места. Светло, как ранним вечером, видимость отличная. Вижу, напротив, по склону по осыпи спускается вниз здоровый желтовато-бурый медведь. Я сразу присел, позади море, в руках только молоток. Затаился, жду, что будет дальше. А тут вижу, ребята возвращаются по пляжу, далековато ещё от нас. Медведь тем временем скрылся в кустарнике. Я тогда бегом к ребятам, говорю - на берегу медведь. Развели для начала костёр, смотрим на берег, идти в лагерь надо мимо медведя. Вот он показался из-за кустов, чёрным пятном, прошёлся немного по пляжу и исчез окончательно в чахлых зарослях. А мы гурьбой, крюком по "осушке", держась подальше от берега, подались до лагеря, весь путь Саша Гольдин вышагивал, держа наготове свою хлопушку. Но обошлось. В лагерь медведь не пришёл, хотя спали после встречи тревожно. Потом обвыклись, до конца нашей эпопеи на Валижгене медведей мы больше не видели.
Участок "Кечичма"
Так получилось, что после возвращения с Валижгена в Первореченск наш отряд вынужден был разделиться.
Сначала Саша Гольдин заявил, что мы должны дождаться из Москвы Нелли Иосифовну, и что без неё он на Кечичму не отправится. Потом возникла проблема с какими-то геоморфологическими нестыковками по морским отложениям, и главный геолог партии отправил его обратно на камчатский берег разбираться.
Так как время уходило, я не дожидаясь Корчуганову, первым же попутным вертолётом вылетел на магаданский берег вместе со студентом Евгением Карповым.
За время ожидания борта я присмотрел среди своры собак, болтающихся по посёлку, крупную лайку и стал её прикармливать, в надежде прихватить её с собой. Это была высокая сука тёмно-серого окраса с белоснежными шеей, грудью и лапами. В своре она выделялась статью и независимым поведением. Так как собаки бегали по посёлку сами по себе, то узнавать, чьи они и кто хозяин какой-либо собаки было невозможно.
В день обещанного борта я с утра начал подкармливать Ладу, так я назвал приглянувшуюся мне лайку, что бы она ни убежала с другими собаками и была на виду. Пока Женька забрасывал наше нехитрое имущество в вертолёт, я подманил Ладу тушёнкой и, схватив её за переднюю и заднюю лапы, резко перевернул вверх ногами, забросил себе на грудь и в обнимку с ней ринулся в вертолёт. Отпустил её только, когда закрыли дверь перед взлётом. В общем, похитил на время чью-то собаку. На борту пассажиров кроме нас с Женькой не было.
Вертолёт летел вглубь материка и нас захватил попутно.
Когда подлетали к району наших работ, меня позвал в кабину второй пилот, что бы уточнить место высадки. Дело в том, что Гольдин сказал, что в устье Кечичмы находится база съёмщиков из Корфы (СК ГРЭ), и есть договорённость, что мы у них остановимся и будем от них ходить в маршруты. Но когда уже в вертолёте, я попросил вертолётчика показать на карте место расположения базы, то он ткнул пальцем выше устья реки. Карта была мелкомасштабная, вся Пенжинская губа была на ней. И палец его покрыл изрядный отрезок русла реки вверх от устья. Я прикинул расстояние от базы до устья, получалось пять-десять километров. Смысла высаживаться вдали от побережья не было. Тогда я, на свой страх и риск, попросил пилота выбросить нас не на базе, а на побережье в устье реки. Не возвращаться же незнамо как обратно. Поэтому меня и позвали в кабину перед приземлением. Внизу под нами всё устье было как на ладони, и я выбрал ровное место на терраске левого борта.
Когда открыли дверь, первой выскочила Лада и сразу же исчезла из виду, мы разгрузились и борт ушёл по своему маршруту. Быстро поставили две палатки, таган и пока Женька мастерил стол из захваченных досок, я пошёл икать базу корфагенских геологов. Устье реки было широкое с островками и старицами сильно заросшее кустарником и мелколесьем. Проходил до самой темноты, но ничего не нашёл, даже следов присутствия людей. А надо было обязательно сообщить в Первореченск, где мы находимся на самом деле.
Через день вдвоём отправились искать эту злополучную базу геологов. С утра заладил мелкий дождик. Проходимость была плохая, троп не было, шли в основном по руслу реки, переходя с берега на берег по перекатам, продираясь через заросли густого кустарника и стланика. Вскоре моросящий дождь перешёл в проливной.
