ВАХТА

За окном медленно падал снег, повисал хлопьями на высоких деревьях прямо у окна, ложился пухом на тротуары. Осень сейчас была тихой, как перед грозой в степи, когда все замирает. Нет ветра, не шевельнется травка, суслики забьются в норы, птицы попрячутся в гнезда и высокую траву, даже волки хоронятся в логова под крутым обрывом яра. Только молодой пес нервно полает на приближающиеся раскаты грома и далекий блеск молний, но первые крупные капли дождя загонят его в темноту конуры. Северная погода так же переменчива, как капризная молодуха. Только светило солнце, как заметет пурга на час, два, а потом и на несколько суток. Савр помнит, что в тундре метели были неделями...

В дверь номера гостиницы нетерпеливо постучали.

- Да, - Савр отвлекся от окна.

Показалось знакомое улыбающееся лицо Эрдни, потом он сам ввалился в номер.

- Приветствую на северной земле! Как доехал? - он был в темно-серой "аляске", довольный и радостный: не виделись полтора месяца.

- Проходи, раздевайся, - Савр пожал протянутую руку, приобнял за плечи, улыбаясь. - Что нового, не женился?

- Да ну, - протянул Эрдня, - на фиг, еще рано.

- Да уж, - сказал Савр, включив электрический чайник, и подумал: "Третий десяток на исходе у здоровенного парня". - Время летит как пуля, чай будешь?

- Да! Пусть летит, давно прибыл, как отдыхал? Пойдем погуляем, погодка!.. - торопился он, будто месяц молчал.

- Да, можно, тут этот приехал - "Опять", - так прозвали они молодого слесаря Лёшу из-за того, что он всегда этим словом начинал запевать и никогда не заканчивал песню про дожди, которую вообще мало кто помнил и знал.

- И что?

- Скоро придет, побежал в магазин.

Любопытство и удивление появилось в глазах у Эрдни:

- Бухать? Завтра комиссия!

- Да нет, к нему женщина придет, готовится встретить.

- Интересно, почему ко мне женщина не приходит в гостиницу? - разулыбался Эрдня. - Потому что снимаю квартиру, - сам себе и ответил.

- Потому что он познакомился с ней в поезде!

- Эге!

- Да, подождем, потом пойдем, он хочет попросить о чем-то, - Савр налил кипяток в керамическую кружку, - пакетик сам положи.

- Ладно, включим телек? - Эрдня сам прошел по небольшой комнате, нашел и нажал кнопку пульта. Шли местные новости, потом реклама, потом бесконечные дебаты хорошо одетых, прилизанных людей...

- Что делал, ездил куда?

- Да нет, отец вернулся с вахты, - он у него был рыбак, раньше работал на Каспии, потом, после развала рыбных хозяйств дома, подался в северные порты, где и работает сейчас. Эрдня приехал к нему после окончания средней школы. - Привез крабов, нужны? Продает.

- Почем?

- Пятьсот рублей штука.

- Не хило, я бы взял домой повезти, только куда его засуну до возвращения?

- Ну да, ладно, забыли, слушай, там этот - твой "бурила" лежит в холле внизу, - Эрдня прихлебнул чай, потянулся за печеньицем.

- И что?

- Я понял, не пускают его: на автопилоте прибыл.

- Туды его в скважину! И как он?

- Просил помочь, если кого увижу ваших.

- Трындец! - это, по всей вероятности, Печёнкин, бурильщик из его подопечной бригады, его смена. Часто приезжал он на вахту с похмелья, потому что все отгулы, по словам коллег, пил горькую со своей гражданской женой. - Да, надо как-то его провести через дежурного администратора, но потом, а пока подождем этого Опять.

Эрдня переключал каналы небольшого старенького телевизора, но там все было неинтересно - конкурсы, клипы с дергающимися танцорами и доблестные супермены.

"Опять" был слесарем по ремонту бурового оборудования, исполнительный, аккуратный и уважал начальство, иногда, конечно, выпивал со всеми. Сын его болел редкой болезнью, он постоянно переживал из-за этого и доверительно рассказывал о своих отцовских заботах друзьям-коллегам. В этот раз прибыл какой-то взволнованный, поведал Савру, что познакомился с женщиной в поезде и они всю ночь проговорили в купе... Она приехала к подруге, он уговорил ее передохнуть у него в гостинице, будто не наговорились в поезде! Теперь придет к нему сюда! "Что за тетка такая, коли он так разволновался? - подумал Савр. - Хотя разное бывает, может, какие-то обстоятельства у нее".

- Что, у нас новый начальник смены? - спросил Эрдня.

- Да, Михалыч в отпуск уходит.

- И как он, не знаешь?

- Нет, не видел сам.

От того, какой будет начальник смены, многое зависело в жизни вахтовиков, даже дальнейшее пребывание в компании.

- Да хоть какой, одна вахта с ним, - ответил равнодушно.

- Ну да. Где этот - любитель поездных женщин?

- Еще будешь? - Савр заварил в кружке пакетик с чаем себе и после утвердительного кивка стал наливать вторую - Эрдне.

Набирали всегда на вахту лучшего и любимого чая в пакетиках - целыми большими коробками - и конфеты к ним, которые все равно заканчивались к концу вахты. А покупать в столовой было неудобно: там продавался один какой-нибудь дешевый сорт. В перерывах - в любом цеху, на буровой - пришедшего первым делом встречали чаем, будь то геолог, начальник компании или еще кто-то. Хотя пили и не только чай... Спирт - вот что реально сокращало вахту и приближало время отгулов, но могли за это турнуть с работы, если попадешься.

