На следующий год после Чульбангро
Сурен Григорян
На следующий год после Чульбангро всё как-то очень резко закончилось. Оно и правильно: никогда хорошо не жили - нечего было и начинать! Два года мы катались как сырки в масле, потому что какие-то умные ребята придумали такую замечательную программу - "Золото России". Смысл ее был в том, что все богатства принадлежали Союзу, а России - где их взять? Правильно - надо осваивать новые месторождения, применять новые технологии и брать то, что раньше казалось невозможным и невыгодным. И два года на стыке времен мы с обычным нашим героизмом и с энтузиазмом претворяли в жизнь эту программу. А потом… все богатства сами собой перешли к новообразованной ни от кого не зависимой Российской Федерации - ну и зачем ей надо было тратить деньги на какую-то фигню? И я как малая пылинка той фигни начал искать какую-нибудь работу и какие-нибудь средства к существованию. А где их было найти, когда полстраны таких пылинок сплошным маревом весь горизонт заволокли?
Но у меня же Борик был! (Борис Кузьмин). Он разыскал какого-то народного умельца, который из щепочек красивые люстрочки делал. И стоял я на Измайловском так называемом вернисаже с утра до вечера и этими люстрочками приторговывал. Помню, подошли ко мне как-то местные хозяева жизни и говорят - плати! А я говорю - вот у меня три люстрочки, эта стоит полторы тысячи, а эти по две. Купят их у меня или нет, науке неизвестно, - ну и что мне вам платить? Усовестились, отстали.
А я смотрю - там некоторые успешные ребята всякими красивыми камушками и изделиями из них торгуют. И на самом деле - очень классные там изделия попадаются. Особенно, если кто в камушках чего понимает. А я вроде понимаю. Тут у меня мысль и возникла! И стал я ее думать. Я же знаю, где камушки лежат! Прямо в речке - ходи, не ленись, нагибайся и собирай! Я же был на этой речке! И пару раз даже не поленился - нагнулся, подобрал. А выше на этой же речке есть одна удивительная коса, а на ней, если в лоточке помыть, то золотиночки - одна красивее другой. Я же и там был, я же это видел! Ну и чего я тут стою и какой-то хренью торгую? Я ведь нужен всем этим данила-мастерам, не выйдет у них без меня каменный цветок! А уж они мне как нужны, кушать-то хочется! И дети малые… семеро по лавкам… ну, не семеро, только двое, но от этого не легче - все равно кушать хотят.
И стал я этих мастеров обходить, всех по очереди. Достаю из широких штанин и показываю - смотрите, завидуйте, вы где-нибудь такие сердолики видели? А я знаю место, где их видимо-невидимо, они просто лежат в воде, красивые такие, и просятся к вам на прилавок. Только это место далеко, и у меня нет денег, чтобы туда доехать, но если вы мне дадите денег, то я туда доеду и привезу вам их, сколько захотите! И цену рыночную этим камушкам я знаю, и вам они обойдутся вдвое дешевле. А уж что сверх того привезу, то сам буду продавать, как смогу.
Ну, не первые, но где-то третьи-четвертые посмотрели на камушки, на мою морду лица, на паспорт мой… и доверились, и сто килограммов заказали, и денег дали!
И стал я собираться в путь-дорогу на реку Нору Амурской области. Для начала позвонил в поселок Февральск знакомым геологам из экспедиции Мосгипротранс. Они там по БАМу до тех пор еще чего-то гипротрансили. Говорю - Володя Райцин, ты, что ли?
Он говорит - я вроде.
Говорю - я к вам тут заехать собрался, вы мне лодочку резиновую дадите на месяц?
- Да не вопрос, нафиг она нам нужна.
- А заодно приютите и накормите?
- А куда же мы денемся!
- Ай, спасибо! Ждите!
