ВАХТА

Духи севера в небо смотрящие белым сугробом,
Вы пошлите сегодня нам лучшей погоды.
Ведь когда-нибудь кончится эта метель,
И придет в этот край наконец-то апрель.

Пурга мела вторую неделю, и все с одной стороны, сугробы приобретали фантастические очертания лунного пейзажа и чудовищ из фильмов "фэнтэзи" в свете мерцающих фонарей вдоль дороги. Чтобы дойти до буровой, что сверкала огнями вдали, как гигантская елка под Новый год, надо было закрыть капюшоном зимней спецодежды лицо и бежать, пока хватит дыхания на морозном воздухе, потом повернуться спиной к ветру и идти спиной вперед, пока отдышишься и согреется лицо. А испытания скважины все не начинались, шла ее подготовка, предварительные исследования, и еще доставшие всех вахтовиков бесконечные работы по регламенту!

Перед мостками у буровой наполовину освещенный, наполовину занесенный снегом стоял автокран, его стрела наклонена как-то в сторону, троса со связкой крюков болтались на ветру. На площадке под поворотной кабиной копошилась темная фигура - крановщик, подрядчик. Кран был неисправен, занимал подъездной путь и задерживал дальнейшие работы на буровой. "Уволить его, лишить премий, заменить, вызвать другой кран!"- ругались по селектору заказчики. Фигура повернулась - это был запачканый - в мазуте руки и лицо, с воспаленными красными веками и с покрасневшим от мороза лицом - человек. На руках не было рукавиц, он что-то дергал и бил молотком под кабиной управления.

- Подшипник рассыпался, заклинил, не могу повернуть стрелу! - закричал он сквозь завывания ветра в лицо Савру

Набрякшие, опухшие пальцы его почти не сгибались, из глаз ветром вышибались слезы, которые он уже не мог вытереть, нечем!

- Отдохните, отогрейтесь! - крикнул Савр.

- Не могу! Я пятнадцать лет на севере и сейчас окочурюсь тут, но сделаю! - опять заорал крановщик, - остановлюсь - засну, вторые сутки тут бьюсь! - он отвернулся и снова стал бить по железу молотком.

Вокруг не было никого, буровики, геофизики отсиживались в своих теплых бендежках, мастер же в своем вагончике ждал результатов и вынужденно писал рапорты по поводу остановки.

- Дайте ему водки, или дайте денег! - по рации услышал Савр, когда весь заснеженный, ввалился в вагончик мастера.

- Не берет! - резонно отвечал мастер.

- Может бабу ему прислать, с города, мы миллионы теряем!? - неистовствовал начальник.

- Нет, он только спать хочет и все! - спокойно говорил мастер. - Пришлите другой кран, а этот мы сдернем трактором с места!

Собеседник что-то промычал в трубку селектора, видно сдержавшись, чтобы не выскочило матерное слово, и отключил связь. Мастер повернулся к супервайзеру:

- Живой он там? - крепкий, лысеющий мастер был, как и его бригада, из Томска. Савр родился в Томске, и это сразу сблизило их в общем деле, почти как в Армии, земляки быстро понимают друг друга.

- Да, но не долго он так сможет, там все перемерзло, пусть помогут твои или притащат в тепло, на время хоть, еще отморозит что-нибудь себе.

- Надо трубы убирать, пути расчищать, скоро исследователи приедут, геофизики ждут, а мне отчеты сдавать уже надо, ты знаешь сколько их, только и трачу на это время! - взгляд Василия был изучающим, с хитрецой, - и где я им бабу возьму? Сидят там бесятся, боятся приказ прислать или сразу другой кран, все под мою ответственность, как обычно.

- Это так, но и у тебя полномочия есть!

- Да, потом рапорты, объяснительные писать... Ты обедал? Эй, супергеолог, вставай, скоро полдень!

В двухъярусном спальном отделении вагончика заворочался молодой парень. Голубоглазый блондин, внимательный и дотошный, постоянно уточнял у Савра процессы, происходящие в глубокой нефтяной скважине, советовался по плану работ - активно нарабатывал практику. "Сидел бы себе в офисе, охмурял бы таких же нежных девушек, а он тут в тундре, пурге, впрочем, похвально!" - думал Савр.

Геолог натягивал зимнюю спецодежду поверх теплого казенного белья:

- Пойду, узнаю, что там! - взгляд его был еще полусонным, почти детским с утра.

- Нечего! Все также. Пообедаем, потом посидишь на связи, я с краном разбираться пойду. Дорогу надо чистить - бульдозер отправлять на чистку дороги, должен же все же прийти другой кран. Савр, вот акты опрессовки, подпиши, если согласен.

В столовой, что помещалась в обычного размера вагончике, дверь постоянно замораживало и она не закрывалась плотно, отчего в помещении повара был постоянный теплый пар. Уже уставшая с утра не молодая повариха успевала еще и приготовить к завтраку горячие блинчики.

Отвернувшись к забитому наполовину снегом окну, сидел в огромных теплых бахилах и зимней серой спецодежде крупный мужчина, водитель спецмашины по разогреву нефти, пил горячий чай. Лицо его было грубо, будто вырублено топором из чурбака для бани, редкая седина осветляла и без того светлые волосы.

- Метет и метет, - говорил он поварихе, - сколько тут пропадаю, все не привыкну! Край земли. Ничего скоро смена приедет.

- Да, скорее бы уж, а то для меня каждый день, как в бой иду, пока всех накормишь, вечером без сил падаю, - грустно отвечала женщина, - сделайте с дверью что-нибудь, - обратилась к вошедшему мастеру.

- Что тут сделаешь? Надо вторую дверь ставить, все вагончики такие, набрали рухлядь, экономят! - мастер еще раз оглядел дверь, подергал расхлябанную ручку, - в двадцать первом веке живем! Ладно пришлю слесарей, налей что-нибудь горяченького.

Метель мела еще неделю в одну сторону, потом через день потянуло в другую. На буровую и до столовой прибегали песцы в поисках пропитания на расстояние брошенного снежка, геолог приходил с буровой весь скрюченный не хуже того крановщика и отогревался у батарей. Крановщику никакую женщину не прислали, он бросил кран к вечеру и заснул на сутки, его кран стащили с площадки, а его лишили всяких премий и штрафные санкции пошли на его компанию.

Савр ругался по рации с подрядчиком из-за отсутствия очередных планов, грозился остановить все процессы работ. Прибыл главный геолог подрядчика, зашел в его вагончик, вход в который он утром откопал от снега, перед тем выбив изнутри дверь плечом. Тускло горела лампочка, но было относительно тепло.

- О! - воскликнул он, - я думал тут громадный мужик!

- И что?

- Больно уж грозно Вы посылали всех! - крепкий полноватый пожилой мужчина в форменной теплой спецодежде, весело блестел глазами из-под запотевших с мороза очков. У него был мягкий, скорее всего татарский акцент.

- Потому что! Что никто не может подтвердить распоряжения письменно, я готов остановить все работы и буду прав! - пустые звонки в любое время суток и не обязывающие советы начальников этой компании - обычное дело здесь. Савр заполнял на компьютере вечернюю сводку.

- О-ё, Вы правы, много тут сложностей разных - север, не предсказуем, - он присел на нижнюю полку вагончика, посмотрел на формуляры на стенах, чертежи оборудования.

- Есть план! Пишите, уточняйте его, присылайте с подписями, не мне учить, и я не для этого здесь - еще сердился Савр.

- Ладно, так и надо, тормошите наших покрепче! Между нами, так заведено, если что, звоните лично мне, - он еще посидел, отогреваясь в вагончике, и уехал дальше, весело подмигнув на прощание. А сам все боится ставить свою подпись под приказами, думал Савр.

Через день приехали исследователи, мороз доходил до пятидесяти, резиновая оплетка проводов ломалась на морозе, иней собирался на бровях, ресницах, капюшонах парней, и нужно было работать почти без перчаток. Геофизики ругались трехэтажно, актировали дни, делали перерывы и снова запускали свои агрегаты. Геолог с супервайзером на отработках скважины отогревались в теплой дизельной у Ивана Ивановича, архангельского мужика, который поил их чаем с травами. Вечерами парились до одури в постоянно раскаленной парной бани с березовыми и пихтовыми вениками, плеская на горячие булыжники отвары разных трав. Парни находили еще и время смотреть фильмы, скаченные друг у друга с жестких дисков, а мастер откопал от снега турник и пригласил Савра вместе подтягиваться на нем в снежной яме по утрам, кто больше. Работы велись по плану, изменяющемуся, , дополняющемуся, уточняющемуся и продолжающемуся, несмотря на непогоду и отдаленность от обустроенного жилья, как и на тысячах таких объектах по всей необъятной стране, да и во всем движущемся мире. Метель мела день и ночь создавая вокруг вагончиков и фонарей замысловатые снежные вихри, пропадающие в темноте, где не было видно иногда и до двух метров.

В день смены вахты вдруг установилась тихая морозная погода, и уже стало выходить солнце подольше. Савр с утра откопал по привычке входную дверь от снега, потом еще окно, наполовину занесенное снегом, и отколол лед у трубы слива с умывальника. В записке сменщику, кроме плановых сведений написал: "Требуй подтверждения приказов телефонограммами! У дизелиста спроси запасные валенки, На селектор выходи за 3 минуты до назначенного срока, шибко серчают за опоздания! Песца прикормил у двери, что-нибудь оставляй тоже. Успехов!" Красивый красный вертолет прибыл вовремя, торопился пока ясно. Вахта вмиг переоделась в удивительно легкую повседневную одежду, быстро погрузилась с набитыми вещами и накопленными воспоминаниями сумками, громоздкими баулами, и вертолет поднял вокруг себя легкую пургу при взлете. Повезло с погодой, бывает.

Олени в белых мутных далях,
Песец как свой на буровой
Мы ближе или дальше стали,
Но город твой совсем другой.
А здесь морозы и метели
И нет покоя никому,
Как будто в космос улетел я,
И в бесконечности живу.
Ты говоришь, что так полезно
Побыть немного одному,
Идти по краю так чудесно!
…Когда-нибудь я все пойму.
И для себя обет приму.
Чем жестче вьюги и морозы,
И дальше уношусь во тьму,
Тем проще жизни моей проза -
И тем быстрей к тебе приду…

Кто не был на вахте, вряд ли поймет настоящего вахтовика, а кто испытал это, тому можно рассказать только существенное: появился ли комар, мошка, есть ли рыбалка и грибы, подтаивает ли зимник, а также кто заказчик и чего не терпит. Вахты всегда разные.

- Ты, Владимирович, чем занят сейчас? - бывший коллега звонил не часто.

- Ничем, жду вызова, обещали прозвонить, - неизвестно когда, если вообще позвонят - подумал сам.

- Есть вариант, съездить за Уренгой, неплохое место и обещали заплатить хорошо, - Голос Бамбы звучал то басом, то переходил на сипловатый тенор, но вполне уверенно. Он его знал еще с тех пор, как работали на добыче нефти в местной компании. Поначалу спорили часто, но потом, ему показалось, что понял его, как бывает, будто поймешь суть человека и становится проще в общении.

Ехать было надо, не было причин отказаться, но поймал себя на мысли, что что-то держит от окончательного "да".

- Сколько? - спросил, чтобы оттянуть время и поразмыслить. Денег стало не хватать, после долгого перерыва с постоянной работой.

Коллега назвал достаточную сумму за вахту, что, конечно, не потолок.

- А кто платит, посредник или напрямую? Вообще откуда пришло? - не хотелось сразу бросаться в обязательства.

Оказалось, что товарищ по прежней работе порекомендовал коллегу, как надежного и так далее спеца и супервайзера на ремонт скважин для известной компании на добыче нефти.

- И когда? - отговорок уже почти не было, кроме внезапного землетрясения.

- Как можно быстрее, там уже сменщики ждут, отощали и поизносились морально, душевно и физически, на луну морозную воют и надо уже документы отправлять и резюме.

Он представил заснеженную буровую, мороз, почти одичавших от сводок сменщиков и утреннюю ругань по селектору. И что-то тянуло уже в неизведанное, как нырнуть с обрыва, хоть и в знакомый омут, но снова ощутить и полет, и вход в воду, и прохладу после жары... Но и останавливало, как перед бурей - необходимо удостовериться во всем, и, главное, готов ли сам.

- Давай завтра перезвоню, - отключил мобильник, зная, что товарищ любит поговорить просто о том, что взбредет в голову.

Стал мысленно автоматически собирать сумку. Теперь он принадлежал дороге, что бы ни делал и где бы ни был в это время. Где то прочел, что мозг принимает решения в первые полминуты, даже миллисекунды за человека, и ему нужно потом самого себя убедить, что это сам он так решил, поразмыслив. Что ж, для самоуспокоения проходит. Но эти незапланированные вахты, они никогда не бывают такими, как описывают вначале! Как бы мягко не стелили тебе.

В купе попутчиками вначале был молодой парень из Кавказа, но уже отец троих детей, спешивший к устроившимся уже землякам в сибирском городе, и потом подсел в дороге офицер, десантник - здоровый, веселый, ехавший на курсы переподготовки в соседний город. Парень говорил, что дома нет работы, а офицер был рад отдохнуть от монотонной казарменной жизни. Скучно не было, смотрели закаченные в ноутбук фильмы, пили чай, знакомились с симпатичными попутчицами, и если бы поездка была в другом направлении, то стоило бы знакомство продолжить, думал Савр. Переночевали в гостинице - хостеле, с интернетом и общим душем в конце коридора. Потом закупили продуктов в местном огромном современном супермаркете, и здесь понастроили, а с утра пилили на автобусе с вахтовой сменой по таежному шоссе. Затем пересели на гусеничные вездеходы и по зимнику до заснеженного вахтового поселка теснились в темном кузове с промысловой вахтой. Сервис не лучший.

Было все не так, как обещали. Он понял это, когда увидел убогую столовую и своих сменщиков. Это были какие-то пожилые, хитроватые, торопящиеся, ничего толком не рассказавшие о вахте, мужики. Поселились в вагончике-контейнере, кое-как оборудованном для жилья, без холодильника, сушилки, тем более душа, нормальных столов и шкафа, В столовой все дорого, прикрепленного транспорта не было. Коллега оказался не так решителен и надежен, а заказчики обманщики, пытались задержать их как можно дольше.

- Пулей полетел оформлять допуск! - кричал вновь прибывший здоровый проверяющий в новенькой униформе на пожилого геофизика-азербайджанца, как понял по акценту Савр. - Не то оформлю штраф на сто тысяч, научишься работать по правилам!

- Но ведь, так не принято у нас, и у других тоже, мы в "Газпроме" работали, вначале заезжаешь на объект, потом оформляешь разные документы..., - уже подрагивающим голосом пытался объяснить, напуганный штрафом начальник отряда.

- А у нас принято работать по инструкциям! А Вы что смотрели, почему не контролируете, Вас тоже оштрафовать? - повернулся проверяющий к супервайзеру.

- Меня интересует все, что происходит на скважине и в ней, остальные ваши циркуляры - не мое дело, что хотите, пишите, у меня свое начальство, - сдерживаясь, чтобы не заорать тоже и послать подальше, сказал Савр.

Проверяющий огляделся, не нашелся ответить, потом буркнул:

- Ничего, и до Вас дойдет очередь! - он влез в свой навороченный с большими колесами джип и укатил на буровые по расчищенному зимнику.

Когда опять мела пурга, он зашел в медпункт для обязательного осмотра. Медсестра на промысле оказалась военным пенсионером. Он прошел обязательное прослушивание грудной клетки, и получил необходимую пачку витаминов. Интернет не работал, фильмы надоели.

- Да, была и в горячих точках, много видела, не хочется вспоминать, - говорила она потом за чаем, когда пригласила его в свой вагончик. Ей не хватало былого экстрима, скучно в большом уютном городе? Она была спокойна, даже обаятельна в своей служебной униформе, и как будто не обращала внимания на некоторые неудобства условий севера. А Савр рассказывал о степях и пустынях, о фестивале Тюльпанов в Калмыкии.

