ФОМА ДВОЯКИЙ
02. МОРЕ ГАЛИЛЕЙСКОЕ
СОДЕРЖАНИЕ:
"Отрок мой лежит в расслаблении и жестоко страдает.
скажи только слово, и выздоровеет сын мой".
(От Матфея Евангелие, глава 8:6,8)
Ехуда быстро шёл по дороге вымощенной плитами и достаточно широкой, чтобы две повозки могли свободно разъехаться. Плечи привычно оттягивал мешок с инструментом, за пазухой в складках коричневого шерстяного плаща силмы лежала ячменная лепёшка. Порывы встречного ветра гнали по нависшему небу свинцовые тучи, которые безнадёжно цеплялись серыми клочьями за верхушки кедров на холмах. Вдоль левой обочины дороги между холмами качали разлапистыми кронами дубы, а повыше на склонах шумел кленовый лес. Справа за зарослями колючего терновника и диких смокв, обвитых плющом, проглядывались беспокойные воды безбрежного озера, по которому вот уже как неделя шторм гонял высокие волны.
Ехуда рассчитывал засветло добраться до рыбацкой пристани вблизи города Вифсаида. После полудня на подходе к тропе, спускающейся по склону к озеру, он догнал тележку, которую тащил худой горожанин в поношенной силме, а сзади подталкивал вихрастый подросток. В тележке лежала женщина. Людская молва далеко разнесла рассказы, что пророк из горного Назарета исцеляет больных и не берёт за это даже медной лепты. По пути Ехуда уже обогнал несколько калек, упорно ковыляющих по дороге с верой, что чудотворец, живущий на озере среди рыбаков, поставит их на ноги.
Среди шума дубравы послышался приближающийся топот лошадей, и почти сразу из-за поворота выскочила несущая во весь опор квадрига, да так что, едва не опрокинула за собой повозку. По сторонам повозки скакали сирийские всадники. Завидев перед собой людей, они, размахивая плётками, закричали, требуя освободить дорогу. Ехуда, зная буйный нрав сирийцев, едва успел забежать за серый в его рост валун, как кавалькада вихрем промчалась мимо. В руках головного конника он разглядел красный вымпел с золотыми молниями - штандарт кавалерии Двенадцатого Молниеносного легиона расквартированного в Дамаске и понял, что сирийская ала охраняла обитую железом повозку с серебром, которое собрал за месяц имперский легат Луций. В Капернауме сирийцы сменят лошадей и, не задерживаясь, понесутся по столбовой дороге в Кесарию, откуда серебро уже на боевой галере отправится по морю в Рим.
Путники, везущие женщину, увидев несущихся на них коней, замешкались и едва успели прижаться к обочине. Крайний всадник по ходу со свистом махнул плетью. Ветхий плащ на спине тощего мужчины, закрывший собой женщину лопнул, обнажив посеревший от пота хитон. Женщина жалобно запричитала, а подросток с проклятиями швырнул вслед злому сирийцу камень. Ехуда вздохнул и заспешил дальше.
Фрагмент спутниковойя карты
Он возвращался из небольшого Капернаума с приземистыми постройками вдоль берега озера (горожане упорно называют его морем) где утром негласно посетил сотника центурии, которая охраняла торговый путь из Египта в Сирию. Кроме казарм легионеров за частоколом и рвом на окраине, в центре города римляне построили просторный дом для налоговой службы и таможни. В нём также располагалась резиденция центуриона. Ехуда прежде чем войти в каменный дом некоторое время топтался неподалёку, выжидая, когда улица опустеет.
Несмотря на духоту пасмурного утра, внутри здания за толстыми стенами было прохладно. Массивная дверь в конце коридора приоткрылась и из узкой щели пятясь, выскользнул заплывший жиром начальник сборщиков налога. Шёлковая накидка талит с синими полосами и кистями по углам была переброшено через плечо наподобие римской тоги поверх хитона из египетского льна. Висевший живот поддерживал широкий шерстяной пояс украшенный золотым шитьём и драгоценными камнями.
- Следующий! - раздался из-за двери повелительный голос.