Нашли базу уже глубокой ночью километров в двенадцати от устья, когда потеряли всякую надежду и уже собирались возвращаться, не соло нахлебавшись. Сначала встретилась банька на берегу, потом домишко рядом с высокой лесиной. Встретил нас молодой парень, сразу раскочегарил печку, мы отогрелись и просушились. Звали его Сергеем. На базе он жил один, караулит продукты, был завхозом, короче, говоря. Все деревья вокруг базы были вырублены, только густой высокий кустарник и мелколесье по берегам реки. Единственное высокое дерево, рядом с домом, сохранили ради антенны.
На другой день Серёга связь проспал, тогда я оставил радиограмму, чтобы он передал её в Первореченск, и мы отправились обратно. Позже выяснилось, что эта моя радиограмма так и не была получена.
Береговая линия самого устья Кечичмы в плане представляла собой дугу. Правый конец этой дуги ограничивал далеко выступающий в море мыс скалистого клифа. Слева тянулась метров на двести прямолинейная невысокая терраска до двух метров высотой.
Медвежье царство
Когда пришли к себе в лагерь, нас встретила сбежавшая Лада. Первым делом я её накормил. Двое суток собака рыскала по побережью, видимо намучилась, пережидая приливы на скалах, и решила вернуться. Больше она от меня уже не отходила.
Без Лады мы бы с Женькой точно достались медведям на зуб, так как вскоре поняли, что попали в настоящее медвежье царство. Ежедневно видели по медведю, иногда и двух медведей за день. В маршруте, когда с одной стороны море, а с другой стороны скалы, Лада всегда бежала впереди, и если встречный медведь был небольшой, то с лаем кидалась к нему, обращая его в бегство. Особенно интересно было наблюдать, когда оторопевший мишка стремительно бросался вверх по скалам, только камни летели вниз, а довольная Лада, провожала его внизу победным лаем. Кстати на больших медведей она не бросалась, но стоя на месте, отчаянно лаяла, пока медведь не уходил прочь с нашего пути.
Медведи так же шатались вблизи устья, когда мы были в лагере. Лада пару раз будила нас во время отсыпки после маршрута, с лаем отгоняя очередного любопытного гостя.
Замечу, что моя одностволка 32 калибра была скорее для храбрости. Правда я отлил пули в половину мизинца и надеялся, что с близкого расстояния она сумеет остановить медведя. Но даже при выстреле в упор, медведь всё же, успеет сделать из меня отбивную.
С первого дня, мы свято соблюдали "правила безопасности". Что бы, не было никаких провоцирующих запахов, продукты хранили в яме, засыпанной песком, после еды пакеты и другие остатки сжигали, а консервные банки обжигали и закапывали, посуду, даже собачью миску, тщательно мыли. Нашли и прикатили в лагерь пустую бочку, выброшенную волнами на берег, чтобы стучать по ней топором, на случай, если к лагерю направится лохматый путник. Женьку на полном серьёзе я предупредил, что когда на нас пойдёт медведь и он побежит, то - "я сначала пристрелю тебя, а уж потом буду стрелять в медведя". Впрочем, парень был крепок духом и достойно держался при самых ужасных моментах, когда деваться было некуда и надо было уповать на Бога.
Наш любопытный сосед-танцор
Буквально на другой день, как начали маршрутить, мы увидели первого местного медведя прямо в лагере. Он с любопытством выглядывал из кустов со стороны берега метров в 30-40 от палаток. Я схватил ружьё и закричал, Лада с лаем бросилась к нему, он наутёк, собака следом. Вскоре Лада вернулась, и как ни в чём не бывало, стала поджидать нас, когда мы двинемся в маршрут. Это был небольшой медведь, года два - полтора, и обитал он, очевидно, где-то неподалёку, так как потом постоянно крутился возле лагеря. Но ничего не порушил в наше отсутствие, да и нечего было - две пустые распахнутые палатки со спальниками, кострище с таганом и стол - вот и весь лагерь.