- Вот не была в Калмыкии, хотя твои земляки служили у нас, и замечу, никто не скулил о больничке.

- Как это?

- Да просто, перед ответственным заданием, иногда косят на больничку, молодежь хлипкая, попадаются, - с улыбкой говорила она.

Савр внутренне был горд за земляков, так и надо. Калмык теперь - это профессия. И он уже профессионал тут получается? За свой край, земляков.

Будни тянулись от сводки к сводке, солнце, будто не просыпалось, а тихо дремало, запутавшись в ветвях низкорослых сосен и березок. Управление торопило с планами, чтобы закончить основные работы к таянию зимника. Бригады капремонта жили своей обособленной жизнью ожидания смены. Местного молодого парня, ханта, неожиданно для него назначили начальником участка по подготовке площадки для бурения и монтажа буровой глубокого бурения. Он постоянно звонил начальству, заходил к ним в управление, командовал техникой, боялся видно впервые высокой ответственности. При прощании - до свидания! - ответил:

- Нет, только не здесь!

Молодой водитель на вездеходе, с кем Савр иногда доезжал до буровых, оказался опытным механиком гусеничной техники на севере - разбирал и собирал его в полевых условиях, при необходимости, пересаживался на джип и возил начальника. Он интересовался, как достичь такой закаленности, чтобы валяться по утрам в снегу, как Савр, приглашал на чай, угощая потом вкусным салом в своем гараже. Снег уже подтаивал и зимники тоже. Все спешили завершить работы, весна дышала мокрым снегом, неожиданно не морозным ветром с утра, а они тоже ждали смену.

Помнилось - первозданная природа севера Сибири с ее низкорослыми деревьями в болотах, достойные скромные крепкие трудяги - мастера и бурильщики, тающие зимники и обновившиеся сибирские города. Когда сели в отъезжавшую вахтовую машину-вездеход, прибежал мастер капремонта, удмурт, говоривший с северным своим акцентом. С ним они постоянно ругались и выписывали предписания, замечания по буровой. Он принес неподписанные акты по непроверенным операциям на скважине и смотрел почти испуганно. Они уже сдали смену, но, не глядя, подписали акты. Пусть уж разбираются со всем и сроками сами! Мастер, не ожидавший быстрого решения, ошарашено и обрадовано махнул на прощание рукой и скрылся за замерзшей дверью вахтовки. Он говорил раньше, что они шаманисты по вере, а в бригаде его были татары, с которыми он тоже ел сало и говорил на их языке, все перемешалось!

На обратном пути в их купе сел тот же десантник-офицер бывший попутчик, возвращавшийся с курсов. Несказанно обрадовался, как старым друзьям. Они опять смотрели фильмы в ноутбуке, пили чай, а десантник ходил выпивать со своими коллегами в соседнее купе. И так бывает.

У его сменщика были очки с большим увеличением, постоянно запотевали на морозе, как он вообще ездил на снегоходе! Он довез его тяжелую сумку с колесиками, что удобна на вокзалах, на санках снегохода до общего барака Участка, состоящего из соединенных под общей крышей двух рядов жилых вагончиков.

- Ситуация такая! - Юрий Иванович улыбался, разливая кипяток в кружки в теплом вагончике, на столе лежали дежурные шоколадные конфеты в яркой красной обертке, из столовой. - Скоро пойдем бурить вглубь полуострова, и твоя задача не промахнуться с выносом точек - там почти нет ориентиров - и не проскочить рудопроявлений в скважинах. Но это потом, вначале организация, переезд буровых, связь, коммуникации, что дело уже производственников, но и тебе ответственность. Минералы не забыл, металлы, россыпные? - он хитро посмотрел, но, все же, взгляд был, хоть и крепкого еще, но подуставшего пожилого человека.

Юрий Иванович много лет отработал на поисках месторождений и картировании площадей еще в период бурного развития и становления геологии в стране, а теперь на пенсии, умудрившись сохранить здоровье и молодой задор шестидесятника, ринулся опять на север просто геологом участка, по случаю. Савр обстоятельно распаковал вещи, надел теплый полевой костюм, торопиться уже было некуда, ответил:

- Это вдалбливают на учебе каждый день, уточняешь потом на практике, а минералогический музей у нас был на первом этаже, где мы переписывали лекции и куда ходили посмотреть интересные экземпляры, спорить или уединяться с однокурсницами. А там уже перспектива есть?

- Хек! - Юрий Иванович отхлебнул крепко заваренный чай, - там есть крабы, на вагончике повесил, наши наловили на старой базе. Пробовал? Сварили в цеху, мне ведерко дали. А перспектива всегда есть, даже отрицательный результат, для геолога результат. "Хоть не догоню, так согреюсь", но не так, как думал петух.

- Крабов еще не пробовал, натуральных, спасибо, давайте продегустирую!

Крабы оказались нежные, мягкие, мясо выходило цельными батончиками из полостей жестких ножек, как розовые сосиски, и с неповторимым ароматом креветок и раков, только морских! Юрий Иванович передал документацию по скважинам, складу оборудования, кое-как допечатал акт передачи, - компьютер давался ему с трудом.

- Будь внимателен при описании керна, могут быть полиметаллы, различные модификации окислов при метасоматозе, редкоземельных. Это возможно - все же архей с протерозоем и последующий вулканизм, сотни миллионов лет, - по праву старшего годами напутствовал напарник. Савр, не новичок в геологии, но десятилетий в тайге и тундре первопроходцев у него не было.

- И четкая документация, любую мелочь отражай и зарисовывай, хотя, - он посмотрел на часы, - сейчас им план, результаты, драгметаллы, россыпи подавай. Однако на ужин пора. Подпиши акт приема-передачи и ты теперь хозяин тут, а я гость, эх! Все, поеду отдохну в океане, на острова!

- Это куда?

- Мечта, жена увидела фото где-то в рекламе - "Рай на земле"! Я узнал подробности, не так дорого путевки, заказал, теперь оплачу и сделаю сюрприз. Это где-то в Тихом океане.

- Гигас-гигантус! Поздравляю, молодцы просто! - Савр был рад за напарника.

- Мечты должны быть реализованы когда то, для того и живем, - просто сказал Юрий Иванович.

- Конечно! - Савр подумал про Жанну, ее желания, и мог бы он тоже сейчас поехать с ней на острова? Лишь бы было, для кого поехать.

- Это уже вопрос философский, а у нас нет времени на это, мы люди практики, пойдем, перекусим! Но жить всегда есть для кого и для чего, подумай на досуге, - улыбался старый геолог.

По дороге в столовую увидели у вагончика-медпункта женщину в новой телогрейке компании.

- Смотри, новая вам медсестра будет, симпатичная, - улыбнулся сменщик.

- Обычная, - в униформе все женщины были почти похожи, но эта отличалась то ли особой походкой, несмотря на выпавший снег, заметавший дорожки, то ли свободной осанкой.

- Добрый вечер! - поздоровалась первая она, - столовая - это там? - она показала рукой на несколько вагонов под одной крышей у вагона управления.

- Да, - ответил Савр, - присоединяйтесь, мы туда, Вы новая медсестра?

- Да, фельдшер, - улыбнулась она, - а что у Вас с ногой?

- Ничего, натер палец в дороге.

- После ужина, срочно на осмотр! - в голосе были нотки привыкшего быстро распоряжаться доктора, - с мелких ран начинаются проблемы.

- Хорошо, после селектора зайду, - не хватало еще и этого. Савр в дороге натер палец новым сапогом, не было времени полечить. И как она заметила, что он не полностью наступает на эту ногу!

На раздаче в столовой веселые быстрые парни повара под музыку аудиоплеера предложили несколько вариантов ужина, очень вкусного, можно было брать и бутерброды и молочные вкусности, все было бесплатно за счет полевых надбавок. При хорошем освещении столовой фельдшер оказалась приятной блондинкой, полноватой, слегка подкрашенной, села рядом с ними за широкий столик.

- Разрешите представиться: Юрий Иванович! - галантно обратился шестидесятник, - а это мой напарник, сменщик, тоже геолог, Савр, по батюшке Владимирович!

- Алевтина Дмитриевна, можно не по батюшке, просто Алевтина! - улыбалась фельдшер.

- Железно! - видно старый был ловелас, подумалось Савру. - Мы тут тоже металл найдем и будем с Вами первооткрывателями!

- Спасибо! Если дадут премию, конечно, а так - незачем.

- Должны, конечно - Юрий Иванович задумался, поднял вилку и изрек: - Думаю, будет медь, может, редкоземельные, никель, кобальт, хватит?

- Как приедете снова, я Вам подыщу образцы, на спектральный и химанализ, а сам посмотрю в бинокуляр - Савр продолжил тему.

- Приятно общаться с умными людьми, хоть я и ничего не понимаю в этом, - засмеялась женщина.

- Остаться бы с вами на вахту, да ждут моря-океаны, передаю его Вам в надежные руки, смотрите не залечите, он еще нужен для науки! - Юрий Иванович хитро посмотрел на Савра, тот смотрел перед собой, на свой ужин.

- Да, сегодня обязательно зайдите! - женщина смотрела на него как то дольше обычного и опять слегка улыбалась. Вначале вахты новички иногда веселы, подумал Савр.

- Придется, - Савр улыбнулся ей, вздохнул. Она кого-то напоминала, с кем обычно было просто и легко быть рядом, но сейчас не до романтики - пробы, керн, вынос скважин!

Новый начальник участка, Александр Георгиевич, на селекторе дотошно переспрашивал показания с буровой глубокого бурения, передаваемой Григорьичем по рации, а опытный мастер не церемонился и привычно барабанил сведения, потом пошли сводки от специалистов.

- Что нам скажет начальник транспортного отдела!? - вальяжно и немного развязно говорил потом по громкой связи начальник отдела по бурению с Земли. Это было во многих компаниях так, какой-то высокомерный металл в голосе и нескрываемое пренебрежение.

"Как у известного юмориста в пародии"- подумал Савр. Специалисты по очереди докладывали ситуацию, как то робко, заглядывали в записи, их было иногда даже жалко. Начальник переспрашивал, требовал процент выполненных работ, как обычно, все в своей манере. Рядом сидел мастер питерской буровой на трелевке, Залетный. Он дремал, и глядел в пространство, будто вдаль. У него была скверная привычка всегда заглядывать в глаза перед ответом, словно считывая настроение собеседника, и говорить не сразу. Из геологов, перешел в мастера, потому что больше платят у них, как рассказывал сам. Дошла очередь доклада на селекторе до геологов.

- У геологов нет вопросов!? - настороженно спросил начальник по селектору и после отрицательного жеста Савра начальнику участка, продолжал: - Перейдем к монтажникам!

Юрий Иванович с хитрецой посмотрел на Савра. Савр пожал плечами.

Когда Савр только устроился и вышел на селекторную связь с Землей, как по привычке называли все работники участка, так как раньше работали на Острове, начальник тоже стал его допрашивать по накануне отправленной сводке. "Как Вы тут пишете сводку, непонятно! Что это за "побежалости", что за "метосоматоз" и "идео... идеоморфизм?" Вы где учились вообще? Это что за хрень?! Не знаете форму описания кернового материала, посмотрите на старших товарищей!" - он был в своей стихии разносить специалистов по колдобинам. Савр, чувствовал, как поднимается внутри протест, сжимаются кулаки и учащается дыхание, коллеги сочувственно смотрели на него, а кто-то отвернулся смотреть в окно. "Во-первых, - Савр взял телефон с громким микрофоном, и, как привык докладывать сводку на буровых глубокого бурения, будучи супевайзером на испытаниях, отвечал чуть громче обычного: "Прежде, чем диктовать непонятные термины, Вы, Николай Анисимович, удосужились бы заглянуть в геологический справочник, том первый, и посмотрели бы их значения. Во вторых, - он набирал энергии и громкости, - если я что-то пишу, то в основном для специалистов-геологов головной компании заказчика в Питере, что будут потом смотреть, понимать, и по ним строить разрезы и анализировать породы, а в третьих: я учился в Московском геологоразведочном институте, основанном Ломоносовым (это он конечно переборщил - Ломоносов основал их Минералогический музей) на очном факультете, к Вашему сведению, и почему Вы позволяете себе обращаться со специалистами в таком... пренебрежительном тоне!? Я инженер-геолог и я не мальчик для битья! У меня все, прием!" "Все, - подумал про себя, - сейчас уволят, а вечером директор потребует объяснений". Тот каждый вечер и утром выходил на связь с ним по мобильному телефону со служебной "симкой" геологов узнать первичную информацию от геолога, чтобы потом иметь свое мнение на последующих совещаниях. Минуты две-три не было никаких звуков и реплик ни с одной стороны селектора. Специалисты участка недоуменно и сочувственно смотрели на Савра, ожидая, что он начнет извиняться или провалится тут же, совсем, на месте. Потом на том конце связи пошло шуршание, кто-то кашлянул и продолжил спокойным голосом: "Перейдем к механикам, если у геолога нет больше вопросов". Володя Свекла высокий сибиряк, механик, встал, сжал его плечо сверху и начал свой доклад. С тех пор начальник отдела на селекторе, когда подходила его очередь, спрашивал лишь, есть ли вопросы у геолога? Специалисты молча улыбались вначале, потом привыкли и селектор шел обычным ходом.

В прошлую вахту они с механиком-водителем на легком гусеничном вездеходе долго кружили в поисках пикетов, ранее обозначенных геодезистами места будущих скважин. Проезжали чудом сохранившиеся с войны деревянные мосты через полузамерзшие ручьи, неизведанные специалистами, занесенные снегом равнинные места, видели в полумраке стада полудиких оленей, разогревали сухой паек на встроенной в вездеход буржуйке, и вернулись вечером. Через двое суток прилетели на арендованном вертолете главный геолог Чугунков и директор их компании, сухо поздоровались с ним и они выехали вместе на вездеходе проверять вынесенные точки. Приезжие говорили в основном между собой, к геологу обращались только за документами. Тщательно проверили по навигатору вынесенные им точки бурения, записали, и лишь потом стали уже подробно расспрашивать о ходе работ и текущих проблемах. Директор оказался внимательным, простым в обращении человеком, а главный геолог, как обычно, начал подшучивать обо всем.

- Что мы тут крутимся, если и есть руда, то там, в глубине Полуострова, - говорил он им. - Инженер вот подтвердит, что глубокий метаморфизм не обязательно должен проявиться на границе с гранитами, но за сотни миллионов лет возможен и на расстоянии. Тем более, мы не бурили там частой сетью, а те данные прошлого давно устарели, да и подходы были другие и концепции.

- Что Вы предлагаете? - директор сел свободнее в салоне вездехода, что вышел уже на ровную дорогу до участка. В стильных очках и с темными усиками, он был похож немного на известного артиста Малого театра, Яковлева.

- Оставим пока здесь одну УРБэшку, а питерцев погоним на новый участок, пусть покажут свое умение там, тем более и выход керна у них получше, чем у наших. - Питерцы были арендованной бригадой-подрядчиком.

- Что скажете? - директор посмотрел на Савра.

Савру иногда приходилось общаться с высоким начальством в поле и он знал, что сведения для них должны быть точными. Он посмотрел в свои записи, сказал о чем думал недавно:

- Питерцы бурят сейчас на пустом в основном с точки зрения рудопроявлений Перешейке, скважина №21 с однородными породами сланцев, а наша УРБ-2М отрабатывает интересный блок №4, рядом, скважины 45, 47, 46 с постмагматическим метосоматозом, возможны обнаружения разных металлов, вплоть до редких. - наблюдал за реакцией главного геолога. Он еще не беседовал с ним о перспективах и своих наблюдениях о геологической ситуации. По серьезному взгляду его понял, что и тот думает примерно так.

Директор перевел взгляд на главного, который все пытался сесть поудобней, но у него не всегда получалось из-за больной спины.

- И, Ваше мнение?

- Подтверждается первичными сводками и химанализами.

- Что ж, решено, будем поддерживать этот план, готовы, понятна будущая задача? - обратился к Савру.