Ехуда повернувшись к стене, выждал пока шаги главного мытаря, обутого в мягкие кожаные сапожки не затихли у выхода и только тогда, стараясь не стучать подошвами пыльных сандалий, вошёл в комнату сотника. Почтительно кланяясь, он поприветствовал главу города на римский манер:
- Ave centurio, te salutant! (Здравствуй центурион, приветствую тебя!)
Широкоплечий с поседевшей головой мужчина скривил в улыбке изуродованное багровыми шрамами лицо, хмыкнул и властно приказал:
- Говори кратко.
- Иешуа с девятью учениками продолжает жить у рыбаков. Я постоянно нахожусь неподалеку. Каждое утро Иешуа исцеляет больных, потом, поднявшись на холм, весь день учит народ праведной жизни.
- Я не раз слышал эти сказки, - недовольно перебил сотник, - скажи, ты сам своими глазами видел, как он исцелил хоть одного доходягу?
- Да центурион Корнилий, я стоял на расстоянии вытянутой руки, когда Иешуа сказал парализованному старику: "Встань и иди с миром", и тот без всякой помощи встал и пошёл.
- Мой отрок по юношеской глупости пустил лошадь галопом и слетел с неё на полном скаку. Теперь лежит недвижно и даже "бе и ме" не может сказать, - не удержавшись тихо произнёс Корнилий и вздохнул, было видно, что рассказ о парализованном старике задел его за живое.
- Мой центурион, я вчера осмелился рассказать о страданиях вашего сына Раввуни.
- И что с того? Думаешь, если твой пророк скажет "встань и иди с миром", то мой сын встанет и пойдёт как тот подставной лицедей, - сотник невесело усмехнулся и потребовал. - Продолжай!
Ехуда потупив глаза, продолжил прерванный доклад:
- Ни сам пророк, ни его ученики, ничего против римской власти не говорят. Я записал дословно его слова. - И, достав из-за пазухи клочок папируса, он прочитал: "Пусть тот, кто ищет, не перестает искать до тех пор, пока не найдет, и, когда он найдет, он будет потрясен, и, если он потрясен, он будет удивлен. Познай того, кто перед лицом твоим, и тот, кто скрыт от тебя, откроется тебе. Ибо нет ничего тайного, что не будет явным. Не лгите, и то, что вы ненавидите, не делайте этого. Ибо все открыто перед небом. Ибо нет ничего тайного, что не будет явным, и нет ничего сокровенного, что осталось бы нераскрытым. Тот, кто имеет уши слышать, да слышит!".
- Заумно говорит, но крамолы в его словах нет, - согласился сотник, - это всё?
- На берегу озера скопилось несколько сотен паломников и каждый день приходят новые. Ещё в толпе трутся слуги первосвященника. Соглядатай, который всячески заговаривает с пророком пытаясь войти в доверие и два храмовых стражника с кинжалами под плащами. В Иудее Санхедрин, приговорил его к побитию камнями, но в пределах Галилеи, подвластной тетрарху, тронуть его не могут. Вот стражники и дожидаются удобного случая, что бы заколоть его в толчее.
- В римских провинциях никто не может убить человека без суда, даже я. К людям первосвященника я пошлю десятника уладить дело, - принял решение центурион и, открыв резной ларец, достал денарий с изображением кесаря Тиберия и горсть мелкого серебра. Пересчитав мелочь и положив плату перед Ехудой, он без слов кивнул на дверь.
Ехуда сгрёб монеты и, выходя, в дверях столкнулся с юношей, который с возгласом: "Отец!", бросился к оторопевшему сотнику, тараторя на ходу: "Мне только что приснился человек на берегу озера. Он сказал мне: "Юноша встань и иди к отцу!".
***
Иисус говорит Филиппу: "Где нам купить хлебов, чтобы их накормить?"
Филипп отвечал: "И двести динариев не хватит, чтобы всех накормить.
Отпусти народ, чтобы они пошли в селения и сами достали пищу"
(От Иоанна Евангелие, глава 6:5,7))
Тогда Иисус, взяв пять хлебов и две рыбы и, благословил их, преломил и
дал ученикам, чтобы раздать народу. И ел народ, и насытились все.