Вошел взволнованный Опять, он быстро поздоровался с Эрдней, который изучал его взглядом дольше обычного, снял дубленку, спросил:

- Не приходила? Впрочем, что я, была бы здесь. Я внизу договорился с девочками.

"Девочки", администраторы на проходной, были уже почти свои, знакомые, и сами знавшие в лицо всех вахтовиков и моряков (откуда памяти хватало?). Иногда закрывали глаза, если "надо" и сувенирчик из далекого города или коробка шоколадных конфет делали свое: "Но я не видела ничего!" - с таким условием. Мужики их не подводили.

- В общем я договорился и с третьим нашим соседом, он свой, дизелист с Острова. Вы на пару часов или больше уйдете, пока мы пообщаемся, хорошо, Савр? - возбужденный Опять улыбался и, явно переживая, стал наливать чай.

- Да, мы сейчас пойдем погуляем с Эрдняхой, - сказал Савр.

- Да, ребят, позвоните, если будете возвращаться!

- Да, ладно.

- А что за баба? - Эрдню разбирало любопытство, он хитро посмотрел на Савра.

- Ну, я говорил Савру, потом расскажу, время будет, - парню, скорее всего, не хотелось выплескивать заранее чувства свои, он берег их для встречи, хотя какая тут встреча: всю ночь говорили и расстались утром, она, наверное, пошла по магазинам пробежаться или еще куда. Скоро, наверно, явится.

- Ну что, пойдем? - Савр стал снимать куртку с вешалки.

- А что - мы не... поздороваемся с твоей женщиной? - подмигнув, спросил Эрдня у Опять.

Тот умоляюще посмотрел на Савра.

- Пошли, надо этого еще бурилу спасать, - ответил Савр.

- И куда его?

- Придумаем, давай, пока.

- Звоните!

Вышли в холл из душного лифта, кто-то периодически курил в нем или поблизости, на этажах, и они "надышались" дымом.

Печёнкин сидел в холле на мягком кожаном диване, уткнувшись в ноги лицом, видимо, дремал, неподалеку в кожаном кресле сидела блондинка приятной полноты, стройные ноги обтянуты черными колготками, куда-то звонила. Возле бурильщика лежал большой, с разными аэропортовскими наклейками и бирками баул с вещами. Администратор за стойкой, худенькая девушка в белой блузке, с легким макияжем, отрешенно уткнулась в плоский монитор компьютера. Эрдня посмотрел значительно на Савра. Нет! - покачал головой в ответ тот. Не проскочишь. Подошел к сидящему, тронул за плечо. Тот поднял мутные спросонья и с похмелья глаза, силился узнать, закрыл и опять открыл. "Кончита!" - подумал с досадой Савр, посмотрел на блондинку, она перекинула круглую коленку одну на другую. Неплохо бы познакомиться! Кто она - жена моряка или временная подруга?

- Владимир! Что сидишь тут? - подергал Печёнкина за плечо опять.

Бурильщик, видимо, узнал наконец его, покрутил головой, ответил врастяжку:

- Вот, не пущають, на работу надо, - по мутным полуприкрытым глазам было видно, что он был сейчас где-то далеко: дома или в пути.

Администратор подняла глаза от бумаг, скользнула по ним взглядом и опять уткнулась в документы.

- Ладно, сиди тут, мы подойдем, - негромко сказал он Печёнкину. Тот кивнул и опять впал в дремоту.

"Хорошо, хоть не выгоняют на улицу. И это каждую вахту у него, похмелье, - думал Савр, - хотя бурила хороший, опытный, старательный, если найдешь общий язык". Когда впервые увидел его, приехав на буровую, тот встретил сумрачно, отвечал односложно. Оказалось, что до Савра геологом был какой-то молодой выпускник колледжа, который отсыпался у них на буровой в вагончике, мало разбирался в технологии, геологии, а о чем просили помочь буровики, забывал или просто ленился написать лишнюю бумагу. Сменщик его, пожилой геолог старой закалки, явно полевой поисковик, постоянно ругался и требовал высокого выхода керна, а жалобы на нехватку оборудования и материалов и записки к начальству не принимал. Дошло до того, что Печёнкин стал кидаться в старика отработанными коронками*. Юрий Михайлович, при пересменке, предупреждал Савра, чтобы он тоже был пожестче с Печёнкиным - нельзя их распускать.

- Пошли пиво дернем, - веселился после гостиницы на свежем воздухе Эрдня, - да и Мобиле надо звякнуть, подтянется!

- Да ну его, пиво, давление мерить завтра, пойдем где-нибудь перекусим и погуляем по центру. Там есть блинная, недалеко - отличные блинчики с разной начинкой! - хотелось побаловать себя разной вкусной снедью перед вахтой, хотя и на буровой, в поселке, хорошо готовили.

- Ладно, там увидим, - Эрдня созвонился с Мобилой.

В центре города они его встретили, товарищ не расставался, как обычно, с телефоном, то и дело названивая молодой подруге, за что и получил прозвище. Говорили, что недавно он женился.

- Ну что, как отдохнул, ездил куда? - Эрдня хлопнул приятеля по плечу при рукопожатии.

- Да не особо: семья, ремонт, на рыбалку выезжал...

Да, и у него был ремонт, огород и сад, редко рыбалка.