- Ясно, я на вахте, - ответил Савр, прикидывая, что им предстоит всем на участке.

Они еще поужинали вместе в столовой, обсудили детали по бурильному инструменту и гости улетели на вертолете на Землю.

Повара и коллеги уважительно поглядывали тогда на Савра, связист стал чаще предоставлять ему служебный скайп для разговоров с дочерями. Но работа занимала круглые сутки, а зимой добавляло "романтики" снежные заносы, темнота полярной ночи и морозец. После утренней сводки нужно было ехать описывать и собирать набуренный керн среднего бурения, потом везти паковать его, заполнять журналы на скважине глубокого бурения, лететь к радисту, потом на селектор и опять, ужин, сбор сведений по телефону, доклад директору. Вечером баня, что топилась постоянно, заполнение сводок и разрезов в компьютере, доклад директору по телефону, отбой и опять новый звонок будильника. Это, если не было непредвиденных обстоятельств, которые всегда случались. Так и продолжалась вахта.

Она схватила его за рукав, когда Савр в полумраке слабого освещения базы пошел по своей тропинке к вагончику.

- Ну-ка, на прием, забыли!? - фельдшер не собиралась отпускать, сильная женщина!

- Ах, это Вы! Только быстро, мне надо журналы заполнять!

- Успеете, а то потом и не нужно будет, запрещу вообще работать, - смеясь говорила она и тащила в свой медпункт. - Еще чуть-чуть и Вам не пришлось бы бегать, а сидеть на месте! - после того, как увидела состояние большого пальца на ноге, - ну ничего, у меня есть сильная мазь, - она чем то продезинфицировала и смазала натертость вокруг большого пальца ноги, уже начинающего опухать. После перевязки и вправду стало легче в ноге, боль утихала. Савр благодарно взглянул в чистое лицо женщины - до чего голубые глаза! Она насмешливо улыбнулась и заявила:

- Теперь каждое утро и вечер на перевязку сюда! Не сметь отлынивать, чтобы по такому случаю у меня на участке были заболевания! - голос приятный, не резкий.

"Не знаете еще наших алкашей, их "заболевания"! - подумал Савр, ответил:

- Наш бурильщик не заходил? - и после отрицательного ответа продолжал,

- придет, от похмелья надо бы его подлечить, я пойду, спасибо! - почему то остановился перед выходом, спросил: - А Вы, извините, откуда вообще? Тут все с разных регионов, а по акценту не определишь, что-то напоминает мне сибиряков, забайкальских.

- Интересно, это все, что напоминаю я Вам? - она приняла эту игру в угадай-ка.

- Какую-то статую на ВДНХ в Москве!

- Не хочу быть статуей, но какую? - глаза женщины стали любопытно-ироничными.

Без верхней одежды, в белом халатике, она выглядела вполне статной и даже с рельефной фигурой женщиной, как скульптура трудовых героинь на выставке.

- Не помню точно, но что-то с серпом, или снопом зерна, жница!

- И думаете, я могла бы серпом управляться в Забайкалье, косить пшеницу?!

- Почему бы нет, или Вам сподручней серпом людей оперировать?

- Нет уж, каждому свое, серпом пусть косят, кому надо, а я буду лечить, а Вы, говорят, тут второй человек?

- Да что Вы, простой инженер.

- А слухи другие.

- Да, у Вас тут свой круг масонский, то есть женский клуб!? - улыбнулся Савр, и когда успели все обсудить!

- Да, и неплохой клуб, думаю! - она еще не знала этих женщин, про синдром "северной хандры".

- Наверно. Впрочем, пойду, чаем не поите, аскорбинок не даете!

- Так все сразу!? Витамины - как распакую, алкоголика хоть волоком притащите и не забывайте перевязку! - они уже шутили, значит, было доверие сослуживцев.

- Куда я денусь, тут не Рио-де-Жанейро! Да и к чаю что-то надо! - и он ушел к себе.

Молчун, спокойный бурильщик ночной смены с пышными темными усами, отмывал керн струей шланга из подогреваемой бочки, а помбура Олег складывал его в коробки и раскладывал подписанные бирки на картоне, по интервалам бурения.

- Э, начальник прибыл! Салют! - весело приветствовал Олег, - черный грифель нужен, этикетки писать, коронки тоже! - Эти американские алмазные коронки у Савра были на счету, мало присылали.

Бурильщика дневного не было. На внимательный взгляд Савра, Молчун хмуро кивнул на спальный вагончик. Печенкин, в рабочей одежде, лежал на нижней полке, укрытый телогрейкой, почти с головой, ноги, обутые в теплые носки подрагивали, рядом стояла пластиковая бутылка с водой, наполовину опорожненная.

- Ходил к фельдшеру? - спросил Савр, когда вышел на улицу.

- Нет! - Молчун взялся за рычаги буровой, начал спуск инструмента.

Савр нагрузил ящики на сани к снегоходу, ему помог чернявый, похожий на мачо из бразильских фильмов, Олег. Они устраивались в одно время на работу. Тот любил пиво и носил черные водолазки, как Чилентано. Но на работе не выпивал, не было привычки, а любил лазить по скалам и искать водопады.

- Пусть сходит, я предупредил фельдшера! Коронки привезу завтра, но и выход по ним чтобы был хороший, и скорость тоже. А грифель надо на складе взять, - он записал в свой блокнот.

- Он боится, что опять доложат начальнику участка, а тот предупреждал - выгонит, правда это прежний говорил, - ответил Молчун.

- Загнется у вас на глазах, гоните сегодня! - Савр поехал в свой рабочий вагончик у большой буровой. Стало рано темнеть, розовый закат пылал нежными переходами в голубую синь. Желтый бульдозер впереди ровнял трассу до Участка. Воздух морозный будто тоже сгущался и пощипывал щеки сквозь сплошную шапочку с прорезями для глаз под шлемофоном. По дороге ему встретился "Оленевод" в красивом спортивном теплом комбинезоне с капюшоном на российском "Буране" с небольшими деревянными санями, похожими на те, в какие запрягают оленей. В санях что-то лежало, укрытое брезентом, обычно это была освежеванная тушка оленя. Никто не видел, как тот пас оленей, говорят, просто приглядывал или считал и забивал по необходимости на мясо, но часто встречался на пути и иногда заезжал к ним в цех что-то подремонтировать, или заправить агрегат. Он помахал приветливо рукой в теплой кожаной варежке и исчез в темноте дороги. По слухам, весь Полуостров с оленями принадлежит хозяину лицензионного участка и тот иногда приезжает сюда с друзьями поохотиться, как приезжают на сафари в Африку любители экзотики. Вообще, иногда попадаются на дороге какие то непонятные личности в охотничьей экипировке, не здороваются, иногда целые компании, хотя здесь приграничная зона. Но ему, конечно, не до них.

В своем вагончике на буровой он, распаковал керн, сделал описание, занес в журнал буровой глубокого бурения свои сведения. Кристаллические сланцы скоро должны были смениться гранитами, и тогда будет прекращено бурение. Суровый седой Григорьевич в огромных валенках с прорезиненными подошвами, пошутил про его снегоход, что это для прогулки миллионеров техника, а не рабочая лошадка геолога.

- Тогда меняемся на Ваш Уазик, но он не пробьется сквозь снег до УРБшки! - смеялся Савр, собираясь выходить в морозный вечер.

- А мне он к чему, форсить?! Я в столовую, да в цех ремонта смотаюсь и все что надо привезу, - отвечал мастер.

- А что у Вас ГТИшники не показываются, живые они там?

- Куда им деваться, пишут свои кривульки, сразу передают в управление, ничего не спрячешь по ходу бурения, ты зайди к ним, может они в столовую за продуктами поедут, подбросишь.

- Веники Ваши? - Савр все хотел выпросить у него березовый веник для парной, что много висело в холодном коридоре мастера под потолком.

- Не дам, они у меня по счету до весны, ходят тут все, просят, - изображал строгое лицо Григорьевич, - а заготовить - времени нет у них! - По всему было видно, что работа здесь для него - почти отдых, просто семечки для зубастого, совсем не те тяжелые условия бурения и климата Уренгоя, где он долгое время искал нефть.

От буровой до участка было порядка пяти километров, хоть и по снежной дороге - не близко по морозу.

- На подъем керна, позвоните, потом геофизиков запускать будем!

- Знаю! - Григорьевич, что-то заметил на мониторе ГТИшников, взял микрофон для команды бурильщику.

- Да, надо мне еще образцы посмотреть! - Савр пошел на станцию ГТИ, что была рядом и служила для автоматического контроля бурения, раньше их не было, но теперь в обязательном порядке.

Молодой геофизик спал в отделении вагончика, закрытом тонкой дверью-задвижкой. Другой - худощавый, белобрысый, постарше, смотрел в экран монитора, записывал, высчитывал. На столе его, рядом, что-то варилось и вкусно пахло в кастрюльке на маленькой электроплитке, тут же стоял электрический чайник. Савр тихо, чтобы не разбудить отдыхающего прикрыл дверь, спросил, можно ли посмотреть в бинокуляр. Такой же ему все обещал главный, но так и не купил.

Стал смотреть скол керна. Он и раньше подозревал, что что-то там интересное поблескивает, но нужно было удостовериться, и он нашел, наконец, подходящий вид. Навел резкость, на поверхности скола поблескивали белым стальным цветом отдельные точки, крупинки, похожие на галенит - сульфид свинца, а может и вольфрамит - шеелит?! Надо бы поскорее отправить на Землю образцы, Чугункову. Показал полусонному ГТИшнику. Тот навел резкость по себе, сказал тихо:

- Что-то, возможно, из редкоземельных, малые концентрации, может найдете жилы, тогда, думаю, стоит обратить внимание. Но на химанализ надо отправить - точно!

- Хорошо, спасибо, Сеня! Как продукты не закончились, я на участок, хочешь, подброшу? - рудную геологию знает парень!

- Да, сейчас! - обрадовался, стал быстро собираться, разбудив напарника, чтобы следил за монитором.

Близился вечер, темнота все больше поглощала день, до той поры, что только в обед будет светлеть чуть и розоветь южный горизонт, и перламутровые слоистые облака близко накроют землю. Ветер и снег быстро взбодрили геолога-геофизика. Он держал рюкзак за спиной и отворачивал лицо от колючего встречного морозного ветра на заднем сидении снегохода. Они были откуда то из Самары, молодые, но уже с опытом спецы, ставки вероятно у них были невысокие, потому экономили на питании. И вот так во многих регионах, знал Савр, работают у черта на куличках, и их буквально эксплуатируют жадные новоявленные сервисные компании.

ГТИ-шник спрыгнул со снегохода у столовой, благодарно помахав рукой, а он подъехал по своему установившемуся дневному плану к вагончику связиста, отправить вечерний рапорт на Землю. Лет сорока чернобровая прачка, недавно принятая в оборудованную прачечную, в выдававшихся всем больших валенках и телогрейке накинутой на круглые плечи, пила чай с шоколадкой, и иногда заглядывала через плечо Виталия в монитор служебного компьютера. "Что она тут делает, охмуряет связиста?" - улыбнулся по себя Савр. Раньше она с прежней фельдшером заходили к нему на чаек вечером, вероятно сканировали, по своему, кто "чем дышит". Женщины все же острее переносили северную хандру, и теплое общение здесь им было очень нужно. Но Савр был занят постоянно, не сидел на месте. Не до общений и не до женщин, почти как в Армии - служба.

В прошлые вахты Андрей Михайлович, начальник участка, иногда сам развозил женщин: кастеляншу и пробоотборщицу-замерщицу на своем Уазике до их вагончиков, после посиделок у прежнего фельдшера, где они "лечили хандру" спиртом, далеко не наружным применением. "Ну как же! Я же вас всех люблю! - говорил он успокаивая и подсаживая их в машину, - Мы без вас никак тут - северная тоска! И мужику тяжело!" "Михалыч! - выкрикивали они, - вперед заре навстречу, ты классный мужик!..."

- Я наверно пойду, Виталий Яковлевич? Потом скачаете мне что-нибудь еще новенькое? - (про музыку или моды, что там они обычно "качают"?) говорила уважительно-певуче Наташа.

- Да, заходите, конечно, будет время! - связист тоже усиленно, официально, беседовал с прачкой.

В первую вахту при отправке рапортов связист внимательно переписывал его текст сводок и иногда спрашивал правильное написание терминов, приглядывался, потом однажды изрек:

- Вот, наконец, интересные рапорты, как повести, эссе, новеллы, короткие рассказы, легенды! А то твой напарник одно и то же: песчаник, кварц, аргиллит бу-бу-бу- ... Тоска!

- Он опытный геолог, старой закваски, севера прошел, - улыбнулся Савр.

- Ну да, так надо дома теперь сидеть!

- Здоровье позволяет, - он вспомнил, как Юрий Иванович лихо водил снегоход, объезжая с ним буровые.

- Ха! Скажешь, да он не видит вдали ничего. Видел его в городе на машине, вцепился в руль, напряжен, головой крутит! Спросил меня: сколько лет ты мне дашь? А я ему специально: Ты выглядишь лет на 70. Перестал хвалиться! - смеялся радист.

Он рассказывал еще разные смешные истории о напарнике, монтажниках, о жизни на Участке, связисты везде знают все, через них проходят все новости.

Савр передал сводку Виталию, тот быстро набил ее в письмо геолога и, ткнув пальцем в клавиатуру, спросил весело:

- Будем дочери писать сообщение?

- Конечно! - Савр набрал письмо в уже отмеченный адрес и отправил - он все же скучал по детям. - Мне потом надо фотографии отправлять главному, возможно?

- Да, если не большой объем, могу сжать, но лучше сразу настроить фотоаппарат.

- Хорошо, Виталий! А здорово иметь интернет одному на участке?!

- Ну да, - связист посмотрел внимательно и, увидев, что Савр говорит без всякого тайного смысла, сказал устало - еще и утомительно: приходят все, просят, у кого ребенок родился, у кого крестился, кому жена не звонит. А тут начальство рядом, всякие циркуляры присылают, распечатывай, да опять набирай тексты ответов, не соскучишься. У тебя вон, сел на свой вездеход и никто не видит и не знает, где ты! - он уже смеялся.

- Да, прав ты - но не узнаешь чужих проблем, пока не износишь чужие башмаки, говорят.

- Угу, так что ходи в своих берцах, а я в своих тапочках буду!

- Заметано! - и Савр хлопнул его по плечу и вышел.

Вот она твоя реальность-
Вахта, вертолет, вагон …
Перелетов скука, дальность
Редкий твой ночной дозвон…

В медпункте сидел длинноногий средних лет монтажник, что-то говорил и замолк при входе Савра.

- Я, пожалуй, пойду, - сразу сказал он гнусаво и снял телогрейку с вешалки.

- Идите! - фельдшер была серьезна.

- Не приходил Печенкин, наш бурильщик?

- Да, был.

- Полечили?

- Его не лечить тут надо, а класть в больницу дома, - серьезно ответила Алевтина,- там уже расстройство психики идет.

- И что, предлагаете? - Савр стал тоже говорить с женщиной официально, как на селекторе.

- Понаблюдаю еще пока, потом напишу доклад начальству, с этим не стоит шутить.

- Вам виднее, а этот монтажник, тоже заболел?

- Нет, приходит постоянно, то ему витамины, то таблетки от кашля нужно, - она грустно улыбнулась, - в общем, донжуан северный.

- Ах ты! - Савр чуть не сказал резкое слово, - увижу..., поговорю!

- Не стоит, но спасибо! - фельдшер посмотрела на него благодарно, улыбнулась, - давайте вашу ногу смотреть!

Ранка заживала и не так беспокоила при ходьбе, да и забывал о ней Савр, но обещание приходить на перевязку сдерживал - привычка выполнять обещанное уже как черта характера с детства, может, иногда тягостная. Руки фельдшера были умелы и мягки, она сделала перевязку, весело взглянула почти снизу голубыми глазами и сказала:

- Чаю хотите?