(От Матфея Евангелие, глава 14:19,20)
Ехуда взглянув на серое небо, "скоро начнёт вечереть", заторопился и с ходу налетел на человека, преградившему ему путь, выйдя из зарослей леса. Незнакомец разбойного вида приветливо произнёс: "Шалом (мир тебе) хороший человек, не болеешь ли ты и здоровы ли твои родные".
- И тебе мира и здоровья незнакомый путник. Могу я помочь тебе? - также многословно ответил Ехуда.
- Да, добрый человек. Не скажешь, где найти пророка из Назарета?
- Люди его ищут, чтобы исцелиться, но не похоже, что ты болеешь, - не ответил на вопрос Ехуда. Он настороженно разглядывал явно не мирного селянина, а разбойника, которые называют себя зелотами "ревнителями" и грабят из засад римские повозки.
- Я, добрый человек, Шимон из селения Канны в горах, - догадавшись, что собеседник его побаивается, быстро представился незнакомец и простодушно пояснил, опасливо поглядывая по сторонам. - В наших краях говорят, что Элохим, Бог живой услышал молитвы наши и послал нам обещанного пророками Мащиаха (Помазника) и если он действительно потомок царя Давида, который есть "Господь спасение наше", то я буду ему служить.
- Иди по этой тропе и на берегу встретишь пророка, - ответил Ехуда, поняв, что незнакомцу действительно грозит опасность, если кто опознает в нём зелота. Тот поблагодарил и быстро скрылся среди зарослей тропы. Ехуда последовал за ним, на ходу вспоминая слова зелота о Машиахе, прихода которого иудеи давно ждут, считая, что он изгонит римских язычников и установит на благословенной земле вечное царство. Ехуда не впервой слышал, что исцелять прокажённых и слепорождённых под силу только Помазнику Божьему. Вот только Понтий Пилат отлавливает и распинает вдоль дорог объявившихся "Машиахов" вместе с последователями. Такая судьба ждёт, вероятно, и пророка из Назарета, за которым он вот уже как полгода ходит по пятам и доносит Пилату все его слова.
Спустившись к безлюдному берегу озера, Ехуда направился на край бухты мимо лежащих вверх килем лодок. Шторм утихал, но волны продолжали накатывать на каменистый пляж, пытаясь их достать. В обычные дни рыбаки бойко торговали с них рыбой. А с начала непогоды, предусмотрительно оттащив лодки подальше от воды, разошлись по домам.
У скалистого берега на краю бухты толпилась не одна сотня людей, заполоняя берег чуть лине до набегающих волн. Некоторые из них стояли, большинство сидело на траве, были и лежащие в тележках и на носилках. С озера дул свежий ветер и люди кутались в плащи. Пророк в грубой шерсти силме поверх простого хитона до пят стоял на вершине и увлечённо проповедовал, опираясь на пастуший посох, на вид такой же горожанин или рыбак, что слушали его у подножья холма.
Ехуда вспомнил, как впервые увидел его, когда разыскивал, идя от селения к селению и расспрашивая жителей общину пророка из Назарета. В конце концов, он догнал его с учениками в Иерихоне. Они расположились в доме Закхая, главного городского мытаря. Ехуда был поражён. Закхаю как и всем сборщикам налога, народ плевал вслед и шептал проклятия, а Иешуа пирует с ним словно с закадычным другом. Потом, на дороге в Галилею, Ехуда как бы невзначай, прошёлся рядом с пророком и с изумлением почувствовал исходящее от него нечто непонятное, напоминающее теплоту и умиротворение. Очарованный, он не смог отойди и шёл некоторое время среди учеников рядом с их учителем. Иешуа, заметив его, ласково взглянул темно-синими, как предзакатное небо глазами, приветливо улыбнулся и неожиданно произнёс: "Знаю". Два коренастых рыбака незлобно оттеснили его своими плечами на обочину, и Ехуда поплёлся на расстоянии, разглядывая пророка, голова которого возвышалась над толпою. Лик его был светел, а прямые рыжеватые волосы, не завивались как у его смуглых лицом учеников.