Уже когда мы закончили работу, наш любопытный сосед, совсем обвыкнулся за пару недель и решил нанести визит нам в прямом смысле. Я тогда сидел в палатке, камералил. Отлив ещё не начался, море было в метре от кромки пляжа. И тут слышу Женьку: "Сашка, медведь!" Я схватив ружьё и стремглав выскочил из палатки. Вижу, медведь уже у тагана недалеко от Женьки. Приготовился стрелять и кричу: "Стучи по бочке". Женька отбежал к бочке и начал колотить по ней топором. Лада, как всегда болталась где-то поблизости, но тут же примчалась на шум и с лаем накинулась на гостя. Медведь крутнулся на месте и начал обнюхивать Ладу, которая бегала вокруг него, Потом они оба завертелись на месте в сплошной круговерти, только песок летел по сторонам. Я стою с ружьём наперевес в метре от них и ору во всё горло. Женька от усердия сразу же обломил топор, стукнув основанием обуха по кромке бочки, и застыл с обломанным топорищем в руке. Тем временем, собака и медведь, вертясь как юла, друг вокруг друга, в клубах песка переместились на пляж. Там гость, видимо наигравшись, отвернулся от Лады и потрусил к терраске, Лада с лаем следом, но не догоняла его. И только когда медведь запрыгнул на терраску и скрылся в стланике, Лада замолчала и довольная вернулась к нам. Цирк и только. Мы с Женькой, успокоившись, до вечера перенасаживали топор, добро у топорища черенок был с запасом. Топор получился хоть и кургузым, но сидел на топорище надёжно. Женька потом признался, что когда он увидел вблизи этого медведя, то забыл, что у него в руках был топор.
Страх и Ужас
Кроме нашего дружелюбного соседа мимо лагеря проходили и посторонние медведи. Они во время отлива спрямляли себе путь, путешествуя от одного борта устья реки к другому по сухому дну моря, довольно далеко, метров за сто-двести от нас.
Так вот, мы уже собрались выходить на маршрут в сторону мыса, и тут из-за него выходит медведь и направляется по "осушке" на наш левый берег. Траектория его пути под небольшим углом проходила мимо нашего лагеря, он должен был выйти к терраске метрах в 100-200 левее нас. По мере приближения он рос в размерах и когда был напротив метрах в ста от нас, я его хорошо разглядел. Это был огромный и старый медведь скорее желтого, чем бурого цвета. Длинная шерсть возле шеи у лопаток, на боку возле ног, низ живота были светлого соломенного оттенка.
Впервые Лада не подала голос. Она стояла у моих ног и напряжённо смотрела на медведя. Женька рядом с топором, я держал ружьё, хорошо понимая его бесполезность в данной ситуации, и испытывал настоящую жуть. Медведь шёл неспешно, опустив голову, и когда приблизился на минимальное расстояние между нами, поднял голову и остановился. Потом развернулся к нам в анфас всем туловищем и превратился в высокий тёмный столб. Некоторое время он стоял и изучал нас. А мы ждали, что он ринется на нас, ему бы хватило несколько прыжков. Страх и Ужас - это мягко сказано. Не скажу как долго, несколько секунд или с минуту он стоял столбом. Потом снова развернулся в профиль и пошёл так же неспешно своим курсом и больше не взглянул в нашу сторону. Когда он скрылся в стланике терраски, мы с облегчением отправились в маршрут в ту сторону, откуда он только что пришёл.
При отливе, впадающее в море река распадалась по поверхности "осушки" на множество неглубоких ручьёв. Как-то в одной такой большой луже мы увидели нерпу (тюленя?). Видимо она ловила рыбу в устье и прозевала отлив. Лада сразу бросилась к ней, кружила вокруг и отчаянно лаяла, но близко не приближалась.
Нерпа проворно вертелась в своей луже, перекатываясь с живота на спину, и угрожающе фыркала. Понаблюдав некоторое время за их игрой, и сфотографировав на память, я позвал Ладу, и мы двинулись дальше в маршрут.
С одним лотком против медведя
Ещё один драматический случай, произошёлл только со мной одним.
Во время маршрута, когда попадались сульфидные зоны, я набирал в брезентовый пробный мешок песок и оставлял его на месте, чтобы промыть потом. Таким образом, у меня накопилось несколько полных мешков вдоль побережья.
Закончив с маршрутами, я, засунув лоток в пустой рюкзак и позвав Ладу, отправился промывать оставленные на потом пробы, а Женька отправился на рыбалку.