- Конечно! - Савр совсем забыл про плитку шоколада, самого лучшего, в нагрудном кармане спецодежды, что купил он в столовой, вспоминая про обещание попить чаю у фельдшера. Алевтина включила электрический чайник.

- Пойдемте ко мне, здесь служебное! - это было уже какое-то доверительное приглашение в гости, в ее отделение вагончика, где она жила на вахте. Там была включена настольная лампа, какие-то керамические фигурки на столике, две широкие кровати, дежурные гостиничные тумбочки, застеленные цветными салфетками, узорные подушечки и маленькое зеркальце на стене придавали помещению домашний вид. Не то, что их обезличенные временные жилища, хоть и проводили они там значительное время. Она сняла свой белый служебный халатик и оказалась в спортивном костюме розоватого цвета, плотно облегающем тело, что в полумраке помещения казалось очень привлекательным. Она быстро поставила на столик небольшие фарфоровый чашки для чая, конфеты в стеклянной вазочке, а Савр положил свой шоколад и присел на стул.

Чайник, тонко поскулив, как вьюга, вскипел, Алевтина разлила чай по чашечкам, включила свой маленький ноутбук, нашла какую-то романтическую успокаивающую музыку, села напротив и стала глядеть прямо, с выжидательной улыбкой:

- Я слушаю!

- Что?

- Как гость, Вы должны рассказать удивительную историю Вашей походной жизни и достижений!

С ней определенно было легко! Костюм мягко облегал ее стройное чуть полноватое тело, белокурые от природы вьющиеся волосы теперь мягко распущенные лежали на плечах, и какое-то женское всезнание, мудрость читалась во взгляде и улыбке.

- Не знаю, никаких удивительных историй особо не было, подвигов тоже, так, работа, места разные, бывали красивые. В общем, каждое место по-своему красиво!

- Это верно, и зависит от тебя, как ты видишь и что. Правда?

- Ну да, - до чего вкусны ее шоколадные конфеты, а ее движения так спокойны, а глаза внимательны и чисты!

- Вы меня не слушаете?

- Да... о чем Вы?

- Я спросила, Вы один живете?

- Да, а что? Откуда узнали?

- Секрет, масонский кружок, издалека видно, если интересно, - засмеялась она тихо, - женщины это сразу замечают, и не спрашивайте даже как.

- Ну и ладно, не всем быть женатыми и не всегда, люди разные, обстоятельства.

- Конечно, но это неправильно, надо найти невесту, женщину, быть с кем то.

- Не возражаю, не всегда получается. Что-то грустные темы начали мы. Вы ведь тоже одни, и в такую даль, не страшно?

- Отбоялась, да и чего тут такого, ночь, холод? На "скорой" каждый день что-то случается, хорошо, если команда надежная, обкатанная.

- Что же ушли? - Савр видел, что Алевтина знает, о чем говорит, и это для нее прошедший тяжелый этап, хотя когда они бывают легки.

- Да так, пока в работе была, муж загулял серьезно и запил бесповоротно, расстались, то есть, выгнала к маме своей его. Так лучше, спокойней, оказалось.

- Да, ничего, обойдется, поразмыслите тут, время есть, - улыбнулся Савр, - найдете свой путь.

- Чего его искать, он уже вот он, и мы с Вами тут на этом пути сидим и умничаем, - засмеялась она, - пейте чай, кушайте шоколадки, живите сегодняшним!

- Любите стихи? - и Савр непонятно почему вдруг, помедлив, настроившись, прочел недавно написанное:

Раньше нравилась девушка в белом,
Жить и творить и мечтать...
Платье она поменяла,
Да, изменился и я
елый цвет, он хоть и главный,
Но не один для меня.
Много я вижу оттенков
Цвет полюбился другой,
Жизнь - разноцветье мгновений,
Белый - как юность со мной...

- Ой! Как хорошо! Вы наверно и рисуете?- она глядела на него восхищенными глазами, в которых, казалось, сверкали огоньки-искры.

- Да нет, то есть любой геолог должен уметь делать зарисовки, и я непрофессионально занимаюсь этим, я самодеятельный, как догадались? Впрочем, женская интуиция - мощная и опасная вещь, - Савр улыбался, глядя на уютную фигуру женщины за столиком. - Стихи, как многие пишу с юности, что-то иногда получается. Как-то спонтанно захотелось Вам прочесть. Живопись тоже всегда увлекала, изучал, как самодеятельный художник. В общем, мир, природа, все, что окружает, так разнообразны, удивительны, неповторимы, что вряд ли кто может это изобразить отразить, описать. Вот и я пытаюсь как то осветить все для себя, понять что-то. Через искусство понять мир, себя.

- Спасибо Савр, мне приятно с Вами, я будто раньше знала Вас - она глядела внимательно, поправила волосы на плече. Голос ее понизился и стал совсем тихим, перешел почти в шепот, потому стал и доверительнее и ближе, - и, кажется, давно не встречала человека, так понимающего все, я это чувствую как то по особому, спасибо Вам, что говорите и можете слушать так и так писать. А эта искренность в стихах... стихи ведь как парус, несут нас на просторы чувств, здесь невозможно врать! - в полумраке ее лицо будто светилось очарованием искренности, женской мягкости, теплотой улыбки. В глазах была доверительность, желание идти навстречу…

Горячая кровь, почувствовал Савр, стала разливаться по лицу и телу, сердце проявилось в груди отчетливыми ударами, возникло желание приблизиться к ней, обнять. Он перевел дыхание, хлебнул горячего чая из маленькой чашечки, вспомнились другие стихи, что напоминали о его жизни сейчас, сказал:

- Спасибо, что так понимаете, вот еще , если интересно, грустные немного:

Зубная в стакане щетка,
Один для бритья станок.
Спешит по улице тетка,
Не принят чей то звонок.
Льются дни и недели,
Будто бы с гор ручьи,
Жизнь своя у соседей,
Птицы летят ничьи,
Дни мои все похожи,
Как в небесах журавли,
Вдруг оглянешься тревожно,
Будто бы голос вдали...?
Гром или ветер воет,
Слышишь один лишь ты.
Мир от восторга собою
В вихре слепой суеты...
Жду я звонка или встречи?
Где то случайно с тобой,
Может пройду, не замечу,
Взгляд одинокий твой...
Или тебя не узнаю,
Там, где гуляет толпа,
Даже себе не признаюсь,
Что это ты была.

- Как интересно! А это Ваша одинокая жизнь!? Так и сквозит неустроенность и грусть! Но надо менять направление и взгляд на все. Не грустите, мир прекрасен, все зависит от нашего взгляда на него , отношения, позитива в мыслях.

- Вообще-то не люблю это слово, как у фотографа негатив-позитив, жизнь - не фотографии. Да, сейчас я такой, завтра другой, все меняется, и хорошо. А сейчас у меня появляется желание просто обнять Вас и согревать в этой вьюжной стороне, - улыбнулся Савр.

- На это разрешения не спрашивают! - засмеялась Алевтина. Отчетливо, в боковом освещении настольной лампы, проявились при этом ямочки на щечках, что сделало ее улыбку еще привлекательней.

Савр с трудом отвел взгляд от нее и увидел на часах на стене, что уже подошло его время!

- Алевтина! - он почти умоляюще посмотрел на нее, - Должен директор звонить! Надо подготовить уже сводку за день!

Она грустно взглянула, сказала спокойно:

- Надо, так надо, работа, ступайте...

- Завтра! Увидимся, посидим, у меня теперь, хорошо?! - стал собираться.

- Да... - она улыбнулась, одними губами.

Да, женщина! - думал Савр спеша к себе, но... Что-то непонятно было в ней. Или для него непривычно и неизведанно на душе, когда женщина начинала слишком занимать его мысли, воображение? Такого не должно быть! Здесь необходимо работать и не расслабляться на амурные дела. Но ведь и тут он живет, хоть и на вахте, почему должен ограничивать свои чувства, сужать мир? Не должен видеть и жить так, как хочется и куда влечет? Вон монтажники скоро будут отмечать юбилей своего бригадира на вахте. И с начальником договорились погулять в своем цеху всю ночь, или насколько хватит желания и спирта! Об этом ему рассказал связист, а Егор приглашал на вечеринку, когда он заезжал к ним в цех заказать колышки с табличками для выноса скважин. Пусть гуляют, он, пожалуй, не пойдет, жалко и времени для сна и обычно он уставал от ресторанного шума и гама.

- Я попрошу сегодня геолога, если он, конечно, любезно выделит время для общего дела Участка из своего столь плотного графика работ геологических, съездить отвезти продукты ребятам на старой базе. А то звонят, кончают последний ящик коньяка, - шутил серьезно начальник после утреннего селектора. - Ввиду уплотнившейся пурги и занятости бульдозеров на расчистке перевала и дороги для глубокой буровой, техники свободной нет.

Они так и говорят, подумал Савр - глубокой, а не буровой глубокого бурения, ответил:

- Конечно, только сводку соберу с утра и инструмент отвезу.

- Вот и отлично, возьмите себе двойной сухпай и заправьте полностью снегоход, будьте на связи, как доедете!

Он тогда ехал в первый раз на ту базу, дорога была одна вдоль побережья материка на запад от Перешейка. Самодельные сани для керна с упакованными продуктами замедляли ход, хоть и снега на горной дороге поначалу было немного. Через час то ли метель усилилась, или долго не чистили дорогу, сугробы стали выше и кое-где полностью перегораживали путь, пробитый на склонах скалистых гор. Пару раз его заносило в сторону на обрывистый край дороги, другой раз он застревал, упершись почти в отвесный поперечный сугроб на дороге. Приходилось сбавлять скорость, переезжая плотные сугробы. И все же однажды так занесло в сторону, что сани по инерции надавили сзади на форкоп снегохода и он завалился глубоко в снег - около полтонны чистого веса снегохода, хоть и иномарка, лежало на боку! Посмотрел вперед, рядом был обрыв, почти отвесный с черными обломками скал внизу, где бился океан. Ступни заныли, как обычно перед высотой, сердце застучало, он, молча, привалился к сугробу. Почувствовал усталость, время шло к обеду, и надо было успеть вернуться к вечеру. Оставалось около двадцати километров, но это горная дорога! Поднять аппарат было не по силам в рыхлом снегу.

Савр остановился в раздумьях, вылез из снега, отошел на более чистое место от сугробов, присел, захотелось закурить, как в Армии, но бросил ведь давно. Посмотрел на блестящий сквозь метель залив, потом наверх на склон горы и увидел что-то возвышающееся над дорогой, будто темный камень. Стал подниматься туда. На небольшом постаменте, на слегка занесенном снегом возвышении склона горы стоял темно-серый обелиск с овальной фотографией военного. Он пригляделся: на гранитном камне было цветное фото капитана средних лет с темными усами, в парадной форме с голубыми погонами, вероятно летчика, или ракетчика. Савр, молча, постоял в раздумье, сняв шапку перед обелиском. Известная мантра сама пришла на ум, он тихо прошептал ее, поклонился обелиску, потом пошел к снегоходу, который завелся с пол-оборота и через несколько рывков взад-вперед аппарата Савр осторожно вывел снегоход из ловушки. Дальше, как заговоренный, снегоход шел, плавно преодолевая препятствия, до самой старой базы!

Алексей, монтажник, что прибыл на вахту с синяком под глазом, теперь уже малозаметным, весело встретил на входе в кирпичное двухэтажное здание, оставшееся от военных, раньше усиленно охранявших здесь небо страны. Теперь база была брошена, неприютно смотрела темными проемами на месте окон сохранившихся двухэтажных зданий на приезжающих гостей. Здесь хранилось кое-какое оборудование буровых, и она почти не использовалась.

- Куда ты нахрен собрался плыть? - кричал другой монтажник, более пожилой, уже в тепле их жилища. - Там ее давно растащили, да и навернешься со своей оморочки в окиян! Собрался баржу инспектировать ён! - он был откуда-то с Архангельской области, тоже северных краев.

- Я че! Я говорю, просто посмотрим, может, что ценное пропадает там, а то прибоем разобьет, разнесет потом, а нам бы тут пригодилось! - отвечал, смеясь, Алексей и открывая протертую от смазки железную банку тушенки. Легко, будто картон, вырезал железные крышки охотничьим ножом, вывалил содержимое двух банок на широкую сковороду, добавил отваренных макарон и стал помешивать на огне небольшой походной газовой плитки.

Они занимали небольшие комнатки в двухэтажном кирпичном здании, вероятно управления или бывшей конторы военных. Стены отремонтированы, побелены, окна покрашены, в углу стояла надежно сваренная печка-буржуйка. Весь остальной бытовой скарб находился в других комнатах, которых было здесь предостаточно.

Приятный вкус тушенки напомнил армейские годы.

- У военных выменяли на крабов, - пояснил немой вопрос Савра Алексей. Тут они часто проезжают, курируют все побережье. - Что там про баржу слышно?

На селекторе обсуждали эту баржу, что разбилась неподалеку от Участка на прибрежных скалах в шторм. Подробности мало кто знал, главное, команду вывезли сразу, а судно осталось, прибитое к берегу с рассыпавшимся лесоматериалом. Монтажники сразу навострились, отправить обоз и прибрать что-то к рукам для своих нужд, все равно пропадет в море, пока придут спасательные судна Пароходства. Но так и обсуждали пока все, не было никаких команд и решений свыше.

- Кто туда полезет, на разбитую баржу выгружать лес, по технике безопасности нет таких установок у нас, да и не вправе мы рисковать работниками! - горячился главный механик Свекла.

- Можно что-нибудь наковырять потихоньку, - предлагал осторожно главный энергетик, там не только стройматериалы, может, есть.

- Это мародерство, - заключал мрачно начальник Участка, и никаких распоряжений не отдавал. С Земли просто интересовались о возможности провести осмотр и доложить.

- Ничего определенного пока не решили, - отвечал Савр Алексею.

- Вот я ему и говорю, тебе там что нужно? Вояки еще налетят, повяжут, и за решетку угодишь! - ругался напарник Федор. Однажды, во время учений, как рассказывали бульдозеристы, что чистят постоянно перевал, их арестовал какой-то военный патруль и долго допрашивал полупьяный прапорщик: Кто такие, почему не в форме, на кого работаете?! - Это было летом.

- Кому мы к едреной фене нужны, да и знают они нас, - улыбался Алексей. Есть в народе какая-то неистребимая жажда приключений, открытий с детства, подумал Савр. Идти вдоль реки, пока не устанут ноги, в соседнее село, в дальние колхозные сады за яблоками и вишней или съездить на дальние пруды на рыбалку - в детстве тянуло их неизведанное. А здесь взрослые авантюристы, просто из любопытства, посмотреть на разбившуюся баржу у берега!

После обеда "робинзоны" грузили сани своим грузом.

- Ладно, Савр, - сказал Федор, ссутулившись и на ветру закуривая сигарету - спасибо за твой рейс, - он поглядел, прищурившись, на белый снег, летящий в глаза, на разваливающиеся боксы для военной техники и двухэтажные казармы с отвалившейся штукатуркой и молодыми деревцами кое-где на крышах, добавил тихо:

- А там, на обелиске, был командир роты, что покончил с собой, когда его дембеля сорвались с обрыва на вездеходе, когда ехали домой. Не смог в глаза матерям взглянуть, видать, хотя он ни причем был - горная дорога. И это не так давно. Такие, брат дела! И ты там не случайно "застрял". - Савр по приезде спросил их об обелиске, но не стали они рассказывать сразу, не к слову скорее было.

- Вот, передай монтажникам нашим один, а другой ремонтникам цеха, сказал Алексей, нагружая ему в сани два мешка с замороженными крабами, - да и себе возьми оттуда.

- Да ты что, куда так много? - Савр был удивлен - и когда успеваете?

- Ничего сложного, проверяй только краболовки на лодочке, не ленись, нам даже развлечение, Федя, вон, сети вяжет себе, - он хлопнул Савра по плечу, как уже своего товарища.

- Спасибо, передам, бывайте! - и Савр поспешил назад - успеть к вечеру собрать сводку и опять на селектор. А двое, махнув руками на прощание, остались на заснеженной заброшенной базе продолжать свои бесконечные споры, как развлечение и вид общения.