Ехуда, стараясь не привлекать внимания, присел на камень в отдалении, достал папирус и, напрягая слух, стал бегло записывать еле слышные среди шума набегающих волн, слова:
"Фарисеи и книжники взяли ключи от знания. Они спрятали их, сами не вошли и не позволяют тем, которые хотят войти. Вы же будьте мудры, как змии, и чисты, как голуби. Если те, которые ведут вас, говорит вам: "Смотрите, царствие в небе!" - тогда птицы небесные опередят вас. Если они говорят вам, что оно - в море, тогда рыбы опередят вас. Но царствие внутри вас и вне вас. Тот, кто имеет уши, да слышит!".
Закончил говорить, Иешуа сошёл с холма. Его тут же окружили мускулистые ребята. Среди них Ехуда с удивлением разглядел недавнего собеседника, с которым столкнулся на дороге. Вся компания неспешно направилась по пляжу к сарайчикам на терраске, в которых рыбаки хранят своё немудрёное хозяйство. Поравнявшись Ехудой пророк, увидев, как он торопливо прячет папирус, остановился и сказал кому-то из своей свиты: "Смотри Мати, не только ты записываешь мои слова". Ехуда узнал пожилого сборщика налогов, который раньше целыми днями сидел при дороге с ящиком и брал пошлину с каждого приходящего в город или уходящего из него путешественника. Ехуда, следуя за общиной, был свидетелем как, дойдя до Капернаума, пророк вместо того, чтобы заплатить пошлину сказал ученикам: "Истинно говорю, вот настоящий "божий человек", сидит худой и оборванный с ящиком полным денег, а мог бы ходить в богатых одеждах как другие мытари", и приветливо воззвал: "Вставай Левий, верни ящик начальнику и приходи к нам, будем звать тебя Матфий (божий человек)".
Подойдя к покрасневшему Ехуде, пророк как бы невзначай спросил с улыбкой:
- Парализованный юноша, о котором ты рассказл вчера начал ходить?
- Да, - оторопело подтвердил Ехуда, - я сегодня видел его на ногах.
Пророк лукаво подмигнул и, что бы слышал только он, произнёс: "Центурион отныне и мой друг, а не только твой".
- Равви (учитель), - смущаясь, встрял в разговор рыбак Филипп, видимо ему не терпелось выказать своё беспокойство, - отошли людей с берега по домам, они второй день голодают, и двухсот денариев не хватит, что бы накормить такую ораву.
- Ах, сердобольный Филипп все будут сыты, ты сам их накормишь и хлебом и рыбой, - ответил Иешуа и продолжил путь, а Филипп недоумённо почесал голову.
Размышляя над странными словами пророка о "друге центурионе", Ехуда пошёл искать пристанища на ночь. Берег до противоположного мыса был усеян кострищами, вокруг них плотно сидели как местные жители, так и пришедшие издалека. Ехуда брёл вдоль береговой террасы, выглядывая свободное местечко, пока его не окликнул басистый голос: "Шалом путник, присоединяйся к нам".
У костра, в стороне от других у подножья склона сидело три бородатых человека.
- Шалом, добрые люди, - ответил Ехуда. Он с облегчением сбросил тяжёлый мешок, звякнувший железом, и увидел разочарование в глазах сидящих. Догадавшись, что его позвали из-за мешка, думая, что там еда, он достал из-за пазухи ячменную лепёшку, бережно преломив, и протянул каждому по куску, оставив себе меньший. Бородатые люди, едва буркнув слова благодарности, сразу набили рты и быстро стали есть, а Ехуда, жуя на ходу, пошёл в густой подлесок. Вернулся с охапкой хвороста, потом принёс вторую и закутавшись в плащ, прилёг отдохнуть. Соседи в сторонке, тихо спорили между собой. Ехуда, прислушиваясь к разговору, всхрапнул в надежде, что они перестанут шептаться и заговорят в голос. Но троица продолжала тихо бубнить, пока он не уловил слова хмурого главаря, раздражённо повысившего хриплый голос из-за того что ему возражают: "Говорю же вам, если он и вправду Машиах, то пойду и призову его возглавить нас".