Нужно было все успеть: вскопать огород, посадить овощи и прочее, побелить деревья, встретить подругу, пожарить шашлык... выспаться перед вахтой и после. Друзья звали на вечеринки, пикники, юбилеи и в сауну. Жизнь то убыстрялась, то замедлялся ее бег, то уплотнялась, то становилась прозрачной и редкой. Было как в большом кинотеатре со множеством залов, где шли комедии, трагедии, мелодрамы, фэнтэзи и прочее. Он иногда попадал то в один зал, то в другой, не любил комедий и трагедий, давно надоели мелодрамы, не прельщали совсем фэнтэзи и боевики. Он останавливался, наблюдал, размышлял, в какую сторону двигаться, останавливался у какой-нибудь картины в холле или глядел на игровое поле, оценивая поведение разных участников. Что-то уже тянуло на философию. Хотя рановато. Женщина приходила и уходила, требуя свое, особо не вникая в его мысли и чувства, да и пусть - у них своя жизнь, думал он. Только вот нынешняя подруга стала все реже звонить. Ему казалось, что он иногда понимал их тайные мысли, хотя кто разберется в них? Нужен им и статус, и комфорт, и еще не известно что для счастья. Кто бы у мужчины спросил, что его может сделать счастливым. Хотя счастье - это не один раз пойманная птица, а состояние охотника? И в этот раз он уехал, не повидавшись. Пусть - все, что ни происходит, к лучшему.

Чем-то северные города похожи друг на друга, они суровы и обыденны. Пурга ли метет по улицам, комариные полчища или мошка накрывают их, прохожие неторопливы и обстоятельны, всегда остановятся и покажут дорогу, если по пути, проведут. Хотя везде свои особенности - природа, характеры, говор, свои знаменитости, жители бережно сохраняют местные обычаи, легенды, историю, гордятся этим.

Они прошли по знаменитой в городе площади "пяти улиц". На том же месте, как и в прошлый приезд, перед аркой высокого дома сидел аккордеонист в морском бушлате, играл свое любимое "Раскинулось море широко". Эрдня решил положить копеечку, подошел, что-то спросил, музыкант не обратил внимания. Мороза большого не было, выглядывало периодически из-за туч солнце. По площади спокойно прогуливались горожане: бородатые мужчины, голубоглазые женщины, ухоженные пенсионеры, веселая молодежь. Из-за угла сквера вышла компания, очевидно, футбольных молодых фанатов, с одинаковыми яркими шарфами и шапочками, явно на взводе. Савр прикинул: ребята разные, много, есть и крепкие, троим им туго может быть, если что. Обходить было поздно, но они прошли вахтовиков, как вода сквозь решето, скандируя лозунги и размахивая руками: наверно, выиграли матч кумиры.

Мобила улыбнулся:

- Наши культурные!

- Пока не начнут дубасить, - Эрдня усмехнулся, передохнул, продолжил: - Где эта харчевня?!

- Здесь, недалеко! - Савр показал, куда идти.

В блинной было весело: звучала негромкая музыка, яркий цветной интерьер создавал ощущение праздника, энергичные молодые люди за стойками в одинаковой вишневого цвета форме обслуживали приветливо и быстро. Они взяли блины с ягодами, густой сметаной и еще разными интересными вкусными начинками. Спиртного не было, но и так приятно было тут посидеть.

- Наши все приехали? - спросил Мобила, он взял одни блинчики с клюквой и сок. Эрдня уписывал уже вторую порцию с мясом, после крабового салата.

- Не видел почти никого, - сказал он, - только мастера Григорьевича, наверно, и Микола прибыл.

- Мне Тульский сказал, что он в гостинице и снял себе подругу, - глаза Мобилы прищурились насмешливо, - в одноместном поселился, подальше от бати.

"Батя", отец Миколы, высокий, седоватый, сурового вида, работал мастером на буровой глубокого бурения и приглядывал за сыном, которого устроил в ремонтный цех слесарем (чтобы тот был поближе и меньше выпивал), тем самым спасая его от увольнения, если сын попадался выпившим главному механику цеха, здоровому сибиряку Володе Свекле. Пока Миколе, действительно, все сходило с рук.

- Почему я узнаю все последним? - засмеялся Эрдня. - Пойдем навестим его.

- Не фиг, - Мобила смотрел в большое окно на проходящую компанию веселых девушек. - Пусть отдыхает, кайф ломать.

- Нет, мы просто пообщаемся, посмотрим его тетку, выпьем, может.

- Он и так, наверно, нажрался уж, и мадам ушла.

- Хм, просто зайдем, выпьем.

- Как хочешь, к Тульскому зайдем тоже.

- Зайдем.

Они посидели еще, стало темнеть - осенний день только начинал уменьшаться после длинного летнего дня. Вышли на свежий морозный воздух, зажглись фонари на столбах, облака стали приобретать нежно-розоватый до желто-горячего оттенка. Троллейбусы плавно стартовали от остановок, засветились ярче витрины магазинов и разных питейных и игровых заведений.

- Может, по стаканчику? - не мог угомониться Эрдня. - На вахте не посидишь с кайфом.

- Полтора месяца дома - не насиделся? - хмыкнул Мобила.

- Да нет, с друзьями-вахтовиками не бухал.

- Завтра давление мерить, - вздохнул Савр, хотя он не "увлекался", но за компанию было весело сидеть со стаканчиком, - ладно, пошли в гостиницу, что ли.

Надо было еще устраивать этого бурилу. Доехали на троллейбусе до своей остановки, взяли в ближайшем магазине продуктов на завтра.