Ну, голому собраться - только подпоясаться. Дети малые с мамой поехали к дедушке и бабушке на Украину - там огород есть. А я закупил тушенки, сгущенки, водки несколько пузырей, потому что валюта же. Главное было - лоток не забыть. Не забыл. Забыл другое. О чем догадался в поезде Москва - Тында, переезжая Урал. Карты забыл. Секретные. Вот прямо перед глазами они встали. Лежат они на столе, а я навьючиваю на себя рюкзак, выхожу, дверь на ключ запираю. А они лежат. Точнее, это были не сами карты, а калька, на которую я эти карты когда-то давно срисовал. Зачем срисовывал, не знаю, из любви к искусству, наверное. Но вот - пригодилось же. Пригодилось, потому что без карт я бы на это путешествие не решился. А путешествие началось, а карты остались дома.
Начал прикидывать, чего у меня еще нет. Так, средств связи и быть не могло никаких, это понято. Оружия никакого… это тоже понятно. Ну, летом медведи сытые и добрые, они себе и повкусней меня чего найдут. А вот часы бы… ладно, днем время буду по солнцу определять, а ночью никакого времени и не нужно, потому что все равно темно. А вот дни-то как считать? Радио, само собой, нет, да и не ловило бы оно там ничего, разве что какую-нибудь шипящую короткую волну. Да, лопату-то мне там дадут и топор тоже, можно зарубки делать. Но можно же найти тетрадку и вести дневник! Так потом и сделал. Зелененькая такая школьная тетрадка - 12 листов. Она потом со мной и в Москву вернулась, потрепанная, грязно-непонятного цвета и вся исписанная, и еще несколько лет после этого периодически на глаза мне попадалась. А потом вдруг перестала попадаться. Совсем. И больше я ее никогда не видел…
Зато тушенки со сгущенкой точно хватает. Сигаретами запасся с избытком. Водка есть, но я ее не пью, потому что валюта же. Остальную еду там, в Февральске, закуплю, не тащить же ее из Москвы. В общем, все хорошо, к подвигам готов. И даже книжка есть - читать долгими дождливыми вечерами!
А карты… ну что карты, я же в целом представляю - как и куда. Сейчас доеду до Тынды, там - на бичевоз до Февральска. Там снаряжаюсь окончательно. Потом сажусь на тот же бичевоз обратно в сторону Тынды. Часа через полтора он остановится у моста через речку Меун, если удастся договориться с машинистом. А почему нет - обязательно удастся. Остановится он на полминуты, надо будет успеть выкинуть все свое барахло и выкинуться следом самому. Главное - не перепутать последовательность. А дальше совсем просто. Лодку накачал, вещи загрузил, течение само понесет до Норы. Больше там деваться некуда. На Норе вначале будет только одна проблема - не проскочить мимо той удивительной косы, на которой если лоточком помахать, то… Потом надо будет тупо плыть далеко и долго, потом пойдут косы с сердоликами. Потом вместо этих кос пойдут бесчисленные острова и протоки, и тут надо будет смотреть в оба, чтобы не попасть в какую-нибудь неправильную протоку, одна из которых так и называется - Сорокаверстная, и не грести потом все эти сорок верст. А дальше рано или поздно Нора вольется в Селемджу, не заметить этого я никак не смогу. Останется только быстро выгрести на другой берег Селемджи. А там есть дорога, и там даже иногда машины бывают. И по этой дороге можно будет доехать до Февральска. И зачем вообще нужна карта, когда все это в голове уже нарисовано! Просто чтобы каждый день знать, где именно я нахожусь и сколько еще осталось? Ну, это барство! Колумб вон без всякой карты до Америки добрался!
За раздумьями этими не заметил, сколько дней прошло, потом выглянул направо в окошко - море какое-то плещется совсем рядом, чуть ли колеса поезда не омывает. Повернул голову налево - а там пустота, вообще ничего нет. Думаю, так не бывает. Подошел к левому окну поближе, смотрю, а там где-то далеко внизу река из-под нас вытекает. Это, оказывается, мы едем по плотине Братской ГЭС. Сильное зрелище! Это же надо было когда-то такую штуковину отгрохать! А там и Байкал уже недалеко. Южный берег-то я не раз видел. Теперь и северный посмотрел. Разница большая, потому что когда едешь на восток по Транссибу, то озеро слева, а когда по БАМу - справа. А вода вроде такая же. Жаль, Борика не было - он обязательно успел бы сбегать окунуться и разобрался бы!