Погода все также не баловала разнообразием. Рано утром уборщик, молодой парень, расчищал дорожки Участка от снежных заносов. Небо то прояснялось немного, то опять затягивалось серой метелью. Если нужно было сойти со снегохода в неизведанных местах, можно было провалиться в снег по пояс, а то и больше. Буровики периодически отогревали оборудование тепловой пушкой и опять под шквалом непрекращающегося снега продолжали бурить скальную породу.

Через неделю он поехал за результатами по каротажу к геофизикам, чья база была у восточного побережья Полуострова. Дорога шла по извилистому заснеженному серпантину и усиливалась метель. Потом стало не видно впереди ничего, кроме темных уступов скал с одной стороны и редких кустарников и деревьев с другой на краю обрывов. О уже ехал почти наугад, куда то сворачивал, выезжал на высокие сугробы и спускался с них невесть куда, снизив скорость до минимальной, опасаясь свалиться с крутого обрыва. Это как едешь на военной бронированной технике и видишь в тримплексе впереди только ограниченный им сектор, а когда поднимаешься на бугор, не знаешь, что будет внизу, то ли обрыв, то ли поворот, невольно думал он. Савр начал уставать, тяжело дыша, пробивался сквозь заносы и провалы, а конца и никакого объекта не было видно. Это уже выходило из под контроля, холод пробегал по спине не только о мороза, но и от невольных мыслей заблудиться в пургу. И вдруг сквозь снежную круговерть впереди открылась площадка с пологим спуском к ней, на которой оказалось непонятное строение с какими-то емкостями и проволочным сеткой-забором. Над строением, напоминающем гараж, возвышалась закопченная труба, из которой струился темный дымок. С надеждой подъехал поближе, посигналил.

Дощатая дверь открылась темным проемом и появилась фигура в одежде издали похожей на форму охранника, приблизилась, и Савр рассмотрел смуглое худощавое лицо под капюшоном.

- Заходи земляк! - бодро крикнул незнакомец, махнув приветливо рукой.

Савр подошел, поздоровался за руку, сняв замшевую теплую перчатку. Рука у незнакомца была жесткой и теплой.

- Не разувайся, тут я один! - говорил, почти не останавливаясь "охранник", с незаметным среднеазиатским акцентом.

- Чай, кофе? - сказал он, когда вошли в невысокое помещение, подвинул видавший виды деревянный стул, снял с железной печки-буржуйки темный чайник, стал наливать кипяток в фарфоровую кружку.

- Чай, - Савр перевел дух, огляделся, - жилище напоминало охотничье зимовье. Необходимая посуда, теплая одежда, зимняя обувь, грубо сколоченная неприхотливая мебель в виде лежанки, скамейки и железный шкафчик, как понял Савр, для оружия - все было рационально расположено, аккуратно развешено, стояло на своих местах. Начал пить горячий напиток, согревая одновременно пальцы об горячую кружку. - До геофизиков ехал, не там свернул в метель.

Он привалился к стене, молча смотрел в потолок, расслабил уставшие руки, ноги прикрыл глаза.

Хозяин что-то сказал на своем языке, вероятно, на казахском, что понял Савр по отдельным словам, благодаря общению в Армии с казахами.

- Нет, я калмык. - ответил улыбаясь.

- Тоже кочевники, одна культура степная у нас, - весело говорил опять хозяин - я Азамат, охраняю тут склады. Он был чуть постарше, худощав, стал рассказывать за чаем, что сам бывший военный, служил в горячих точках мира и даже имеет ранение, а теперь не сидится на пенсии дома, тянет все куда-то...

- И как, не скучно? Да и опасно одному тут.

- Скучать? - охранник огляделся, будто впервые увидел свое жилище: свет электрической лампочки тускло светил в небольшом помещении, подрагивая от вибраций напряжения, автономного генератора. Небольшая полка с потрепанными книгами разной величины и формата висела над столом, железный темный чайник тонко посвистывал на буржуйке. - Некогда, да и люди хорошие навещают. А опасаться нечего, вооружен.

Савр посмотрел на железный ящик.

- Да, - по взгляду понял, о чем думает гость, Азамат, - явились однажды "братки", показали ствол, захотели заправиться бензином, и чтобы еще с собой взять, и чтобы всегда заправлял их тут, пока охотятся они или еще чем занимаются. Я вытащил из кармана гранатку, взялся за кольцо и говорю: Я вас тут больше никогда не увижу, или вместе явимся к Аллаху, мне пофиг. Как хреном сдуло.

- Здорово! - засмеялся Савр, - правда, не скучно.

- Другое здесь, не эти разборки.

- Что же?

- Так, жизнь отшельника, полезна мне, устаю среди людей как то, - он глядел в мерцающую пламенем дверцу печурки, закурил.

- Почему же, ведь там друзья, любимые.

- Да, все так, но вижу иначе. Что друзья, что женщины - все суета и обман, лицемерие, - видно было по спокойствию, твердому взгляду, неторопливым движениям, что Азамат все это передумал и что-то его еще волнует, не дает покоя, - Чем больше живешь в миру, тем больше непонятного. Понимать начинаешь дервишей, что бродили раньше по свету, может, и сейчас бродят. Потому, мне лучше здесь, а там, - он махнул неопределенно рукой, - могу натворить непоправимое. Вот читаю разное, - показал на стопку книг на полке. Какие-то философские труды, классика заметил Савр издалека, приглядываясь.

- Да, у каждого свой путь, конечно, - задумчиво сказал Савр, глядя на огонь в печурке, - Понимаю, но мне интересно с людьми, может, когда-нибудь придет время для таких осмыслений, не знаю.

- У всех своя жизнь, свое счастье и он должен сам понять то, что ему дано, и для чего он рожден. У меня это после событий, "горячих", но ты живи сейчас, как думаешь сам, а там увидишь.

Он еще смотрел, как Азамат рассказывал о своих историях на войне и дома, жестикулировал, курил и улыбался. Такие люди своей открытостью, веселостью, неторопливыми бытовыми, какими-то мудрыми привычками сразу располагают к себе, к доверию.

- И что ты тут понял? О счастье. - спросил позже Савр.

- Многое, главное, что можно все отдать за один счастливый день с любимой, с семьей.

Добавить было нечего.

- Спасибо, Азамат, не думал, что поговорю здесь так, в глуши, - улыбнулся Савр и собрался в дорогу.

К обеду метель улеглась немного, что можно было двигаться. Азамат показал точную дорогу и попросил, чтобы Савр передал просьбу своему начальству о возможности подкупить продукты у них в столовой, так как у него почти закончились из-за перебоев в снабжении при непогоде.

- Хорошо, - они обнялись, как старые знакомые - на Севере быстро заводят друзей, и долго помнят. Он остался в снежной пыли у своей избушки, почти современный дервиш. И чего стоит его многочисленная вахта перед этим одиночеством? Пикник, прогулка на природе!

Продукты отшельнику привезли на служебной машине начальника базы на следующий день.

- Владимирыч! - Свекла остановил его после обеда, - поедем, протокол подпишешь!?

- Какой?

- Там увидишь, срочно надо!

Они подъехали к ремонтному цеху, на УАЗе, Свекла вывел оттуда троих, это были Эрдня, Микола и Тульский. Парни пошатывались, весело ухмылялись, шутили:

- Может, не надо, мы в последний раз, вот те крест!

- Где остальные?

- Работают, на государственном задании!

- Попрятались! Выгнать всех, набрать нормальных людей! И что я с вами нянчусь? - Володя подрулил к медпункту, - Заходить по очереди!

- Вы что, весь цех в запое? - ужаснулся Савр, когда остался в машине с Эрдней и Тульским.

- Да, так, за компанию, - отвечал беспечно полноватый Тульский.

- Выгонят!

- Нет, всех не выгонят, а выгонят, пусть, надоело, найду что-нибудь повеселее.

- И ты тоже? - обратился к Эрдне.

- Ну да, можно и в городе поработать, - а тут, как в ссылке. И вообще никому ничего не должен, кроме банка, да и то временно.

- Да, жизнь в долг - тяжело, - произнес Савр. Но у него у самого, если подумать, масса долгов, которые он все отдает, отдает - тут и дети, друзья, родственники. И это хорошо, что есть, кому отдавать их. Дети вырастут, друзья и родственники отдаляются со временем, кроме самых близких, и человек потом остается почти один. Хорошо, если есть долги. - Слушайте, а вы можете представить, что сами живете в долг?

- Чего? - недоуменно покосился Тульский, - как это?

- Ты живешь, пока отдаешь долг, пока полезен кому то и нужен, пока ищешь себя, - последние фразы он говорил уже для себя.

- Ерунда! - Эрдня хитро улыбался, - живу, пока есть здоровье и все!

Да, не понять им сейчас, подумал Савр, он и сам еще не додумал эту мысль, что приходит иногда по ночам или ранним утром, при ясном уме.

- Здоровье не бесконечно, а вы хотите перемены места просто, или отдохнуть. Ну-ну, везде хорошо, где нас нет.

Подъехал УАЗик, Григорьевич быстро вошел в медпункт, потом выволок за шиворот Миколу, втолкнул в свою машину, отъехал.

- Пойду я, - сказал Эрдня.

В конце процедур Савр вошел подписать протокол. Алевтина заканчивала замерять давление, заглядывать в зрачки, потом писала в протоколе заключение.

- Ничего не понимают, - сказал Володя при выходе, - цех сегодня стоит, а там оборудование ждут бурильщики! Еще одна бумага и буду увольнять потихоньку, менять штат! Вам ясно? А сейчас по вагончикам, чтобы ни одна душа не видела! Премии сниму, и протокол начальнику на стол!

Ремонтники отводили глаза, жаждали покурить.

- Кончита! - ругался Володя по дороге к начальнику участка, - До идиотизма дошли, взрослые люди! - Он был, видать, правильный человек всю жизнь, строгое деревенское воспитание, хорошие родители и наставники. Не понимал чужой расхлябанности и верил в чистоту людей, как в чистый северный снег, и каким, вероятно, был и сам. Но бывает и лето, и осень с дождями и грязью, думал Савр. Пусть, поумнеет, со временем.

Он увидел ее сквозь редкие заросли низких берез и темного речного кустарника. Белая фигура виднелась в неглубокой заводи ручья. Когда подъехал ближе к месту, где набирал питьевую воду в роднике, Савр узнал выходящую из воды к своей одежде, развешанную на дереве, кастеляншу Любу.

- Добрый вечер! - приветствовал Савр, любуясь розоватым после холодной воды, налитым и крепким телом молодой еще женщины. В рабочем одеянии она всегда казалась грустной, будто чем-то опечаленной, удрученной женщиной. Сейчас же ее кожа стала быстро розоветь на морозном воздухе, яркий мокрый голубой купальник только лучше выделял ее выпуклые груди и сильные бедра.

- Не смотрите так, - женщина улыбалась от приливающей в тело эйфории после купания, - я буду переодеваться! - Она накинула махровый синий халат.

- Почему, тут так мало приятного бывает!? Можно бесконечно долго смотреть на три вещи - на огонь..., не помню про остальные, а на женщину купальщицу точно! - засмеялся Савр, - тем более, я художник, а им положено! - и он повернулся набирать ковшом воду во флягу.

Он приезжал сюда постоянно пополнить питьевую воду, слышал, что кастелянша тоже купается тайком зимой, хотя начальник запретил это, узнавши. Сам он ездил для этого на дальнюю пристань перед поворотом к жилищу геофизиков. Да, женщина была стройна, хорошо сложена, в самом расцвете сил и, вероятно, еще так справлялась с северной тоской. Она гибко склонялась, надевая зимний комбинезон, потом теплые сапожки, наконец, накинула телогрейку и теплую шапку. Двинулась легким шагом по дороге на базу.

Вначале вахт он получал у нее спецодежду. Она ходила по складу, грузила ему вещи, останавливалась у стеллажей, предлагала различную экипировку, изучающе-выжидательно замолкала. Выглядела в мешковатой теплой одежде одинокой, потерянной. Потом узнал, что она одна, приехала с далекого сибирского городка. Он старался тогда ее растормошить шутками, но она только грустно улыбалась.

Савр закончил погрузку фляг, догнал:

- Садитесь, подвезу!

- Нет, увидят, болтать начнут, спасибо! - нерешительно ответила она.

- Не важно, не стоит обращать внимания, темнеет.

Она, наконец, села на снегоход, плотно обхватив его сзади руками в теплых форменных варежках. Женщина, даже если обнимает тебя сзади, остается ей, и это чувство близости ее тела, тепла, сразу напоминает, что есть еще много радостей в жизни, помимо каждодневной работы и преодоления постоянных препятствий. Перед базой, на повороте на главную дорогу захотела сойти, чтобы поменьше было любопытных глаз.

- Спасибо, - улыбнулась на прощание, - заходите, там есть еще теплые замшевые рукавицы, Вам на морозе ездить в самый раз! - Она отвернулась от снежной пыли поднятой проезжающей мимо водовозкой.

Савр перед сном поневоле улыбался, вспоминая эпизоды, лица, улыбки и слова, голоса и женские образы... Захотелось сразу отвлечься от всего, просто заснуть.

- Вначале, по первой бригаде: бурильщика Печенкина отправляем на Землю, срочно едет ему замена, по представлению фельдшера, о невозможности использования данного работника по состоянию здоровья и постоянного нарушения распорядка работы на участке. Приказ я отправил, подписан вчера директором. - Александр Георгиевич посмотрел на Савра.

"Добухался, чудо, отдохнет теперь без работы, жалко, хороший бурильщик," - подумал Савр.

- Ну что, господа специалисты! Должен сообщить, кроме того, вам важную новость - тоном городничего в известной пьесе говорил начальник участка после вечернего селектора, - завтра питерская бригада выдвигается на новый объект бурения в глубину Острова - это около двадцати километров старых дорог и потерянных под снегом путей. Всем службам быть готовыми для обеспечения движения: расчистка дороги, связь, заправка, питание и безопасность на переездах старых мостов. Геологу предварительно пробить трассу и держать меня в курсе движений! Какие вопросы?

В углу кабинета сидел какой-то человек небольшого росточка, в теплой шапке-ушанке, зеленой телогрейке. Он моргал глазами и внимательно слушал, шевеля жесткими седоватыми усами, будто повторяя приказ.

Вопросов не было, все знали о дальнейших планах бурения, не знали только дату начала.

- Это новый мастер питерской бригады, познакомьтесь, Нелепин Юрий Ильич, - указал начальник взглядом на небольшого человека, - прежний отпросился, какие-то личные проблемы. Геолог и главный механик останьтесь для уточнения задач, остальные свободны.

Срулил Залетный, - подумал Савр, - хотя, может, и вправду что случилось. В прошлую вахту у него оказалась недобуренная скважина с железом на забое после аварии, о которой он не доложил, и это было случайно обнаружено при углублении скважины другой бригадой. Залетный что-то невразумительно тогда объяснил нехваткой времени. С тех пор доверие у Савра к нему закончилось.

- Я тут первую вахту, ребята, надеюсь на ваши опыт и помощь, в случае чего, -говорил начальник, когда они остались с главным механиком в кабинете. - Можете говорить все, что думаете обо всем, и что будет нужно. А сейчас, ваши мнения о переброске?

Механик, Свекла Володя, взял ручку со стола начальника, черновой листок бумаги, стал писать что-то и говорить:

- Техника у них не новая, возможно будут поломки, дорога неизведанная для тяжелой техники, потому тоже могут быть задержки и нужна постоянная расчистка дороги, там и мосты ненадежные. Обеспечу бульдозер впереди, заправку техники и доставку пищи, остальное, по ходу движения будет ясно.

- Что скажет геолог? - начальник посмотрел в упор на Савра.

- Маршрут дороги известен по старым картам военных, и нашим отдельным поездкам, но могут быть изменения потока ручьев и положения болотистых участков, промоин и просадочных мест, под снегом, потому необходимо движение техники перед буровой.