Печёнкин сидел почти в прежней позе и на том же месте, только еще больше пригнувшись к коленям. Блондинки не было, рядом лежали большие чемоданы, сумки. У стойки администраторской стояли, оформляя документы, видимо, моряки, так как их на участке Савр не видел. Они чем-то неуловимым отличались от буровиков. Были какие-то "прикинутые", городские (так в детстве отличал он городских от деревенских), будто сразу отплывали за границу, хотя так в действительности и могло быть. Вахтовик-буровик одет попроще, потеплее, попрактичнее, так, что может тут же заночевать в мороз в тайге или в горах, особо не переодеваясь. Моряку же нужна каюта или рубка, перед тем как заступить на вахту. Все это мгновенно мелькнуло в голове у Савра, пока он оценивал ситуацию.

Когда моряки ушли к лифтам, Савр подошел к администратору Аннушке, внимательно, долго посмотрел на нее. Девушка подняла вопросительно глаза, предполагая вопрос. Савр смотрел, ничего не говорил, улыбаясь, пока Анна не отвела взгляд вниз. И тогда он начал.

- До завтра, я его заберу в свою комнату, а завтра он подойдет и благодарно оформит документы, - мягко убеждал ее Савр, и еще продолжал говорить, чтобы девушка укрепилась мысленно в добром поступке, вопреки правилам оформления жильцов. Наконец она подняла чистый голубой взгляд:

- Быстро! Я не видела, как он проскочил вообще, пока охранник у себя сидел чай пил.

- Понял! Какая вы красивая! - девушка смущенно отвернулась. Савр мотнул головой ребятам, они подхватили Печёнкина вместе с баулом, повлекли к лифту, впихнули его туда и, подождав Савра, включили свой этаж.

Савр остановился на подходе к номеру:

- Надо позвонить Опять. - "Или Опятю, для Опятя, как правильнее сказать?!" - улыбнулся про себя Савр.

У номера остановились.

- Ну что? - Эрдня был в нетерпении. - Мачо наш оттянулся?

После нескольких гудков в телефоне Опять быстро проговорил:

- Все хорошо, приходите, я тут приготовил, то есть она, ждем...

После кивка Эрдня стукнул в дверь ногой и открыл ее, увлекая с собой бурилу, а остальные - за ними.

Опять оторопело смотрел на компанию и безвольно свисшего на плечах друзей буровика:

- Откуда, кто это, а-а-а Печёнкин? Что с ним?

Его женщина стояла с ножом в руке, видно, нарезала колбасу, в переднике - откуда взяла? - растерянно смотрела на ребят и на Опять. Тот, виновато улыбаясь, посмотрел на нее, потом на ребят, сказал:

- У нас нет больше кроватей.

- Какая на фиг кровать, простите (в сторону женщины), первый раз в походе? Стели свой запасной матрац на пол, за столом у телека, и покрывало приготовь! - скомандовал Савр.

Втащили бурилу, положили на запасной продавленный матрац, так кстати оказавшийся в номере, нашли в шкафу второе одеяло для тех, кому станет холодно ночью, наверно, предусмотренное правилами северной гостиницы, укрыли. Тот промычал что-то и благодарно заснул.

- Завтра не давать похмеляться до комиссии, - сказал Савр.

- Захочет работать, не будет сам, - заключил Эрдня. - Ну что, Лёша, представь нам свою подругу!

- Ну что вы, ребята, так сразу, - засмущалась женщина, несогласная с "подругой", голос ее был приятным, грудным, - мы ведь только познакомились! Галина я! - она стояла по-прежнему с ножом в руках. - Давайте с нами перекусите! - Что-то вкусное пахло на сковороде, разогретой, вероятно, в общей кухне. А сковородку, должно быть, взяли у дежурной по этажу, у которой есть не только это, но и ... Савр вспомнил, что в некоторых столичных и крупных гостиницах эти консьержки названивали в номера, предлагая водку, девочек. Сутенерши! Но у них построже тут, ведомственное учреждение.

Немного успокоившийся Опять поздоровался с коллегами за руку и пригласил за стол, на котором была разная домашняя снедь от пирожков до копченой рыбы, наверное, купленной попутно на перроне при недолгих остановках поезда, и еще чего-то ароматного.

Сняли верхнюю одежду, скрывая некоторую неловкость положения с женщиной. Лёша-Опять суетился с закуской, ощущая себя почти хозяином квартиры. Все задвигали стульями, стали рассаживаться за видавшим виды, испещренным сверху следами ножей, полированным столом с железными ножками.

- Чего-то не хватает, - сказал Эрдня, - но ладно, наливай чаек, что ли!

- Да, ребята, спасибо за гостеприимство, подруга моя должна вечером прийти с работы или дежурства, пришлось у вас переждать, попробуйте домашние котлеты, вот огурчики солененькие... - Галина уже осваивалась в компании, разворачивала закуски, улыбалась, переглядывалась с Опять. У нее было простое округлое лицо, светло-серые глаза, еще не высохшие после душа каштановые волосы раскинулись по плечам.

"Может, поженятся, - подумал Савр, - да и хорошо, пусть, если так вышло. Чего время терять, им самое время для жизни вдвоем".

- Наверно, трудно на вахте, а вы такие молодые? - Галина тепло и немного грустно смотрела на "молодежь", которая поглощала ее домашние котлеты, несмотря на недавний перекус. Эрдня хмыкнул, Мобила ответил, стараясь говорить солидней и глядя на экран, где шел розыгрыш лотереи:

- Хоть и молодые, да бывалые и даже женатые кто-то.

- Да, кроме меня, и еще кого-то, а вы не стесняйтесь, мы тут все на вахте уже, не дома, - Эрдня оглядывался в поисках пульта, поискать интересную программу. Зорко следивший за всеми Опять нашел его, подал, Мобила уткнулся в свой телефон, прихлебывая чай.