Началась западная половина БАМа, тоже раньше ее не видел, в отличие от восточной. Самое забавное было на всем БАМе - здания вокзалов, иногда красивые, чаще пафосные, в стиле разных городов и братских республик; за ними стыдливо прятались вездесущие бараки, иногда несколько пятиэтажек. Сама дорога отразила героизм, фантазию и спешку строителей - то идет так близко от русла реки, что непонятно, как ее хорошим паводком до сих пор не смыло. То чудом держится на склоне, и непонятно, как до сих пор не съехала с каким-нибудь оползнем и не накрылась какой-нибудь осыпью. То змейкой взбирается на крутую гору и так же с нее спускается - это там где туннель очень долго строили-строили, и наконец, много позже, говорят, построили.
Так, глядя в окно, доехал до Тынды. Короткими перебежками перетаскал свои мешки и коробки на другую платформу, дождался бичевоза. Не доезжая Февральска, глянул на речку Меун - течет, это хорошо! В Февральске оставил все на вокзале, пошел до базы Гипротранса, съездили на их машине, забрали вещи. Потом, понятно, часть валюты пошла в дело. Потом два-три дня на сборы. И с утра - обратно на вокзал. Тетрадку 12-страничную взял, дату отъезда и день недели там отметил. С Володей Райциным договорились, что если ровно через месяц не появлюсь, то можно отправлять экспедицию на поиски моих бренных останков. Их, конечно, не найдут, но маршрут свой описал подробно - просто чтобы люди зря время не тратили и не искали там, где меня в принципе быть не могло. Так техника безопасности была соблюдена.
Володя пошел договариваться с машинистом, а я грузил в вагон свое хозяйство. Хозяйство-то я погрузил. Но никак не могу вспомнить - как же так получилось, что я потом бежал за уходящим поездом и запрыгнул в него на секунду раньше, чем сердце выпрыгнуло бы из меня. Потом сидел в тамбуре на вещах, чтобы больше ни разу не разлучиться с ними. Остановка у моста. Тридцать секунд: вещи катятся под откос, я следом - все по плану. Ура!
По Меуну до Норы недалеко. Но я там раньше никогда не сплавлялся, поэтому очень боялся, не упрусь ли в какие-нибудь завалы, перегораживающие все русло. Пришлось бы перетаскиваться по берегу, а если бы таких завалов оказалось много… Несколько лет назад, тут же по соседству, на другой реке нам так вот повезло: участок, который собирались пройти за три дня, проходили три недели, тем временем съели все продукты… но это отдельная слезная история. Здесь повезло - завал встретился только один, и теоретически вполне проходимый: возле берега оставалась протока метра два шириной, в которую небольшим водопадиком устремлялась вся река. Пристал к берегу повыше, подошел, осмотрел это место и решил, что ничем особенно не рискую. Поскольку пловец я исключительно в глубину, а вытаскивать меня будет некому, то нацепил на себя предусмотрительно взятую надувную резиновую фигню - и успешно проскочил это веселое место. Даже воды не так уж много зачерпнул. Все остальное время сплава я эту фигню в надутом виде держал под рукой, надеясь, что если вдруг перевернусь или выпаду из лодки, то успею ее схватить (на ней и веревочки были для хватания). А там, даже если все утонет, за месяц-другой на ягодах и грибах смогу куда-нибудь добрести. Проверить эту теорию на практике, к счастью, не довелось. Хотя в этот же день был очень близок к такой проверке.