- Понятно, в общем, потому предлагаю поддерживать постоянную связь через каждый час движения, выход в восемь утра, остальное решать на месте, все ясно?

Еще бы! Все будет решаться на месте, по ходу движения, обычная практика.

У снегохода стояли Бульбаш и Эрдня, заглядывая в его щиток приборов.

- Даже и не думайте, - сказал Савр, хлопнув по плечу Эрдню. Тот обернулся:

- Привет! Смотрим, какая у него скорость максимальная по трассе.

- Сколько на спидометре, если не унесет в кювет, сильно бросает на скорости.

- Да, наши еще такое не сотворили, - Бульбашу очень хотелось проехать, было видно, как он бережно поглаживал руль, сидение.

- Как-нибудь съездим на рыбалку после работы, ладно, надо идти, пока! Крабов варили, пьянству бой? - Савр пошел на перевязку, как обещал.

- Не, до конца вахты уже! Заезжай!

В ту прошлую вахту, когда выпал первый снег и квадрацикл стал иногда буксовать и заносить на поворотах на накатанном грузовыми сецмашинами тракте, автомеханик цеха Семен выгнал ему снегоход "Ямаху" и показал основные рычаги управления:

- Ездил на мотоцикле, справишься, поначалу не гоняй сильно! - напутствовал с каким-то сожалением, будто выдавал личную технику.

Савр быстро освоился и уже потом лихо возил самодельные сани с керном с буровой и разные грузы. Когда поехал напрямик к базе через гору, объезжая скалы и спускаясь потом вниз, поперек, на расчищенную трассу, мимо проехал чей-то УАЗик, просигналивши.

На следующее утро начальник участка перед планеркой сообщил, что было решение поставить снегоход в гараж, а геологу предоставить транспорт - любой грузовой, свободный для поездок по буровым и другим своим делам.

- Хорошо, - Савр еще не знал всех правил и установившихся норм участка. - Надо и керн мне возить и тогда она будет ждать меня столько, сколько потребуется.

- Вообще, Савр, у тебя есть машина? Ты поперек дороги ездишь на ней, жалко ведь технику!? - вдруг заговорил Свекла.

- Так это аппарат не трассовый, у него и поворотников даже нет, а машина ни причем, - смог ответить тогда Савр, а после селектора догнал Свеклу:

- Пойдем, поговорим! - и когда зашли за вагончик, подошел близко и, внутренне напрягшись, начал говорить: - Что это там про машину свою ты имел ввиду? Объясни-ка точнее! - смотрел прямо в переносицу.

- Да нет, ничего - механик растерянно почему то, при его здоровье, отходил назад, - просто технику надо жалеть, я же отвечаю за нее.

- Пока она у меня, я отвечаю за нее, ясно!?

- Ладно, - тот не возражал.

- На будущее! - Савр повернулся и пошел в гараж.

Он ездил целый день с хмурым усатым водителем водовозки на КРАЗе, каким-то непонятно высокомерным, который отсиживался в основном в кабине, когда Савр беседовал с бурильщиками, пил с ними чай, обсуждал дела.

- Пусть сидит там! - говорил Печенкин, - еще на чай звать!? Приехал откуда-то с юга, не обтерся, корчит что-то!

- Да, я это сразу заметил, все недовольный чем-то, - смеялся Савр.

Вечером на докладе, директор спросил о проходимости дорог на снегоходе до новых точек скважин Полуострова. Савр ответил, что снегоход у него "реквизировали" и предоставили водовозку. Директор помолчал с минуту, ответил, что технику специально приобретали для геологической службы, сказал в конце:

- Хорошо, разберусь.

На утреннем селекторе, перед докладом начальник участка, плохо скрывая смущение, сказал Савру:

- Вы нас не поняли, технику мы должны были поставить на профилактический ремонт и сегодня можете снова выезжать на ней.

- Понятно, - Савр смотрел на Свеклу, а тот перед собой и в окно.

После обеда зашел в медпункт, забрать медикаменты для аптечек и витамины.

- Добрый день, красота! Прошу выдать медикаменты для бригады и пакет положительных эмоций!

- Добрый день, - Алевтина не взглянула в лицо, отошла к шкафу, вынула пакетики, собрала в коробочку, пододвинула и протянула ручку - распишитесь.

Савр недоуменно расписался, она смотрела в окно.

- У Вас проблемы?

- Нет.

- Понятно, северная хандра, завтра едем на другой участок.

- Успехов.

- И Вам, - он посмотрел внимательно прямо в лицо.

Она повернулась к нему, улыбнулась одними губами:

- У Вас еще что-то?

- Ничего, директор, правда, должен был звонить ровно в двадцать один ноль-ноль, - сказал, внятно произнося каждое слово.

- Конечно - это работа, и девушек на "Ямахе" возить тоже.

- О-о! Ну народ, все видят! И кому надо? Ах, масонский клуб или водовоз все-таки! - Савр улыбался, - я всегда всех подвожу по дороге, дорогая Алевтина Дмитриевна! Север! Да, ладно, до свидания, - Савр положил руку на ее мягкую ручку на столе, она отодвинула, отвернулась смотреть в заснеженное окно.

Савр быстро встал, на выходе сказал негромко:

- Спасибо.

Неужели это водовозник растрезвонил, встретив их с кастеляншей на перекрестке?

Нет, определенно язык у некоторых без костей, ничего, обрубят скоро. Савр поехал готовиться к переброске буровой - надо подзарядить навигатор, взять сухпай.

Мысли вахтовика на ходу...
Мужчина должен быть толстокожим, чтобы не чувствовать ударов судьбы.
С годами приобретенная толстокожесть изнашивается.
Чтобы со временем снова обрести уверенность и жажду жизни, мужчина должен придумать новую концепцию своей жизни, найти новую звезду, обрести новую романтику, обновить идеал, омолодить кожу..., переосмыслить себя, обновить не только мысли, но и тело! Искать и находить новых друзей и попутчиков, соратников, единомышленников.

Черные скалы стояли на пути тяжелых глыб волн, которые наваливались на них и разрывались на части в белые брызги и холодные бурные потоки, которые скатывались опять в океан, чтобы с новой силой обрушиться на непокорный берег. Редкие чайки ловили встречный ветер. Дорога проходила вначале по обрывистому склону берега. В предрассветных сумерках рокот океана сопровождал колонну тяжелой техники, и шум механизмов смешивался с ним, превращаясь в густой плотный гул. Потом колонна перешла вглубь полуострова, скалистые горы становились все более покрытыми снегом, и дорога пошла, извиваясь между отдельными черными выступами скал и их темнеющими пиками. Далее Савр на вездеходе выдвинулся вперед, когда путь стал менее извилистым и просматривался на большее расстояние.

- Что там, как продвижение? - доносился периодически по телефону голос начальника участка.

- Все нормально, по плану, техника в порядке, - отвечал привычно Савр. Да и что тут изменится, когда дорога уже пробита, маршрут четко прослеживается по навигатору.

- Хорошо, будь на связи, - и Александр Георгиевич отключался.

Вездеход резко остановился, механик что-то говорил по портативной рации, потом передал Савру.

- Приезжайте скорей, возвращайтесь, тут на человека наехали! Быстрей больницу надо! "Скорая помощь" надо! - Муса Магомедович кричал по рации явно взволнованно.

- Назад, ЧП там, быстрей Саня!

Легкий вездеход круто развернулся на гусеницах и, покачиваясь на заносах, понесся к основной колонне.

Мастер Нелепов лежал навзничь около железных саней с нагруженным разным вспомогательным оборудованием, основной груз с трубами был на других санях с бульдозерами. Вокруг суетились буровики и бульдозеристы, кто-то распаковывал аптечки. Савр взглянул в лицо мастера - его губы подрагивали, лицо было бледным, глаза расширены, будто искали кого то.

- Я давал тормоз, потом он сказал, подавай назад, потом в сторону, потом Рустам кричит: Хватит, человека наехал! Я ничего не видел, как попал он туда! - говорил взволнованно Муса Магомедович, держа в руках байковое одеяло, - потом вперед давал, он в снегу лежит, ног не чует. Везти быстро к врачу надо!

- Юрий Ильич, как чувствуете себя? - наклонился поближе Савр, чтобы лучше слышать из-за шума разной дизельной техники поблизости.

Мастер что-то пробубнил и неотчетливо выговорил:

- Ничего, сам виноват.

- Что-нибудь есть обезболивающее, давали? - спросил Савр, оказалось кроме анальгина ничего и не бывает в аптечках. - Быстро давайте на одеяло, взяли мужики, осторожно на одеяло перевалим, так и осторожно понесли в вездеход!

Стал звонить начальнику участка по своему телефону:

- Александр Георгиевич! Известие из неприятных, тяжелая травма мастера, везем на базу, как понял?

- Та-ак, - протянул начальник участка, - сильная травма? - и, после общего объяснения, слышно было, что тяжело перевел дыхание, сказал: - Аккуратно, не растрясите, может, водки дадите, если в сознании, прием.

Водка нашлась у бульдозеристов, Юрий Ильич выпил полкружки, тяжело задышал, и было видно, что стало полегче. Дали запить воды, мастер, прикрытый одеялом, лежал на походной раскладушке, глядел отрешенно в фанерный потолок кузова вездехода. Муса Магомедович, назначив сопровождать молодого помбура, говорил:

- Теперь будут комиссией спрашивать, что и как! Но главное, чтоб все хорошо было с ним!

- Муса Магомедович! Мастер сам командовал? Было заснежено, плохая видимость, плохое освещение, мастер вышел в первую вахту, неопытен и инструктаж проходили давно? Потом Вы видели, как на косогоре сани повело в сторону, потому он дал вам команду на остановку и поворот, сам руководил Вашими действиями? Так и пишите в объяснительных и говорите все везде одно.

- Спасибо, Савр! Сам знаешь, комиссия замучает, ладно, жалко человека. Поспешите к доктору!

Вездеход помчался, быстро, насколько было возможно, объезжая ухабины в разбитой тяжелой техникой снежной дороге.

У медпункта встретил начальник участка и специалисты, кто оказался поблизости: энергетик, связист, слесари с ремонтного цеха.

Фельдшер вначале осмотрела пострадавшего, потом скомандовала внести в помещение:

- Осторожно взяли все вместе за одеяло, на раз-два! Понесли! А теперь остаться начальнику участка, и еще кому-нибудь, остальным выйти!

- Поезжайте, заправьте полные баки, скорее, повезете дальше, - сказал Свекла механику-водителю - до трассы, там должна встретить скорая.

Через полчаса, в сопровождении фельдшера и второго механика-водителя вездеход двинулся на перевал, т.к погода была вьюжная и вертолеты не могли пробиться.

- Небольшие переломы ребер и бедра, - говорил Александр Георгиевич потом в кабинете, собрав специалистов, наехали санями при подаче назад, хорошо, что снег глубокий был, а то как поезд бы переехал. На трассе встретят, и сразу в Город. Соберете объяснительные со всей бригады, - сказал в конце уже Володе Свекле.

Отправили сопровождать буровую колонну главного механика с геологом.

Комиссия разбиралась в аварии неделю. Прибыла на вертолете, отметила низкую организацию техники безопасности в бригаде питерцев, наказали премиями и снятием процентов с зарплаты, какими-то служебными выговорами подрядчикам. Потом прислали прежнего мастера Залетного, который все так же дремал на планерках, и все пошло своим порядком. По сообщениям из Земли пострадавший пошел на поправку благодаря умелым действиям и сопровождению штатного фельдшера, за что ей вынесли благодарность в радиограмме.

- Дай Бог, здоровья ему! - сказал на утренней планерке Александр Георгиевич, - скользнул взглядом по опустившему голову питерскому мастеру, - Ребята, берегите друг друга и своих людей, особенно за теми смотреть, кто недавно здесь, лучше тысячу раз перестраховаться, чем такие события нам! Север, как убедились, не прощает ничего.

- Первые три метра сказали без отбора керна, - Муса Магомедович недоуменно смотрел на Савра.

- Кто сказал?

- Наши и мастер, - они разбирали выброшенный в отвал верхний керн первой забуренной скважины на новом участке.

- Туды-его-в-кочерыжку бывшего геолога, вашего мастера! Ладно, я сам забыл напомнить, проконтролировать - первые скважины бурятся с полным отбором, - Савр сразу увидел в собранных в отвале образцах явные медно-сульфидные минералы в трещинках и разноцветные побежалости по сколам. Сделал несколько снимков служебным импортным аппаратом, установив максимальное разрешение объектива.

- Что там? - бурильщик был явно заинтригован.

- Не могу сейчас сказать определенно, все зависит от дальнейших результатов на глубине и в других скважинах. Так что, на вас смотрит вся страна! - он улыбнулся седоватому высокому бурильщику, чем-то напоминающего походкой, осанкой белого медведя.

- Да Вы знаете, сколько ему лет, восхищенно говорил о нем раньше его молодой помбура, Рустам. - Под семьдесят! Жена и дети в Питере, обеспечивает, трубы, железки - больше нас поднимает! И вообще, не устает, как мы.

- Молодец! Сами то дома бываете? - спросил Савр, имея ввиду их родину Дагестан.

- Нет, редко, мы в Питере живем, а дома что делать? Хорошо, тут работа есть, а там... трудно найти сейчас.

- Да, везде сейчас проблема. Ничего, все наладится!

Савр прихватил образцы, описал первые метры керна и отправился на базу.

- Я же говорил! - в голосе Чугункова чувствовалось волнение, - это явные следы медного оруденения, может найдем еще "железную шляпу", а там и сопутствующие металлы.

- Да вплоть до золота, серебра.

- Это уже при детальной разведке и глубоких анализов, так что вперед и с песней, желаю успехов! - шум метели за окном продолжил их телефонный разговор. Савр подготовил фотоаппарат для передачи с него снимков вечером связисту на Землю и пошел на ужин.

Повара приветствовали его новой веселой музыкой и были также невозмутимо работящи за плитами. Старший, Михаил подошел к окошку раздачи:

- Слушай! Твоя музыка просто изумительна! - Савр до этого дал послушать повару новый диск с записью мантр монастыря Гьюдмед, - они так действуют, что даже мне страшно становилось иногда!

- А что ты ожидал, не моя, это величайшее тантрическое наследие Тибета, тысячелетия пережившие мантры.

- Да, не то, что этот ширпотреб, однодневки. Я вечерами слушаю, перенастраиваюсь, так сказать, прихожу в равновесие, - он, улыбаясь, кивнул в сторону аудиоплеера поваров. - Да, им не понять, спасибо! Что тебе положить?

Савр взял ужин - запеченную с сыром семгу - готовили ребята отменно! Рядом сидел сибиряк Аркадий Степанович, седой плечистый зам начальника базы по общим вопросам.

- Савр, спасибо, - негромко говорил он скрипучим густым голосом, - отправил я письмо другу, вспомнил бродяга, Дорджа, как вместе за партой сидели и на рыбалку бегали!

Степаныч, когда узнал, откуда Савр, как-то сказал ему, что в детстве был друг такой из ссыльных калмыков, и хотел всегда потом его разыскать, даже в телепередачу хотел написать. Савр тогда сразу записал данные и по приезде домой обратился в областную газету, где сразу приняли заказ и написали заметку. Через недели полторы ему позвонил кто-то и взволнованно рассказал, что он тот самый Дорджа, друг Степаныча.

Что должно случиться, то и будет, кому суждено встретиться опять, найти, так и произойдет, подумал Савр, а где все же его женщина? Что-то не торопится, фатализм не самая лучшая утешительная теория, хотя и удобная.

- Ответит, конечно, не зря все, и мы с Вами тут оказались в одно время, тоже не зря.

- Да, мы поначалу их боялись, ссыльных твоих земляков, разное говорили. Потом, как обычно, пацанами сдружились, голодно было, в лес, на рыбалку вместе ходили, дрались с теми, кто из других деревень, всяко было, Дорджа заводной был, - Степаныч пристально смотрел перед собой, будто прокручивая кадры фильма из прошлого.