- Да, как только куплю билет на поезд, я уже в пути! - сказал, улыбаясь, Опять и, смотря на женщину, дополнил: - Такова наша жизнь вся, геологическая!

"И этот - геолог", - подумал Савр. Любит народ причислять себя к этому легендарному уже племени. Ладно, в юном возрасте, когда он работал в геофизической партии рабочим-электроразведчиком, все работяги - шоферы, наемные бичи, освободившиеся недавно из лагерей и работавшие у них из-за трудностей с пропиской рабочие - называли себя геологами. Так они действительно мотались по полям, лесам с электрощупами, зондами, приборами, кувалдами, жили в палатках, заброшенных домах, сельских клубах, отдыхали в экспедиционных спальных мешках, уложенных на кошму и раскладушки, варили еду на кострах. Теперь у них теплые вагончики на базе, столовая, баня, они не "ходят в маршруты", как геологи, он, Савр, ездит на квадрацикле по буровым, рабочие в цехах ремонтируют оборудование. Но перед женщиной - ладно, пусть порисуется Лёха: ему полтора месяца жить в вагончике с сотоварищами.

- Привет честной компании! - в номер вошел высокий человек, бородатый, в теплой куртке-дубленке, меховой шапке. - Михаил! - поздоровался с мужчинами за руку, направился к свободной кровати.

- Присаживайтесь с нами перекусить, чайку! - Савр искал свободный бокал.

- Спасибо! - Мужчина, вероятно, тот дизелист, что с утра отсутствовал, вытащил из тумбочки кружок колбасы, положил на стол. - Попробуйте, наша, ростовская!

- О, земляк! - воскликнул Эрдня.

- Я это понял сразу! - ответил ростовчанин, присел на освобожденное ему молодым Мобилой место, взялся за налитую кружку с чаем. - За вахту, ребята, чтоб прошла успешно, а дома всегда ждали!

- За вахту! - все поддержали.

- Пусть всегда вас ждут подруги и жены, растят детишек, а вы бы спокойно работали! - Галина почти восторженно смотрела на мужчин.

"Женщина, наверно, уже решила свою судьбу с нашим парнем", - подумал Савр.

"... надо освоить Индокитай, поехать в кругосветку. Ты был? Вот, я могу найти билеты, почти даром. С тебя билеты, я за питание отвечаю, можно славно отдохнуть.

... ты можешь мне обеспечить комфорт? - А я привыкла и люблю его!

... нет, насчет постели я ничего не говорю, все отлично, но мне нужна шуба, норковая, конечно, сапожки, туфли, подарки! Ты когда мне последний раз дарил?

... когда, опять на вахту? Как быстро, мы не съездили на ...!

... селиться надо в Средиземноморье!"

Почему-то вспомнились отдельные СМСки и слова его подруги. Для чего он здесь? Савр смотрел в окно на начинающуюся пургу. За тридевять земель от дома, родных, друзей, своего поселка, хоть и в славной компании, но там, где солнце по полгода не показывается из-за горизонта и потом полгода крутится по небу, не заходя за горизонт! Ради каких моментов? Или ради проживания этих моментов здесь?

У дизелиста были густые, почти сросшиеся брови, небритая рыжая щетина, что придавало ему грозный, дикий вид, он огромными ручищами брал мелкие котлеты, целиком засовывал в рот и сразу заедал целым куском хлеба.

- Сейчас бы выпить, да простит нас дама, но, жаль, на вахту еду, - он прихлебнул чай, - на Острове сейчас уже морозы, а дома салаты позакручивали недавно.

На Острове была какая-то база после глубокого бурения, может, что-то нашли и разрабатывают или готовятся для морского бурения, этого Савр не знал пока. Расспрашивать не было в правилах Севера. Кто хочет, сам расскажет, кому нужно, тому расскажут, или узнает мимоходом.

- У Вас бируши есть? - спросил Эрдня. - У нашего дизелиста есть.

- Нет, я и так хорошо сплю, зато, как начнутся перебои в аппарате, сразу слышу и просыпаюсь. Вообще я сейчас прилягу, вы не обращайте внимания, не выспался в поезде. - Он допил чай и лег на свою кровать, которая заскрипела всеми соединениями в углу комнаты.

Галина вопросительно посмотрела на Опять, тот отрицательно покачал головой:

- Ничего, он спит как медведь.

- Неудобно ведь.

- Нормально, это гостиница! - Мобила оторвал взгляд от телевизора, посмотрел на Эрдню, тот кивнул. - Мы до Тульского сходим, пока вы тут общаетесь. И до Миколы, может.

- Зайдете еще?

- Да!

- Вот молодежь, не сидится им, - Савр искал новую программу пультом.

Галина взяла за руку Опять, смотрела на него, слегка улыбаясь. Это был взгляд, может, много видевшей, но и не утратившей энергии и тепла женщины. Лёша-Опять, видно, стеснялся своего счастливого состояния перед Савром и старался быть суровым, что у него мало получалось и глаза его постоянно теплели в улыбке.

То ли еще было на вахте! Однажды Савр ехал на вахту в купе с бывалым моряком. Как только разобрался с вещами и поезд тронулся, оказалось, что они в купе одни и вообще в этом вагоне мало народа. В соседних - были еще молодая семья с ребенком, пожилой офицер и серьезный мужчина, очевидно чиновник. Моряк сразу предложил выпить домашнего вина. Они выпили вкусного темного домашнего вина по целому граненому стакану, в которых приносят чай проводники, чуть перекусили и легли спать. Следующую полуторалитровую баклажку он купил сам у проводника-абхазца, и они пили все двое суток до города назначения. Бородатый моряк рассказывал про заграничные плавания, о жизни в гостиницах и на корабле. Как заходили в иностранные порты, про выпивку и женщин за границей, про иностранных матросов, их конкуренцию на барахолках и свалках радиоаппаратуры. Голова совсем не болела от того вина, а только был крепкий сон и ощущение выпитого виноградного сока!