Только отплыл от завала, как справа в лесу раздались топот и треск, и с берега с высоты метра полтора в реку плюхнулся лось. Наверное, его побеспокоил один из тех сытых и добрых медведей, которых я еще в поезде постановил не бояться. Сначала лодку чуть не перевернуло волной, потом этот зверь поплыл поперек реки прямо на меня. Протаранит ведь и не заметит! А река-то не широкая, метров 50 от силы. Я и двух гребков сделать не успею, как он уже сквозь меня проплывет! Начал отчаянно бить веслом по воде и кричать ему какие-то приветственные речи. Обратил он все же внимание и метрах в двух от меня лег на параллельный курс. Потом быстро поплыл вперед и через минуту был уже на левом берегу.
Вообще, я правильно тогда постановил насчет медведей - за все время ни с одним не встретился. Следы встречал, а самого - нет. По ночам, правда, регулярно кто-то ломал сучья в соседних кустах или плескался рядом в реке. Но наверняка это были мои друзья лоси. Вот от них мне регулярно доставалось. Бывало, только поставлю палатку и заберусь в нее, так выходит из леса такой задумчивый верзила и начинает бродить рядом. Все норовит споткнуться об растяжки палатки и обрушить ее на меня. Я тогда придумал действенное антилосиное средство. У меня было алюминиевое байдарочное весло, я его каждый вечер разбирал и брал с собой в палатку. Чуть кто начнет поблизости ветками трещать, топать или плескаться, хватаю весло и начинаю лопастями бить друг об друга. Звук получается громкий и противный. Помогало.
Уже и не ожидал, но вот за очередной излучиной в сумерках показалась Нора. Тут я однажды бывал и знал, что недалеко от места впадения есть старое охотничье зимовье. Выплыл из-за острова на стрежень, меня подхватило могучее течение большой реки, и через несколько минут я уже причаливал к берегу под зимовьем.
Вообще-то, казалось бы… Маленький ручеек должен весело и быстро бежать по камушкам. Потом он впадает в реку побольше, она ведет себя солиднее. Потом эта река впадает в совсем большую, а уж та - вольно и плавно… сквозь леса и горы… ни зашелохнет, ни прогремит. Но в тех краях все наоборот - чем больше река, тем быстрей ее течение, тем круче нрав. Я когда-то даже пытался целую научную теорию на этот счет придумать, да так и не додумал.
Вышел на берег, поднялся по склону, заглянул в зимовье - все в порядке. Вернулся, вытащил вещи повыше, перевернул лодку и накрыл их ею от дождя. Взял с собой котелок с водой, банку тушенки, спальник, пошел наверх, повесил там котелок над огнем, потом подумал, вернулся и взял еще немного "валюты" - надо же отметить успешное начало пути и последнюю ночь под крышей.
Ночь под крышей оказалась не последней, потому что, конечно же, на сутки зарядил дождь. И это не потому, как естественно было бы подумать, что я накрыл лодкой вещи. Я так делаю всегда, а дождь либо идет, либо не идет - у него какие-то свои резоны, нам, странникам мира сего, непонятные. Следующие несколько дней он вот так - то шел, то не шел, но больше шел. А я тем временем, пользуясь промежутками, но иногда и промокая, успешно добрался до той самой удивительной косы, на которой "если лоточком помахать…". И мимо не проскочил, хотя вполне мог бы. Но я ее сразу узнал еще издалека.
Утром проснулся, и дождь кончился, и небо синее, и солнце жаркое! Очень жаркое. Ну, просто невыносимо жаркое. Особенно на косе, где и спрятаться-то некуда. Не отсиживаться же в прибрежных зарослях на радость комарам! И влажность, как положено, чуть больше ста процентов. Спасение, казалось бы, в реке, но там долго не просидишь - вода-то холодная. Окунулся - выскочил, еще окунулся - еще быстрей выскочил. И вообще, от таких перепадов только сталь закаляется, а организм мне не стальной какой-то достался. Единственная фраза из пропавшего моего дневника, которую помню дословно: "Косополз - это такой зверь, который по косе косо ползает". А потому и помню, что выстраданная!