И вот, закинув уже последний мешок с песком на плечо, я пошёл на "осушку" искать лужу для промывки. Иногда уходил метров за 200 от берега, пока находил лужу подходящей глубины, чтобы можно было работать лотком. Ладе там было не интересно, и пока я мыл шлих она бегала где-то в окрестностях. В этот раз я забрёл довольно далеко, и, когда закончив промывку и слив шлих в пакетик, повернулся к берегу, то присел на корточки. На берегу, большой медведь деловито обнюхивал мой пустой рюкзак и лежащее на нём ружьишко. Лады поблизости не было, она перед этим отправилась по пологому распадку любопытничать наверх клифа. Сижу я среди моря с мокрым лотком в руках, даже ножа нет, и жду. Медведю тем временем наскучило нюхать моё барахлишко и он побрёл себе дальше уткнувшись мордой в гальку. И только когда он скрылся из виду за скалами, я решился вернуться на берег и с ружьём наперевес затрусил бегом к лагерю. А Лада нагулявшись, вернулась только когда начало темнеть.
Всё, терпенье лопнуло
Два дня мы ждали вертолёт, думая, что Гольдин получил мою последнюю радиограмму об окончания работ. В реке стала появляться кунжа или (кижуч). Видимо начинался летний нерест.
9 августа с утра наш настырный сосед снова заглянув к нам, совершая свой моцион невдалеке, но Лада его отогнала. А вот после обеда возле косы в прямой видимости стал пастись здоровенный светло коричневый медведь. Мы привычно приготовились к обороне - Женька занял позицию с заново насаженным топором возле железной бочки, я с ружьём рядом, Лада метрах в десяти впереди надрывно лает. С час этот медведь крутился вдалеке, то и дело, поднимая голову прислушиваясь к собаке. Потом скрылся в стланике, собака через время угомонилась, а мы ещё долго стояли наготове, но медведь, слава Богу, не вернулся. Это была последняя капля моего терпения, и я сказал Женьке: "Всё, сейчас же, пока целы, уходим на базу". Вероятно, медведи начали подтягиваться к устью, ожидая нереста кижуча.
Собрались быстро, вырубили дно железной бочки, засунули в неё палатки, спальники, остатки продуктов и налегке двинулись к Серёге на базу. Путь был уже знакомый и к ночи уже были на месте. На подходе к базе я говорю Женьке: "Как бы он нас не подстрелил в сумерках, надо подать голос". Покричали, подходим и видим, Серёга спускается с дерева с ружьём за спиной. Мы не ожидали такой встречи, а он говорит, кругом шастают медведи и сегодня вечером пришёл один прямо к дому, он стрельнул и тот убежал. Вот он и залез на дерево, боясь ночью оставаться в доме.
Мы у него прожили десять дней, ожидая, попутный вертолёт. За это время на базу заехали по своим делам буровики на вездеходе. Я попросил водилу вездехода забрать наше снаряжение с устья, и он без лишних слов помог нам.
Банька с медведицей
Между делом Серёга истопил баньку, которая располагалась метров сто ниже по течению на невысоком уступчике. И вот, напарившись, я в очередной раз выскочил окунуться в реку и застыл на месте, наблюдая, как на противоположном берегу из кустов выкатились два медвежонка, следом сразу вышла крупная медведица. Ширина реки была метров двадцать. Я, захватив, валявшийся под ногами колун шмыгнул в баню и шёпотом объяснил ситуацию ребятам. Получилась-таки забавная картинка - троё голых распаренных парней с одним колуном наперевес таращатся сквозь щели предбанника на резвящихся в тридцати метрах двух медвежат и их грозную мамашу, склоняющую по берегу. Вскоре медведица, что-то учуяв, уставилась на нашу баньку. Мы застыли в ожидании, что вот-вот она перескочит русло и развалит шаткое убежище "трёх чистых поросят". Но вероятно, осторожной мамаше не понравилась гарь от потухшей печки или ещё что то, и она бегом погнала своих медвежат вниз по берегу.
Конец полевого сезона
Через несколько дней прилетел долгожданный борт. Этот вертолёт забрасывал на участок новую смену буровиков и на обратном пути захватил нас. А завхоз Серёга остался в одиночестве на своей базе, периодически лазая на верхушку единственного дерева прихватив с собой ствол.
Таким образом, авантюра на Кечичме благополучно закончилась, я и студент Евгений Карпов целыми вернулись в посёлок и, главное, выполнили весь запланированный объём работ.
Когда борт приземлся, Лада первой спрыгнула на землю и вертелась рядом, пока мы разгружались, только потом убежала с другими собаками рассказывать им о своих похождениях. Пока мы жили в посёлке, она всегда сопровождала меня на улице. Я так и не узнал, кто был её хозяином и был ли он вообще.
В Первореченске уже были Гольдин со студентом Андреем и, прилетевшая из Москвы Корчуганова. Через несколько дней мы всей честной компанией улетели в Москву.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ:
|