Их разместили потом в одном номере в гостинице, так как они прибыли вместе, и моряк рассказывал уже про это заведение, ведь он давно селился здесь перед сборами на корабль. Когда буровиков еще не было здесь, не размещали, моряки, ходившие по полгода, а то и больше по морям, получив отпускные вместе с окончательной зарплатой за рейс, поход, начинали шумно отмечать прибытие на Родину. Водка лилась рекой, рестораны были полны гуляющими компаниями с моряками и веселыми женщинами, которые так же толпились и у гостиницы, как у "Метрополя" в Москве. Кто-то знакомился впервые с любительницами веселого отдыха, кто-то встречался с уже знакомыми молодухами. Бывали и невеселые события, как у того бича с Вачи в известной песне Высоцкого, который "... я на Вачу ехал плача, возвращаюсь хохоча... и ... у меня, что было, сплыло, проводник воротит рыло и за водкой не бежит!" Приходилось тем бедолагам срочно оформляться на другой рейс и опять дуть в новое плавание, дав телеграмму своей любезной, что "...по производственной необходимости... срочно направлен в очередной рейс... люблю, целую..."

Ребята ушли, дизелист уже заснул при работающем телевизоре, бурильщик лежал в том же положении под одеялом на полу. В чайнике закончилась вода, женщина пошла набирать из баклажки в коридоре новую порцию.

- Знаешь, скажи спасибо ребятам и тебе тоже, что помогли сейчас, - заговорил Опять доверительно, - нам надо было поговорить и выяснить еще что-то.

- Да ладно, если надо, да и сам скажешь.

- Вот ты понимаешь меня, это так сложно в жизни все! - Лёша-Опять был все еще растроган тем, что с ним происходило. - Ведь если шанс получился, надо его не упустить, правильно, Савр?

- Да, я рад, ты не переживай, женщина стоящая, вижу.

- Да! Я сразу это понял! - он округлил глаза от нахлынувшего чувства. - У нас все серьезно!

- Молодцы! - Савру уже стали надоедать душевные разговоры - впереди работа.

- Мы сейчас соберемся, я провожу ее.

- Да, я выйду, проведаю ребят там.

- Хорошо!

Савр вышел, пошел по коридору до номера Миколы, о котором сообщил ему до этого Эрдня. Постучал, открыл ему Мобила. Микола прятался за шкафом, видимо, боялся прихода отца.

Кроме ребят, за столом у кровати сидела девушка лет тридцати, блондинка с ярким макияжем, в короткой под кожу юбке и облегающей красной кофте. Темные колготки и сапожки на высоком тонком каблуке на полноватых ножках. Она держала тонкую белую сигарету со следами помады на фильтре у стеклянной массивной пепельницы. Быстро взглянула на Савра и отвернулась к работающему телевизору, перед ней стояла чашка с недопитым кофе.

- Здорово! - Микола вяло поздоровался и прилег на свою кровать рядом с сидевшей подругой. - Готовы к труду? А я , как видишь, отдыхаю.

- Ему дома мало было, или там надзор круглосуточный? - засмеялся Эрдня.

- Да всего понемногу, и пахота тоже, то огород, сад, стройка, на вахте и отдохнешь, - поддержал Микола. Они с батей были откуда-то с Кубани.

- А вы, Алла, местная? - Эрдня, должно быть, уже говорил с ней.

- Да, давно приехала, с родителями, - не сразу ответила та, при внимательном рассмотрении на лице ее были видны мелкие морщинки вокруг глаз и губ.

- И как город, люди? - молчаливый Мобила тоже вступил в разговор.

Блондинка обернулась к нему, сидящему по другую сторону стола, оценивающе оглядела, не нашла, кажется, ничего примечательного для себя, выпустила кольцо дыма, скучно сказала:

- Да везде люди одинаковые, все от тебя зависит, какой ты сам, что тут рядить? - у нее был какой-то не местный говор, будто тянет слова, как на Средней Волге, припомнил Савр.

- Прижились, нравится, работаете где-то? - спросил Савр. Девушка была, естественно, центром внимания в мужской компании, Микола был не против их общения с ней, хотя время посещения романтической подруги, видно, не закончилось, она честно "отрабатывала" его.

- Работаю я, скажу - не поверите где, потому не скажу, а здесь подрабатываю, на масло с икорочкой не хватает, - она говорила устало, просматривая простенький телефон.

- А что так, тайна исповеди у нас свята? - Мобила решил поострить.

- Да подумаете, что в этой профессии все так подрабатывают. А телефончик, если что, возьмете у товарища, мальчики, - она посмотрела на часы. - Время заканчивается мое, так что удачной и вам вахты!

- Хм! Но твоя вахта совсем короткая! - засмеялся Эрдня.

- Зато страшная, ладно, шучу, веселая! Пока, звоните, о?кей! - Девушка стала надевать куртку, смотреться в зеркало на стене у входа, поправляя помаду и хлопая накрашенными ресницами. Микола встал провожать, они вышли в коридор.

- Были у Тульского? - спросил Савр про невысокого полноватого токаря из ремонтного цеха. Фамилию знали, наверное, только друзья, а прозвище дали потому, что он всегда весело так представлялся сам. По-видимому, гордился земляками-оружейниками.

- Нет, ушел куда-то, - Эрдня смотрел на часы. - Это она на полдня приходила! Микола на женщин работает.