Вошли в столовую и прошли к окну раздачи Алевтина с кастеляншей Любой. Алевтина как то прямо и даже будто изумленно посмотрела издалека на Савра и только потом оторвала взгляд, когда кастелянша обратилась к ней что-то по поводу меню. Савр смотрел на Степаныча и кивал в ответ, почти не вникая в смысл его слов. Потом, когда женщины прошли мимо, поздоровавшись с ними, встал со Степанычем, и не глядя ни на кого, вышел из столовой.

- Пойдем ко мне, у меня что-то есть, - сказал по дороге Степаныч, - и когда вошли в его теплый вагончик, что стоял рядом с конторой, вытащил из небольшого сейфа бутылку шампанского вина. - На вот, как у вас говорят, белик, подарок!

Поняв, что отказаться - кровно обидеть старика, Савр взял и, поблагодарив, приобнял его, пошел к себе. Вдалеке увидел возвращавшихся по накатанной трассе с прогулки на ручей связиста с прачкой Наташей. Они были в телогрейках и валенках, обнимались, кидались снежками, шутили, веселились. "Во, молодцы ребята! Прочь северную хандру! - подумал Савр, - для чего они тут встретились? Для счастья, для которого весь мир крутится?!"

Он готовил отчет по вахте по результатам буровых работ и материальный, сменщику. Интересно, позагорал уже Михалыч на островах? А мы тут жаримся на снежных барханах все той же матушки Земли. В соседних вагончиках слесари громко обсуждали, вероятно, просматриваемый фильм, потом потихоньку угомонились, курили в коридоре, звонили своим на Землю.

- Что там по первым результатам бурения? - по выжидательной интонации голоса директора можно было предположить, что он уже наслышан о возможных перспективах дальнего участка Полуострова.

- Есть сведения о медно-сульфидном оруденении, хотя по одной скважине трудно судить, необходима детальная последующая разведка, после поисковых и разведочных скважин, - докладывал Савр.

- Держите в курсе о всех новых проявлениях, звоните в любое время, если надо, - сказал директор после последующего доклада геолога.

Молчуна поставили бригадиром, Олега вторым бурильщиком, к новому помбура приглядывались пока. Стало полегче в работе, но по-прежнему нужны были и инструменты, рабочая экипировка, ветошь, коронки, горючее.

- Этот жук вологодский Веня не дает нам солярку! - Сообщил Олег в следующий приезд Савра на УРБ-шку, показывая на плотного своего дизелиста.

- Нет, у вас свое горючее, у меня свое! - Веня невозмутимо курил у кабины МАЗа.

- Дизель гоняем для общего освещения еще и обогрева! - Горячился, как мачо Олег, - а у нас лимиты заканчиваются, для отчета не должен перерасход.

- Ладно, скажу, чтобы увеличили лимиты, - сказал Савр.

- Ты знаешь, у него еще две жены! - сказал потом за чаем Олег в вагончике. На немой вопрос геолога Веня спокойно ответил:

- Да, так вышло, разошелся с женой, живу с другой. А к прежней приезжаю, помогаю, по хозяйству, деньгами, и однажды заночевал у нее. Вот и получилось, - улыбнулся в рыжие прокуренные усы, - что стало у меня две жены, которые не против существования друг друга. Ведь там дети и там, они даже подружились, праздники вместе гуляем.

- Видишь, орел! - Олег изумленно смотрел на всех по очереди.

Молчун скептически улыбнулся, сказал ровно:

- Смотри на себя, не знаешь, как у тебя еще будет!

- Какой им план и премии, они же раздавили своего мастера, - криво улыбаясь сказал Залетный, когда они вышли и закурили за вагончиком после утренней планерки.

Свекла ударил с разворота точно в челюсть. Залетный, как ненужная выкинутая вещь, врезался в сугроб под вагончиком-трубой. Задрыгал ногами, стараясь подняться, ошарашено вращая пустыми глазами. Как хотелось Савру наподдать еще, но! Скажут, устроили избиение толпой.

- Давят червей и таких гнид, как ты, а это человек, которого ты подставил! Пошли, не стоит, - спокойно сказал Володя, видя сдерживаемый гнев Савра. - Испачкаешься еще только дерьмом.

Из-за угла показалась группа - оказалась ночная смена питерской бригады после завтрака - подошли быстро.

- Э-э! Вы че творите! - Рыжий, высокий худощавый бурильщик в кожаной ушанке со смешно болтающимися в разные стороны ушами шапки пригляделся к сидящему в полумраке ночного освещения фонаря на столбе и падающего снега.

- А, Змееныч! Отдыхаешь? А мы-то думаем, кто тут расселся? Смотри не простынь, шапку надень на тыкву. - Отчество Залетного была Зиновьевич, или что-то в том звучании, как помнил Савр. - Пошли мужики! Доползет!

Остальные, узнав, своего мастера, хмуро оглядели его разбитые губы, шапку в снегу. Кто-то сплюнул в его сторону, кто бросил окурок, целясь в его лицо, повернулись, зашагали своей дорогой. Рыжий, тоже догнав товарищей, сделал цыганский притоп-прихлоп, пропел хриплым зычным голосом:

Холодно, ох как холодно,
На морозе песни петь!
Если милый не желает,
Губки алые согреть!

- Ты извини, тогда не по делу выступил, - сказал механик.

- Забыл, - Савр пошел к снегоходу, крикнул: - надо лыжи сменить на аппарате!

- Скажи Захаровичу, пусть выдаст новые и поменяет.

Пластиковые лыжи со стальным корпусом были съемные. Жаль, что людей надо долго лечить, это не смена лыж, подумал Савр, хорошо было бы - сменил орган или еще что и снова на коне! Только вот мозги не заменишь или не выправишь сразу или душу, а с ней и характер. А кому то следовало бы сделать чистку.

Романтик парус свой сложил
И крылья спрятал в трюм,
Но жизнь свою он ярко жил,
Хоть внешне и угрюм,
Но песни ветра не забыл,
И ждет его Ассоль,
В душе еще избыток сил
Мечты все высоко...

Утром он увидел у цеха знакомый разноцветный теплый комбинезон у снегохода. Оленевод, а это был он, размахивал руками, показывал на свой "Буран" и опять обращался к механику. Свекла стоял, невозмутимо поглядывая на слесарей, что курили на улице.

- Я буду жаловаться, директору, - оленевод уже кричал на чистом русском, без акцента, потом обернулся к подходящему геологу. Савр изумленно в первый раз увидел простое, круглое лицо с серыми глазами человека - это и есть оленевод! Да рязанский парень, хотя ведь это люди финно-угорской группы вроде.

- Мне пофиг твои жалобы, у меня план, и на всякие драндулеты делать, нет ни материала, ни людей, - механик повернулся и пошел в цех, перед этим поздоровавшись с Савром.

Подошли слесари, токарь Тульский стал успокаивать оленевода:

- У Вас детальки нужно точить, где мне железо такое взять, тонкая работа, возиться с ними, закажите по связи готовые, мы поставим потом.

- А еще мясо на шашлык просили! Вот вам! - оленевод показал в сторону цеха фигу, повернулся, с трудом завел снегоход и поехал. Сзади тащились легкие деревянные сани с нагруженным мешком, наверно снова тушка оленя, определили все посмеивающиеся наблюдавшие сцену.

- Владимирыч! Дай прокатиться! - высокий Бульбаш подошел к "Ямахе", - всю жизнь мечтал, твой напарник даже близко не подпускал.

Савр посмотрел на остальных слесарей:

- Только ни-гугу начальству!

- Ура! - Бульбаш запрыгнул на сидение, Савр завел аппарат, показал скорость и сцепление. Он проехал небольшой круг по накатанному снегу у цеха, потом подальше еще побыстрее, лихо развернулся, остановился, в глазах был восторг.

- Мечты должны сбываться, - Савр посмотрел на других ребят, - только сфотографироваться!

Стали делать фотографии на небольшой фотоаппарат Тульского. Прибежал Опять:

- А я пошлю моей любимой и сыну!

Пошли пить чай в их теплой бендежке, в цехе. Хозяева вытащили целое ведро сваренных крабов и поднос с посоленной недавно красной семгой.

- Да, хорошо живете! А хотите уйти куда-то, - заметил Савр, запивая все после крепким чаем.

- Да, надоедает, - пожилой токарь Иван Васильевич не веселился, как другие за столом, - крайнюю вахту здесь и все, пойду в мастерские при заводе, давно зовут.

- Он всегда это говорит к концу вахты, - смеялся Эрдня, - Василич! Как мы без тебя, кто будет наставления читать по утрам?

- Свеклы вам мало!

- Да и Григорьевича для Миколы!

Микола был тих и задумчив, как обычно, когда не навеселе. Мобила звонил, как всегда, по телефону в углу.

- Хорошо братцы! Трубу керноприемную потом отправите нашей бригаде, а мне надо на буровую! - Савр поднялся со стола.

- Возьми Савр крабов, готовых! Ребят, семги ему заверните тоже, - Опять засуетился.

- Конечно! - Эрдня собрал пакет с угощением.

- Куда мне столько! В столовой всего полно, но спасибо, такого нет там! - Савр вышел, провожаемый шутками слесарей.

Кто-то поскреб по двери, когда Савр готовил план на завтрашний день.

- Да, открыто!

Это была она!

- Я хочу, чтобы ты меня тоже прокатил на снегоходе!

- Сейчас? Куда?

- Хоть куда.

- Поздно, ночь.

- Тогда рассказал о своих путешествиях.

- И все?

- Для начала.

- Проходи, раздевайся, я сейчас допишу, - он встал, налил воду в электрический чайник, принял ее телогрейку, повесил на вешалку. Она стояла рядом, испытывающим взглядом изучала его. Длинные, мягкие волосы легли на плечи. Она была все в том же облегающем спортивном костюме.

- Присаживайся, - указал на низкую деревянную кровать, сел добивать текущий отчет.

- Ты почему не позвонил тогда?

- Когда?

- Когда авария была.

- Обязан был?

- Нет, но я так испугалась!

- Чего?

- Думала, вдруг что с тобой на переброске!

- Сказали же, что мастер пострадал.

- Мало ли что, все бегали, гадали, что и как там, вдруг скрываются жертвы, и что-то серьезное!

- Сводка всегда точна у нас, лишнее не говорят, конечно, но основное.

- Дурачок!

- Знаю, и...?

- И, значит, хочу еще твои стихи и рассказы слушать!

- Сейчас, - Савр допечатал, стал вытаскивать кружки для чая, конфеты, вспомнил про шампанское в нижнем шкафчике. Вытащил, поставил, посмотрел на нее, по восхищенному взгляду понял, что правильно сделал.

- На краю Ойкумены у него шампанское!

- Это что, будешь крабов?

- Да!

Он сходил в холодный коридор, снял с крючка пакет. Когда вошел, увидел сразу порядок на столе и что вокруг все прибрано, вплоть до его теплых сапог и рукавиц, что прислонены уже к батарее. Искусница!

- За что будем? - он придвинул ей один из стульев, Юрия Ивановича.

- За что душа желает!

- Тогда отметим начало буровых работ на новом участке!

- Да и вообще хорошее начало всего хорошего, ой! Тавтология.

- Главное правильно! - Савр потихоньку открыл с легким хлопком шампанское, разлил в кружки, положил крабовые ножки, подсоленную семгу, сел рядом. Она определенно была хороша и не злая, подумал он. Выпили, она слегка пригубила.

- Спирт лучше?

- Почему?

- Вы ведь, когда собираетесь тесным кружком лечить хандру, спирт хлещете?

- Да, но я не пью, и они перестали звать меня.

- А как же новости, "масонского" кружка?

- Новости тут передаются воздушно-капельным путем!

- Точно! А я все гадал, как это происходит!?

- Ты хочешь, чтобы я выпила?

- Нет, если не хочешь.

- Если хочешь, буду пить сейчас!

Савр с улыбкой посмотрел в ее глаза, в них был смех и вызов.

- Тогда хочу!

- Наливай!

Они выпили по полной кружке, стали закусывать крабами. Он учил, как разламывать и чистить мясо. Впрочем, она и сама быстро освоила. Он опять налил шампанского.

- Теперь по законам жанра мне нужно тебя поцеловать, - сказала она, выпив, - ты закрыл дверь?

Какой он недотепа! Кинулся к двери, щелкнул замком и, только повернувшись, встретил ее горячие губы! Они были чуть горьковаты от шампанского и слегка влажны и теплы. Давно помнящееся знакомое ощущение счастливой податливости и чуткости ощутил он. Впервые и наверно самый завораживающий совместный полет тел он испытал студентом, когда танцевал с желанной девушкой. Ее мягкая талия была послушна каждому его движению, в ответ она отвечала легкими привлечениями его к себе своими ручками на его спине и так нескончаемо желанно и бесконечно! Кто-то что-то говорил вокруг, люди входили, хлопали дверями, пили дешевое вино рядом, произносили тосты, а они летели и летели тогда вместе под музыку, пока кто-то не позвал их на улицу смотреть салют!

Она сама нашла выключатель на стене и крепко обвила вокруг шеи мягкими руками, тесно прижавшись грудью, животом, бедрами...

Жарко-жарко было в его вагончике, хотя на улице бушевала белая вьюга, а в соседних, под одной крышей, звучали работающие телевизоры, громкие разговоры, споры и хохот. Им не было тесно на его широкой кровати, им не было дела до всего мира, он сократился до притяжения друг к другу, в которое они все больше увлекались и падали бесконечно, крепко слившись в одно целое! Потом она, то была над ним, укрывая его лицо своими распушившимися волосами, глядя близко и улыбаясь яркими губками с красиво очерченной, как монгольский лук верхней кромкой и пухленькой нижней, то увлекала в какую-то бездну и там, обжигая, долго целовала, шептала что-то... Она была ослепительна, бела в приглушенном свете включенной настольной лампы, свежа и восхитительна, и в то же время нежна, чутка...

"Я видел много разных женщин и красивых мест, мне хотелось быть в этих местах, видеть многое, но сейчас я уже хочу быть на своем месте, понимаешь, в себе, чувствовать себя на своем месте, и с тобой, понимаешь милая?" - Савр рассказывал про жару и ветры пустыни Кызыл-Кумов, и про снежные метели и морозы Усинска, и забайкальскую горную тайгу, про сибирских бичей, и лихих отчаянных людей. И еще какая холодная вода в Байкале, какая удивительная целебная трава растет там на острове Ольхон, как... Она слушала под завывание ветра на темной улице, глаза ее то расширялись, то зрачки их будто сужались до маленьких точек, то она смотрела с улыбкой на мягких розовых губах и с маленькими ямочками на щечках. Ей можно было рассказывать хоть до утра, она умела слушать. Потом, будто очнувшись, она задумчиво посмотрела на него, сказала с тихой улыбкой:

- Как удивительно! Мы тут на краю континента из разных уголков, в небе северное сияние, рядом плещет темный океан, олени бегают стадами, тысячи километров до дома... Ой!

- Что?

- Скоро конец вахты!

- Так радуйся же!

- Как?! Мы разъедемся!

- Если нужно, всегда будем вместе!

- Правда?

- Да, - он тесно привлек ее, - верь в это!

- Да, милый! Как непривычно так называть тебя, это слово!

- Привыкай, милая моя.

- Мне пора, милый.

- Я провожу.

- Нет, знаешь, везде глаза и уши.

- Знаю, все равно.

- Как хочешь.

Ночное небо вдруг оказалось чистым и в северной стороне удивительно переливалось северное сияние от желтовато-зеленоватого до теплого оранжевого и бирюзового цветов, каждое мгновение меняя оттенки.

- Как здорово! Она прислонилась к нему, обхватила за талию под телогрейкой и смотрела сияющими в полумраке ночных фонарей глазами на него, на небо, вдаль, - я не видела до этого сияния.

- Я тоже, и еще много чего, - Савр еще долго целовал у ее вагончика, а когда вернулся, времени для сна почти не было.

- Что Вы там творите, Савр? Один алкаш чуть кони не двинул, другого лупите толпой? - голос Чугункова почему то не был суровым, а скорее бодрым.

- Вы кого имеете ввиду?