"Это зелоты и они затевают бунт", - понял Ехуда, напрягая слух.
"Пророк говорит, что его царство на небесах, а не здесь. Варавва, он не поведёт нас на Ерушалаим, он откажется", - разобрал Ехуда унылые слова второго разбойника. На что Варавва гневно зашипел: "Если откажется, то я так его попрошу, что он сразу согласится. Без Помазника во главе, народ нас не поддержит".
"Да, - подтвердил третий зелот, - такие чудеса простому пророку не по зубам, только Машиаху".
"Поэтому наша затея... ", - продолжил главарь и замолк на полуслове, услышав тяжёлые шаги. У костра остановились ученики Иешуа, они попарно держали две полные с верхом корзины. Одна была наполнена рыбинами, некоторые ещё беззвучно разевали рты, вторая была с хлебом. Зелоты поднялись, вскочил на ноги и Ехуда, доставая из мошны мелочь серебра. Но Филипп, возглавлявший пришедших, отрицательно покачал головой:
- Не надо денег, наш Раввуни (Уважаемый учитель) вас угощает. Берите рыбу и хлеб, берите сколько вам надо, еды хватит на всех, и молитесь Богу Живому.
Зелоты, не церемонясь, тут же выхватили по несколько рыбин, выбирая по крупнее, и ополовинили корзину с хлебом. Ехуда терпеливо ожидал в сторонке, когда они отойдут. Когда и он подошёл к корзине, крупная щука вдруг выпрыгнула прямо ему на руки. Он едва успел удержать скользкое тело, просунув пальцы под жабры. Все громко рассмеялись над его потешным видом, а молоденький ученик, улыбаясь, протянул лепёшку. Приговаривая, "надо же, щука сама выбрала своего едока" ученики с корзинами подошли к соседнему костру. Зелоты, глядя им вслед, непонимающе переглядывались между собой - мало того, что рыба в их руках ещё шевелила хвостами, а хлеб был тёплый, так ещё и корзины у отошедших носильщиков были полными, хотя они набрали себе достаточно, что бы опустошить их. Ехуда, не веря глазам, отправился за разносчиками еды, и удостоверился, что раздав еду у одного костра, к следующему они подходили с полными корзинами. Вспоминая слова учителя, сказанные Филиппу "ты сам их накормишь и хлебом и рыбой", Ехуда не торопясь, поджаривал щурёнка, ожидая, когда зелоты, наевшиеся до отвала, завернутся в дырявые плащи и дружно захрапят.
***
Иисус, узнав, что они хотят прийти взять Его и сделать царем,
удалился от них на гору.
(От Иоанна Евангелие, глава 6:15)
Осторожно подхватив, что бы ни звякнуть железом, мешок с инструментом, Ехуда покинул костёр и направился к рыбацким сарайчикам. Ещё не совсем стемнело. Шторм на озере стих, и голодные чайки с криком носились над спокойными волнами, высматривая в мутной воде добычу. Берег с перевёрнутыми лодками, был пуст, только одинокий костёр под широким навесом притягивал взор. Сидящие вокруг молодые ребята жарили рыбу и, перебивая друг друга, строя рожицы пересказывали учителю, кто и как удивлялся, набирая вдоволь еды. Иешуа, посмеиваясь над удачной шуткой по обыкновению водил посохом по песку.
- Шалом добрые люди! - громко поприветствовал Ехуда.
- И тебе шалом, гость незваный, - негостеприимно ответил кряжистый Шимон, которого звали Кифа (Камень). Но его перебил Филипп хозяин сарайчика: "Присаживайся, раз пришёл", и освободил рядом место.
- Да это тот чудак, на которого щука набросилась и чуть сама его не съела, - засмеялся юноша.
- Я для плотвы великоват буду, - поддакнул "незваный гость" и, потоптавшись, присел.
- Что скажешь? - спросил сердобольный Филипп на правах хозяина.
- Я плотник Ехуда родом из древнего Паниаса.