- Все мы на них работаем, - улыбнулся Мобила, - без них никуда, даже вон Опять нашел себе.

- Ему необходима срочно подруга жизни, тяжело с сыном, - Савр подумал: а ему тоже срочно нужна, ему бывает некому позвонить, и как обойтись без них?

- И мне срочно, - сказал Мобила, - мне одному тоскливо, например, на вахте, а с женщиной веселей, да и дети.

- Ох, дети! - воскликнул Эрдня. - Ну их, то их в садик, то обратно нужно забирать, не погуляешь с ней толком.

- Чужие, конечно, тебе не нужны, а заведешь своих, будешь прыгать и бегать в садик за ними не хуже своей подруги, - насмешливо говорил Мобила.

- Нет их у меня, пока, но как говорил поручик Ржевский, возможно где-то!.. - смеялся Эрдня. - Но что мне - ждать их появления? Мне сейчас порадоваться хочется, отдыхать, тусоваться.

- Никто не запрещает, тусуйся вместе с подругой, если будет время от быта, - Савр посмотрел на входящего уставшего Миколу, который бросился сразу на кровать. - Наверно, пойдем, не то Микола вторую серию расслабления начнет.

- Ладно, - Эрдня встал, хлопнул по спине товарища, - давай, завтра не теряйся, пойдем на комиссию пораньше, потом оттянемся!

- Угу!

- Пойдем, может, Тульский пришел, обещал тульских пряников! - Мобила открывал двери.

Будут нам и пряники, и пироги, думал Савр. Лишь бы работа шла. И мы были здоровы и веселы. И чтобы кто-то нас ждал. А где этот Бульбаш? Серега из Беларуси прибывал прямо к комиссии, перед вахтой, и уезжал на первом же поезде домой. Тоже веселый парень, друг Тульского. Ладно, надо спать идти. Попрощались у лифта.

Дизелист спал удивительно тихо, несмотря на крупные габариты, Опять не спал, смотрел в потолок, бурильщик начинал периодически ворочаться, садился на матрасе, глядел в пустоту, потом брал чайник со стола, пил из носика, снова укрывался покрывалом. Что-то бормотал несвязное... "Во всем они виноваты! Да они... Эти суки, эти бабы..." И вновь ложился навзничь, укрывался покрывалом, затихал ненадолго, чтобы снова привстать.

Он увидел Печёнкина в первый раз за рычагами бурильного станка УРБ, когда разбуривали поисковые профили. "Ничего не дають, а выход керна требують!" - хмуро отвечал на вопросы он.

- А что надо-то? - спросил Савр напрямик.

Тот оглядел внимательней нового геолога и стал перечислять: робу новую, обувь, рукавицы, коронки алмазные... Савр взял блокнот, стал записывать.

- Еще что?

- Вот ему! Новые берцы не дають, так как не вышел срок, а они ломаются в подошве от таких нагрузок, бегать по скалам и камням. Нет, не положено! - он показал на подошедшего своего дизелиста, среднего роста, голубоглазого, интеллигентного вида парня.

- Правда? - обратился Савр к дизелисту.

- Да, я не виноват, что обувь некачественная, а эти прохудились, - ответил тот безнадежным тоном и показал лопнувшую подошву берцы.

- Ладно, на селекторе закажу это.

- Не забудьте, - недоверчиво произнесли буровики.

Он перечислил на следующее утро на селекторе список необходимых материалов, и ему, после горячих дебатов о бережном хранении и положенном лимите, все же дали "добро" на пересылку и получение на складе участка новых вещей взамен сданных старых. Савр собрал в следующий объезд изношенные коронки и одежду буровиков, привез со склада новые под роспись. Привезли и новые коронки американские, алмазные. Бригада стала больше доверять Савру и не так хмуро встречала его, как сменщика. Но Печёнкин! Говорили, что он развелся с женой, стал жить с другой - помоложе, с которой и пил вместе. Сонька, новая подруга, работала в магазине и, когда он пропивал свою зарплату, помогала ему дожить до вахты, и с новыми силами они начинали гулять. Его напарник в ночную смену, Молчун, говорил, что серьезно опасается за бурильщика после запоев. "Он иногда не узнает меня, что на уме его? Возьмет зарежет ночью! Владимирыч, сделай что-нибудь!" - говорил он, когда был наедине с Савром.

В комнате было тихо, только Опять чуть похрапывал мечтательно. Трудно заснуть, когда храпят, много есть храпунов, хотя мало, кто признается в этом. Часто это зависит от возраста, но чаще - от полноты. На то она и вахта, что жить приходится рядом с кем придется и работать, с кем сведет судьба, думал Савр. Иногда она сводит с интересными, стоящими людьми, а иногда с такими, что и не хочется видеть потом и вспоминать тоже.

Когда устраивался на работу, он поиздержался, пока проходил медкомиссию, платил за анализы, жил в гостинице около недели, а рядом поселился здоровый боцман, как он узнал потом. В первый день он, только поздоровавшись, бухнулся в кровать и проспал до следующего утра. Потом исчез на сутки, потом появился и опять отсыпался. Когда проснулся, предложил сходить в ресторан перекусить. Савр вежливо отказался, мотивируя тем, что недавно попил чаек. Тот взглянул на стол и сказал:

- Тебе денег занять? - Полез в бумажник, протянул "пятихатку". Савр стал отказываться, матрос посмотрел опять внимательно и сказал:

- Наверно, мало будет, вот возьми, потом отдашь! - Дал тысячную купюру. Было неудобно от незнакомца принимать деньги.