- Сами знаете, учтите, если дойдет до руководства, будете писать объяснительную!

- Конечно, если пойму по какому поводу, - Савр понимал, что разговор уже просто формальная обязанность главного.

- Теперь по блокам: На новом участке выявлены небольшие проявления меди и незначительно других металлов, а вот на том, где Вы накопали Ваш "галенит", прослеживается четко вольфрам, его минералы. Так что нужно сгустить сеть по ранее пробуренным скважинам, Сами выберете участок с центра примерно и соответственно визуально по керну определяйте дальнейшие точки скважин, Вам все ясно?

- Конечно, рад, что подтверждается. Вот только необходимы еще алмазные коронки американские и двойную колонковую керноприемную трубу заказать.

- Да, в курсе, коронки, сам знаешь, недешевы, но оно стоит того, так как с ними скорость больше и по двойным трубам процент выхода лучше оказался, спасибо, что взяли для испытания у питерцев бэ-ушную! Пришлю! Действуйте, есть вопросы?

- Нет, - и главный отключился.

Светлое время суток все больше прибавлялось, люди становились заметно веселей, да и время смены вахты приближалось. Рассветы и закаты поражали своими нежными, чистыми, яркими и свежими переливами, быстрыми сменами оттенков, неповторимыми сочетаниями, что порой Савр останавливался невольно, зачарованно наблюдал невиданную первозданность природных явлений. В сером облачном небе иногда появлялся орел, потом крупные вороны летели по своим делам, шустрые пичужки прятались в лесных массивах. Весна только напоминала о себе неуловимыми приметами вдруг отступающего мороза, к которому должны были бы привыкнуть уже. Но что-то вспоминался теплый апрель, расцветающая степь, бесконечные поля тюльпанов. Душа стремилась к теплому солнцу. Как же северяне годами живут здесь? Родился, привычка, здесь дом - обычно слышал ответ от аборигенов.

Савр у столовой увидел дрыща помбура. Тот курил, сутулился, лениво что-то отвечал товарищам-коллегам. Подошел близко к нему, отвел в сторону, сказал:

- Ну что, сопли еще идут, витаминки помогают?

- Вы о чем, - тот осторожно оглядывался, пряча тусклые глазки.

- Еще раз увижу в медпункте, перееду снегоходом, скажу, так было!

- Я что, я ладно... - неловко оглянулся на друзей, повернулся, торопливо пошел вдоль вагончиков.

В столовой Савр увидел ее, когда подходила к выходу. Он незаметно крепко сжал ее теплую ручку. Она улыбнулась в пространство, пошла дальше. Когда подходил с подносом к столику, где сидел Степаныч, тот молча показал ему большим пальцем вверх.

- Да, отличный завтрак, - улыбнулся Савр.

- Конечно! Но я уже не в том возрасте, чтобы выбирать такой! - он хитро улыбнулся.

- Пока дышу надеюсь, пока хочу выбираю! - засмеялся Савр.

- Да, торопись юноша! Время летит! Начальник просил зайти тебя.

- Хорошо! Надо и на новый участок смотаться и здесь успеть, приеду домой буду неделю спать!

- Сутки - максимум, потом также полетишь по делам, - Степаныч смотрел на быстрых поваров, на молодежь у раздачи, грустно сказал: - Все, закончим бурение глубокой, больше не приеду.

- Что так? Вы еще в силе!

- Нет, всех денег не заработаешь, а хочется жить спокойно, огород, сад, земля, тянет цветочки развести, всю жизнь мечтаю, чтоб везде розы росли, красные до бордовых!

- Да, тут не вырастут. Мечту надо воплощать, правильно. Я вот тоже лет пятьдесят поработаю и пойду медитировать на природе!

- Хе-хе-хе! - Степаныч довольно засмеялся, потом задумавшись сказал: - уволю этого усатого, с Краснодара он что ли? Лишний раз не пошевелится! А Эрдне скажи, чтоб прекращал загулы в цехе, уволят их тоже поодиночке.

- Ладно, спасибо! - Савр торопился на селектор, - успехов!

Зашел по дороге к Алевтине. В белом халатике, с собранными на затылке волосами и в очках с тонкой оправой, она была совсем другая, и волнующе близкая и официально-неприступная.

- Привет работникам древнейшей профессии!

- Здравствуй одинокий рыцарь!

- Почему, на мне видны доспехи?

- Не только, но и застенчивость, и романтизм на грани идеализма!

- Это не про меня, и значит я не рыцарь.

- Украдкой прикасаться к даме в будуаре только они способны!

- Ах! Что ж, мадам, я буду прилюдно целовать Вас на каждой переправе и каждую ночь не давать заснуть!

- Я не против! - она кинулась к нему в объятия, потом, отстранившись, сказала: - Люба тоже тогда хотела, чтобы ты опрокинул ее прямо на складе!

- Ах чертовка! Не поймешь этот женский робкий взгляд! И что у них в голове! Мы поедем вместе домой, нам по пути и регион твой недалеко.

- Да, ты можешь побыть к у меня, сколько хочешь. И, когда захочешь, поедешь домой, к своим подругам.

- Каким? Нет у меня, то есть, но это совсем не то.

- Ладно, у всех свое прошлое, не думай.

- Только о тебе!

- Это можно, но и о работе иногда.

- О! Надо бежать! Все пропустил! - Как трудно оторваться от желанных губ! Савр кинулся снова в поток неотложных дел.

- Савр! - Муса Магомедович жестом пригласил его в свой жилой вагончик, когда он прибыл к питерцам, - идем чайку выпьем, - и когда тот зашел, после описания керна, вытащил что-то в пакете, протянул, - Это от меня, что ты сказал, как правильно говорить комиссии.

- Разве я что-то говорил, я правильно вас расспрашивал, чтобы ни у кого не было вопросов, - улыбнулся Савр.

- За то, что правильно расспрашивал!

- Что это? - Савр приоткрыл пакет, там светилась чайным цветом бутылка со звездочками, - хорошо, что вы все одинаково отвечали и написали тоже. Спасибо, но это не надо, тем более тут сухой закон, - протянул назад пакет.

Муса Магомедович улыбнулся в седые усы, прогудел:

- Это от всех нас, когда нальешь рюмку, то подумай о нас и мысленно пожелай здоровья и успехов нам! Или ты против этого?

- Нет конечно! - Савр засмеялся, поняв, что уже не сможет отказать, не обидев бурильщика, - хорошо, здоровья вам и успехов, также удачи, безаварийной работы и всегда возвращаться с победой с вахты!

- И тебе Савр! - Они еще попили чайку, поговорили о породах и новых точках бурения и Савр уехал.

Перламутровые облака все чаще стали радовать своими неповторимыми переливами по вечерам, от нежно розового, до ярко красного, желтого и опять розовато-синего оттенков. Он остановился на горе, перед спуском к низменной поверхности перед Перешейком расположения Участка. Ровная гладь залива почти без волн было темна и блестела только отражением заката. Суровые очертания гор с розвато-бордовыми вершинами на горизонте хранили много тайн исторического места. Здесь, по рассказам местного помбура Олега, происходили ожесточенные бои на Перешейке за полуостров, мимо которого проходил важный морской путь с дозаправкой на Полуострове союзников, которые возили стратегический материал в Город. Несколько мемориальных памятников есть поблизости, хранящие имена героев, которые раньше посещали пионеры и туристы. Может, и сейчас посещают. А сейчас они бурят тут, ищут метал. Иногда Савр натыкался на обрывки колючей проволоки и помбура Олег показывал немецкие окопы в скальном грунте и наши дзоты. И это сохранится еще надолго. Память Земли.

Вечером зашел Эрдня, с порога брякнул:

- Тульский с Бульбашом пошли на пристань рыбалить, у Мобилы что-то дома неполадки, с женой по телефону поссориться умудрился, а меня хотят уволить!

- За что?

- Больше всех умничаю и с механиком сцепился.

- Слышал, и что думаешь? - Савр заполнял сводку.

- Пофиг, найду в городе работу, - он взял кружку, стал наливать чай.

- Так и будешь бегать?

- Почему? Найду хорошее место, остановлюсь.

- Нет, привычка уже, так пробегаешь до седины, если раньше не сопьешься.

Эрдня остановил движение рукой с кружкой чая на полпути, посмотрел на монитор компьютера, будто на экране проявилась его жизнь, как представил Савр себе. Присел на стул, стал разглядывать свои не идеально чистые ногти.

- Не знаю, раньше в море выходил, компьютер изучал, теперь неинтересно как-то становится - друзья, бары, кафешки - так проходят отгулы и опять на эту базу... - Стал прихлебывать чай.

- Я и говорю, время - капитал твой, разбрасываешь не задумываясь, здоровье кстати тоже, когда-нибудь кончится,- Савр заполнял отчет на компьютере

- И что ты думаешь?

- Ничего, раньше люди хоть читали в свободное время, вот возьми, - Савр снял с полки наугад книжку - оказался сборник Н.Рубцова, - Займи мозги, чтоб их не занял алкоголь.

- И все?

- Да, потому что нравоучения тебе читать поздно, а включить голову надо давно.

- Ладно! - Эрдня засмеялся, - уже выпить не тянет, скучно.

- Домой поезжай, может мысли появятся, или кого найдешь себе по душе, в общем надо менять тебе все - мое мнение, а там сам решай.

- Да, уже думал, летом в отгулы рвану в родную степь!

- Во, вместе и поедем! А сейчас - ко мне должны прийти.

- Да-да, спокойной ночи! - Эрдня широко улыбнулся и вышел.

Она не пришла тогда и в следующую ночь. А он пропадал днями на буровых.

Он спешил завершить все отчеты и успеть навести порядок по материалам буровых, мотался по объектам, передавал сведения, отправлял пробы. Приехала из курирующего НИИ женщина, ведущий специалист, смотреть на месте керновый материал. После совместного описания нового керна, спросила поправляя холодные на морозе очки:

- Каково Ваше мнение об оруденении?

- Думаю, явно где то прячется основное рудное тело и не одно, возможно. Надо правильно подсечь его рациональной расстановкой скважин и быстрыми точными анализами лаборатории, - он не думал, что его мнение важно для работников НИИ.

- Я тоже это подозреваю, Вы должны звонить сразу, как только увидите интересные места по керну! Минуя даже своих начальников, - у нее была какая-то серая теплая дубленка, не было косметики на лице, правильная питерская речь и отчетливая дикция научного работника умеющего выступать перед большой аудиторией.

- Хорошо, но субординацию никто не отменял, - улыбнулся Савр.

- Ну, Вам виднее! Ваша заслуга во всем этом есть, мы это видим. А сейчас на базу, образцы надо скорее на анализ, - и она отбыла опять в управление попутным транспортом снабженцев через перевал.

Когда оставался день до смены вахты, начальник оставил его после селектора, негромко произнес:

- Такое дело, Савр, твой сменщик не успеет прибыть на вахту, что-то там с задержкой рейса у него с острова, просят подождать тебя здесь, естественно, двойной тариф, - выжидательно смотрел на Савра.

Значит, Алевтина поедет одна. И вот почему она не показывается на глаза. А он мог бы остаться хоть на вторую вахту, но только не сейчас!

- И нет вариантов?

- Нет, что будет делать тут какой-нибудь бывший студент-практикант при нашей свистопляске? Проходили уже. А Юрий Иванович, может, дня через три четыре прибудет.

- Ну да, ладно, - Савр был задумчив.

- Хорошо, порешили! - сочувственно улыбнулся Александр Георгиевич.

Теперь эта предотгульная круговерть не увлекала его так плотно. После приезда с дальней буровой вечером пошел в парную, напарившись вышел, лег в снег, который только обжигал тело и тысячами иголок покалывал кожу, приводя в равновесие душу, сознание. Звезды равнодушно подмигивали ему холодным светом, пришедшим сейчас к нему через миллионы световых лет. Зашел опять в парную весь в налипшем, тающем на теле снегу, под недоуменные взгляды буровиков, и опять парился с жестким остролиственным пихтовым веником. Буровики плескали разные отвары трав, ароматизаторы на раскаленные гранитные и кварцевые булыжники, закрывая лица сбегали на нижние полки.

- Эх, смоем буровую грязь, ребя! Завтра на вахтовку, в теплый поезд и до дома на полке с холодным пивком в обнимку, - радовались в парилке.

- Пиво, водка, рестораны! Ты в музеи, театр сходил бы, все мимо пролетит! - кряхтел бородатый бурильщик, в синих наколках на груди и спине.

- Зачем? Я их не трогаю, пусть и они ко мне не пристают! В интернете посижу, погуглю, в танчики посражаемся, - смеялся молодой водитель.

- В ваш электронный век все профукате у компьютеров, - вставил устало крепкий агрегатчик с простым приятным лицом деревенского работяги.

- А на что ее тратить, жизнь, и так полжизни, как в ссылке, раньше революционеров, бандитов приговаривали и на каторгу сюда отправляли. А мы добровольно. Романтика!

- Что ты знаешь о романтике! - Савр повернулся к водителю на жаркой полке, - люди работали для страны, для мечты, гибли иногда, чтобы дать стране металл, а теперь... Все опошляют! Почитай книжки, если не разучился.

- Зачем, я школу закончил, хватит, - его серые глаза были откровенно бездумны, пусты.

- Бедный человек, - Савр слез с полки, пошел в душ.

Ему дали бригаду монтажников, чтобы погрузить керн для отправки в Город. Егор весело распоряжался и спрашивал Савра, что и как грузить и увязывать. Нужно было еще накрыть сверху брезентом бурукрытия от осадков перевала.

- Куда спешишь, как дембель на поезд!? - кричал рослый Алексей, принимая ящики на кузове вездехода, - все равно вахта раньше не приедет!

Остальные быстро носили ящики из камералки Савра. В первую вахту Савра Егор, бригадир, позвал Савра на чай в свою мастерскую, где у них был отгорожен кубрик для отдыха и налил вместо чая половину эмалированной кружки спирта. Савр знал о таких простых испытаниях новичков и отказался, такое он уже давно прошел. Они отнеслись к этому с пониманием и по-прежнему весело всегда приветствовали при встрече.

- На каком поезде поедешь? - спросил Егор, он был откуда-то с Ростовской обрасти. - Есть хороший рейс до Адлера!

- На любом, - равнодушно сказал Савр, какая теперь разница.

Монтажники ушли, а он поехал на свою буровую.

Он видел ее в столовой вечером, она сидела с другими женщинами за столиком, была задумчиво-спокойна, не глядела в его сторону. Значит, тоже знает о задержке его сменщика. Почему он узнает обо всем в числе последних? Как устроен этот их кружок? Если они не поедут вместе, значит, она думает, они уже никогда не встретятся? Как устроено женское сознание, кто бы понял когда-нибудь и прояснил! А смена уже завтра!

Вошла в темноте без стука, когда он уже прилег в постель. Кинулась к нему, на ходу срывая с себя свой бушлат, спортивный костюм, прильнула холодными с мороза ножками, руками, горячей грудью:

- Милый, согрей меня, я так долго без тебя, замерзала. Ты невозможный человек! - ткнулась ему губами в шею.

- Ты равнодушная женщина!

- Ты не зашел сам ко мне!

- Ты смотрела в сторону на поваров.

- Ты уедешь без меня, и не увидимся, потому что меня могут послать потом в другой регион.

- Я приеду, если скажешь точный адрес и будешь ждать с черничным пирогом!

- Тебя не пустит твоя пассия.

- Она не ждет меня.

- Все так говорят.

- Я не все!

- Тогда обними меня!

Я приеду домой, отключу все будильники,
Затоплю свою баню, заварю чабреца,
Позабуду совсем имена всех начальников,
Наберу телефон твой, как будто нечаянно,
Вспоминая черты дорогого лица!

Виктор Коксадаев,

12.01.2021 г

Полуостров Рыбачий. Глубокое бурение на перешейке:

Полуостров Рыбачийю Служебный танспорт:

ПРОЗА
ФОТОГРАФИИ
ЖИВОПИСЬ
ПЭЗИЯ и ПЕСНИ