Вот проскочил бы я мимо той косы, было бы обидно очень, но остались бы какие-то добрые и светлые иллюзии, что вот если бы… тогда бы… и можно было бы эти иллюзии еще долго холить и лелеять. А так… взял и сразу уперся носом в суровую реальность: вода от дождей поднялась, и остались золотиночки мои - одна красивее другой - на глубине одного-двух метров, и не добраться до них никак. Ну, покосоползал я там денек и наутро стал собираться в дорогу - там, далеко внизу, меня камушки ждут! Их-то можно собирать и на склоне косы, и на ее поверхности, никуда они не денутся, разве что уж совсем катастрофический паводок пойдет, который вообще все затопит.
Дорога дальняя - дней десять или больше. Излучины, перекаты, острова, косы, лоси, ночной треск в кустах и громкое хлопанье алюминиевых лопастей. Дожди прошли, и вода потихоньку спадать стала. Это замечательно - больше выбор будет. И вот, выходя на очередную косу для ночлега, смотрю под ноги и вижу - лежит красавчик и на меня поглядывает - сердолик! Добрался! Наутро обошел все, несколько камушков собрал, но это не то еще, это мало. Богатые косы дальше пойдут. Через день и до них доплыл. Началась работа.
Раньше - встал утром, позавтракал, и плывешь до вечера. Ну, днем можно один раз где-то остановиться, поразмяться, чаю попить, и дальше. Теперь - утром встал, позавтракал, пошел в обход косы. Сначала по щиколотку или по колено в воде - вниз, обычно метров 50, иногда и 100, потом по самой кромке воды обратно, потом, отойдя на метр от кромки, снова вниз, и так далее, пока вся поверхность не будет исследована. Камней много, не за каждым нагибаешься - только за самыми крупными, яркими, необычного цвета. Большинство - желтовато-оранжевые, но попадаются и другие цвета - от зеленого до темно-красного. У камней каждого цвета есть свои специальные названия, но, в принципе, все они сердолики. Каждый надо осмотреть - достаточно ли прозрачен, нет ли трещин, потом в сумку его. А у лодки стоит постепенно заполняющийся мешок. Погрузился - и до следующей косы, обошел ее - и до следующей. На третьей или четвертой - заночевал, с утра - все так же. На второй или третий день мешок уже полон, на свет появляется следующий. Потом еще следующий. Когда набралось килограммов двести, лодка сказала: выбирай - или очередной мешок, или ты сам, больше я на борт ничего не возьму. Я без колебаний выбрал себя и, довольный, сел в лодку поверх своих сокровищ. Задача была выполнена, да и косы сердоликовые уже заканчивались, и плыть оставалось всего пару дней.
Еще день проплыл, выискивая самые широкие проходы между островами, самое быстрое и надежное течение, чтобы не угодить в какую-нибудь нехорошую протоку со стоячей водой и с тупиком в конце. Успешно справился с этой задачей. На следующее утро стартовал пораньше, плыть оставалось, по моим расчетам, пару часов. Расчеты оказались правильными, но лучше бы мне тогда не стартовать. Потому что внезапно налетела гроза со страшным ливнем. А деваться уже некуда и спрятаться негде - только вперед.
Если верить карте, да и здравому смыслу - Нора впадает в Селемджу. Действительно, Нора большая, а Селемджа еще больше, и течет еще быстрей, в полном соответствии с недодуманной моей научной теорией. Селемджа как текла, так в том же направлении и продолжает течь, а Нора в нее сбоку впадает и заканчивается. Но там, на месте, все выглядит наоборот - течет себе Нора, как обычно, и вдруг слева в нее поочередно несколькими стремительными бешеными протоками впадает Селемджа. И текут они какое-то время в одном русле, но все равно пока еще разными реками. Наконец, при впадении последней протоки - самой широкой и бешеной - воды двух рек окончательно смешиваются. И тут надо получившуюся единую реку быстренько пересечь и пристать к противоположному берегу. Пока пересекаешь, относит еще на несколько сотен метров вниз, но это все по плану, так и рассчитано.