- Равви, да он, как и ты, плотник. И ростом тебе под стать, прямо твой близнец, если б не лицо как у той щуки, - пошутил Филипп.
- Не близнец он, а двоякий, - поправил серьёзно Иешуа. Ученики непонимающе переглянулись. А он взглянул на гостя, и не просто посмотрел, глянул так, что Ехуду озноб пробил, но спросил приветливо:
- С чем пришёл к нам Ехуда из Паниаса?
- На берегу много зелотов. Они собираются поднять восстание и идти на Ерушалим, - чётко доложил Ехуда.
- Безумцы, под Ерушалаимом стоят две когорты Десятого легиона, - воскликнул Кифа.
- Через месяц все дороги будут утыканы столбами с распятыми, - ужаснулся юный Иоанн.
- Это не всё, - продолжил Ехуда, обращаясь пророку, - Их главарь Варавва считает тебя Машиахом, поэтому должен возглавить его восстание, а если не захочешь, то он пообещал: "тогда я так его попрошу, что согласится".
- Как узнал? - выслушав новость, спросил Иешуа.
- Подслушал, когда Варавва совещался с сообщниками.
- Ты прирождённый соглядатай, - то ли похвалил, то ли сыронизировал пророк, - и, обращаясь ко всем, добавил, - такой человек нашей общине просто необходим, будем звать Фомой (Двоякий).
- Шалом всем, - вдруг раздался приятный голос и из темноты вышел хорошо одетый молодой парень приятной наружности. В руках он держал денежный кошель.
- И ты будь здоров, - отозвался Кифа и спросил зелота из Канны, - он не из ваших разбойников будет?
- Не похож он на зелота, какой-то лощённый, - ответил недавний собеседник Ехуды.
- Не обращая внимания на недружелюбные взгляды, незнакомец сказал, протягивая мошну:
- Я принёс ваши деньги.
- Какие ещё деньги? - живо поинтересовался бывшей мытарь Матфий, у которого хранился денежный ларец общины.
- Я прошёлся по кострам и собрал пожертвования. Те, у кого оставалась ещё мелочь с благодарностью жертвовали. Набралось пара горстей медных монет.
- Иди и верни их обратно у кого взял, - почти закричал покрасневший Матфий и угрожающе вскочил на ноги. Но Иешуа движением руки осадил его, встал сам, обошёл парня с мошной и, посмотрев ему в глаза, умиротворённо сказал ученикам:
- Он не успеет вернуть деньги. Завтра на рассвете мы уходим. А ты Мати отдай нашу казну этому человеку. Как тебя зовут-то?
- Ехуда из пригорода Ерушалаима, - с достоинством представился тот.
- Так ты из Иудеи, а мы тут все галилеяне. Среди нас уже есть один Ехуда Фома, тогда тебя будем звать Ехуда Иудей. Будешь нашим казначеем, Ехуда любитель денег.
- Куда на этот раз идём, Равви, - поинтересовался счастливый Иоанн, любивший путешествовать.
- Я пойду в горы. Пережду там, пока зелоты не разойдутся.
"А мы?", "Что нам делать?", "Расходимся по дома?", - наперебой стали спрашивать ученики.
- Равви, в моём доме достаточно места, тёща рада будет увидеть тебя, - настоятельно предложил Шимон Кифа. Пророк улыбнулся ему:
- В пещере зелоты меня не найдут, а в городе, кто-нибудь, да укажет на твой дом.
Иешуа встал и, глядя на растерянных учеников, серьёзно сказал:
- Вы многому научились за то время, что ходите со мной. Поэтому отправляю вас по двое, идите по селениям с проповедью. Жатвы много, а делателей мало. Посылаю вас, как агнцев среди волков. Не берите ни мешка и ни сумы. В какой дом войдёте, сперва говорите: "Мир дому сему". Ешьте и пейте, что вам предложат, исцеляйте находящихся в нём больных, и говорите: "Приблизилось к вам Царствие Божие". Когда обойдете, все селения вокруг возвращайтесь в Капернаум. Я буду ждать вас в доме Шимона.
as-kurt@yandex.ru