Не по плану было - проделывать это все под проливным дождем, за стеной которого дальше пары десятков метров ничего не разглядеть. Но там, к счастью, смотреть-то особо и не надо - главное, греби себе поперек течения и греби, только не останавливайся. Обязательно в берег упрешься, никуда он не денется, тем более такой высокий и крутой. Но вот как на него выбраться - течение под ним, как и положено, самое быстрое, а он мало того что высокий и крутой, так еще и глинистый, мокрый и скользкий.
Но все же не совсем обрывистый, и на нем местами всякие кустики как-то прижились и растут. И вот, оказавшись под берегом, ухватился за первый, какой смог, куст, затормозил и начал изучать теоретическую возможность подъема в этом месте. Изучил, отпустил куст, начал хватать, какой смогу, следующий. После пятой-десятой попытки и куст нашелся подходящий, и подъем поположе. Привязал лодку за нос и за корму. Пополз на берег. Выбрался. Посидел, перекурил, дождался, пока дрожь в ручках-ножках пройдет.
А тут заодно и дождь прошел. И даже солнце выглянуло. Сползал за лопатой, занялся прокладыванием тропы со ступеньками. Еще через пару часов все вещи, и лодка, и я, покрытый слоем грязи, были наверху. Очередной перекур, теперь уже без всякой дрожи, с полным расслаблением и с окончательным пониманием, что все позади, хуже теперь не будет, а лучше - обязательно. Грязь моя на солнце подсохла и стала превращаться в корку. Последний спуск к реке за водой для умывания, переоделся, пошел ловить машину. Дорога - метрах в ста от берега, а там, где я вылез - старая колея. Колея - вдоль берега, и дорога - вдоль берега. Но где-то они, как и положено параллельным, встречаются. Пока сидел, слышал, как пара машин проехала. Это плохо - больше сегодня, может, и не будет. Пошел по колее своей, встретился с дорогой, сел ждать. Без особой надежды, но, думаю, посижу еще немного, пока смеркаться начнет, и пойду обратно, на ночлег устраиваться. И вдруг - едут! В нужную сторону! Оказался заслуженный, видавший виды жигуленок. В нем двое парней средней степени опьянения.
- Вы в Февральск? Подвезете?
- Подвезем, садись.
- Только у меня тут вещички неподалеку лежат, давайте возьмем, потом поедем.
- Много?
- Да не очень!
Они как немного моих вещичек увидели, чуть сразу не уехали. Я говорю - мужики, я ведь все это сюда вот на этой маленькой лодочке привез, а у вас вон тачка какая крутая, слабо, что ли?!
- Не слабо!
- А у меня и пузырь есть!
- Один?
- Два!
- Грузи!
Не знаю как, но все влезло. Только у лопаты, моей спасительницы, пришлось черенок обломать. Дорога - для тех, кто неправильно понимает смысл этого слова - просто грунтовка со всеми полагающимися ямами и ухабами. Особый трепет внушают мостики через всякие ручейки. На полпути остановились - ну, где там твои пузыри?
- Может, когда уже доедем?
- А как же мы доедем?!
До Февральска добрались поздней ночью или ранним утром, не знаю, но было темно. На въезде гаишник - живой, не спящий! Я думаю - все, приехали! Но водила наш поговорил с ним пару минут, вернулся - все нормально, номера вот только грязные. Видать, степень опьянения у обоих была одинаковой. Доехали до Гипротранса, разгрузились, расстались лучшими друзьями. Днем выяснилось, что они заодно и свой мешок картошки выгрузили. Так за ним и не вернулись - они что ли помнили, куда ночью заезжали?! Ну и ладно, зато от меня подарочек получился гостеприимным хозяевам.
Гостеприимством попользовался еще несколько дней, потому что Володя Райцин - спасибо ему - раздобыл мне билет на специальный вагон, который случался раз в неделю и который в Тынде от бичевоза отцепляли, а к поезду до Москвы прицепляли. А я и не знал про такое счастье!
Накануне отъезда заметил у ребят на полочке книжку, называлась "Сто лет одиночества". О, думаю, это должно быть про меня! Только у меня не сто лет, а всего месяц одиночества был. Оказалось, не совсем про меня, но оторваться не мог до утра, пока не дочитал и пока не пора уже было ехать на вокзал. Ничего, потом в поезде отоспался.
Накануне звонил в Москву своим заказчикам. Встретили, отвезли домой, забрали свои 100 кг, остались очень довольны. На следующий год, говорят, поедешь? Нет, говорю, ни за что, наплавался, натерпелся, хватит! И точно - десять лет прошло, пока не созрел купить лодку и отправиться в дальнейшие путешествия.
Остальные камни успешно продал на том же вернисаже - хватило нам на пару месяцев безбедного существования. А через пару месяцев объявился Борик и сказал - ну что, работа нужна? Если, говорю, не кругосветка в одиночку, то нужна. Любая. Оказалось, пока меня не было, Борик стал экспедитором. И это отнюдь не от слова экспедиция, а от какого-то другого слова. Была у него соседка - бывший работник советской торговли. Организовала фирму. Покупали в Бельгии так называемую ветчину - в ней даже сколько-то процентов мяса было. Кто помнит - в банках типа "утюжок" продавалась. Ну и большие брикеты были, на развес. Приходила фура, надо было найти магазины, готовые взять товар и даже согласные заплатить за него. Отвезти, сдать, получить деньги, желательно нал, можно, безнал. Сидел рядом с водителем в качестве штурмана с картой на коленях. Сейчас-то Москва сильно изменилась, а тогда знал ее лучше любого таксиста. Потом на месте надо было уболтать директрису магазина, чтобы взяла побольше, и чтобы часть по накладной, а часть просто так, потому что "это же для нас для всех выгодно". Проработал там года два. На собственной шкуре узнал, что из себя представляет "звериный оскал дикого капитализма". Платили негусто и нерегулярно, вставал в шесть утра, возвращался в полночь. А тут дети не спят, сказку требуют. Да, говорю, идет Красная шапочка по лесу, а навстречу ей гаишник - ты, говорит, на красный прошла. И засыпал…
Ну и, чтобы два раза не вставать и очередным "мемуаром" никого не утомлять, пунктиром набросаю дальнейшее. Заехал ко мне как-то мой старый друг Миша, с которым мы немало по дальневосточным рекам раньше сплавлялись. Говорит - как дела?
- Сам видишь, отлично!
- А мы тут с одним хмырем такую хрень решили замутить, ньюслеттер называется.
- Миш, у меня дети малые дома, ты бы не выражался.
- Да это прилично! Это типа газета или журнал такой, а слово импортное, чтобы народ клюнул. А называться это будет "Московское рекламное обозрение". И нам нужен редактор.
- Миш, я же в этой вашей рекламе ничего не понимаю.
- Но ты же умный?!
- Да вроде не дурак, хотя уже давно сомневаюсь.
- Но ты же грамотный?!
- В этом пока еще не сомневаюсь.
- Значит, завтра по такому-то адресу…
"Рекламное обозрение" оказалось на удивление удачным проектом. Но через полгода Мишка с тем хмырем окончательно разругался, и я ушел вслед за ним. Еще через полгода тот хмырь позвонил мне и сказал: приходи обратно, а то загибаемся. (Хмыря не называю, потому что он сейчас владелец широко известного в узких кругах издательского дома собственного имени.) Ну, говорю, если за оклад вдвое больше прежнего…
Того чувака, который был вместо меня, уволили, и он подался в экстрасенсы - у него были таланты на все случаи жизни. Еще полгода со мной ньюслеттер продержался.
А через полгода звонит мне Мишка:
Мы тут с одним хмырем…
- Опять?!!
- С другим! … такую хрень решили замутить, журнал "Практический маркетинг"…
- Миш, я же в этих ваших маркетингах ничего не понимаю!
- Но ты же умный?!
- …
И вот с тех пор уже 21 год…
ДАЛЕЕ:
ПАРОДИИ и ПОЭТИЧЕСКИЙ КОММЕНТАРИЙ НА ЗЛОБУ ДНЯ
| ГЛАВНАЯ СТРАНИЦА |
as-kurt@yandex.ru |