- Как я тебе отдам? - спросил только.

- Да сам не знаю, как-нибудь, - ответил боцман.

- Я перечислю на телефон тогда, давайте номер запишу!

Он записал номер моряка, и тот опять ушел гулять. Это был крупный голубоглазый блондин, как с плаката времен социализма, приходил вечером, рассказывал, как встречался с друзьями, как пили коньяк "Hennessy" в ресторане и что ему надо ехать уже домой, тоже на юг. Потом, после вахты, Савр перечислил деньги на телефон моряку и позвонил. Трубку взяла женщина, узнала, кто звонит, удивилась приходу денег, обещала передать привет мужу, так как "он занят, поливает огород" или еще что-то делает, отпуск - полгода, и морячок, скорее всего, был припахан на полную катушку!

Но хватало и "порожняка", помнил Савр. Кто-то не доверял ему долго как специалисту за его нерусскую внешность, кто-то просто был зол на весь свет, кто-то был хитрым притворщиком. И это не сразу, но рано или поздно проявлялось.

- Это не бывает случайно, - Опять, вероятно, еще не спал крепко и, проснувшись, смотрел на метель за окном в свете неоновых фонарей.

- Да, - Савр почти засыпал, но сразу вспомнил свою Жанну - ничего не бывает случайно.

- Жена хотела оставить его в доме ребенка, отказаться после рождения, а я нет, это же мой ребенок, правильно, Савр? - Он был ненамного младше Савра, но почему-то доверял ему и часто советовался с ним.

- Ты прав, - Савр думал, что у Жанны и мыслей не было о детях. - Ладно, пробьемся, будем спать.

- Хорошо, спокойной, - Опять смотрел в окно.

Савру приснилась под утро Жанна, как снятся женщины подросткам. Наклонялась, держала за руку, что-то говорила приятным голосом... Не хватало влюбиться, подумал он, осознавая, что это сон, и просыпаясь. Ей тоже непросто.

Встал почти как в армии, мгновенно и вовремя, - уже начинала работать вахтовая привычка - было 6 часов. Укрывшись с головой, Опять еще спал. Бурилы не было, дизелист, сидевший на кровати и перебиравший сумку, поняв по взгляду, сказал:

- Ускакал уже, наверно, похмелиться.

- Чудик!

- Пусть, не маленький, - и дизелист начал собираться, - мне сегодня отъезжать.

- Успешной вахты!

- И тебе!

Вошел бледный Печёнкин, поздоровался, вытащив туалетные принадлежности, ушел в ванную. Было видно, что на разговоры у него сил не было.

Савр пока поставил электрический чайник. Только проснувшийся Опять приветливо улыбался всем, но был сегодня молчалив. Они попили чай, Печёнкин ушел поселяться в другой номер, который оформил себе с утра.

Попрощались с дизелистом, он поехал в контору с вещами. Утро было светлым, хоть и слегка мела поземка по чищеным тротуарам. В конторе, несмотря на раннюю пору, было уже много народу, формировалась команда на Остров, шла перекличка бригад, буровики стояли в очереди к доктору.

- Ну что, пряников привез, а самовар забыл? - это высокий чернявый Бульбаш увидел шедшего по коридору Тульского.

- А ты бульбу накопал? - широко улыбался коренастый токарь. Они обнялись, хлопали по спинам друг друга.

- Встреча на Эльбе, - комментировал Эрдня. Все здоровались, смеялись, будто собрались на прогулку. Вышел белый, как картонная коробка, куда пакуют образцы керна бурильщики, Печёнкин.

- Как, прошел? - спросил его Бульбаш, он был следующий.

- Да, подожду тебя, - ответил Печёнкин, но что-то было у него не все хорошо и не на месте. Нервно стрелял глазами по углам, тяжело вздыхал. "Наверно, наглотался таблеток, - решил Савр. - Главное, помогло бы, и не крякнул бы в дороге где-нибудь".

- Сегодня культпоход по злачным местам! - объявлял Эрдня. - Места ограничены, берем не всех!

- Включая тебя, - улыбался Мобила.

- Сходим в "Погребок", продегустируем лучшие вина города и лучших девочек. Савр, с нами?

- Нет, пошатаюсь по блошиным рынкам и книжным развалам, если найду в парке или еще где.

- Я с тобой, если не против, - сказал Опять.

- Давай! Веселей.

Времени до завтра хватало. После комиссии, где мерили давление и контролировали общее состояние работников, они болтались по заснеженному парку, пугали там ворон, подзывали голубей, купили книги. Потом перекусили в дешевом кафе, выпивать не тянуло. Лёша-Опять будто забыл про свою женщину, может, не хотел уже делиться хрупкой радостью, а рассказывал про свой Великий Новгород.

Когда подходили к гостинице, увидели озадаченного Бульбаша, он нервно ходил перед уличной скамейкой, на которой лежал Печёнкин без признаков жизни, как казалось издалека.

- Мать его за ногу, - выдохнул Опять. "Екарный бабай!" - подумал Савр.

- Делайте с ним, что хотите, он достал со вчерашнего дня! - почти закричал Бульбаш. - Опять отрубился, не пустят в гостиницу, а отправят в больницу!

Печёнкин полулежал на скамейке, с накрытой капюшоном "аляски" головой, с раскрытым ртом и прерывисто дышал.

- Чего-то наглотался, видимо, чтоб давление сбить, теперь коньки отбрасывает, - говорил взволнованно Бульбаш.

Оказывается, когда они доехали до своей остановки, Печёнкин, пройдя несколько метров, стал падать, его подхватил Бульбаш и пытался тащить, но тот все же упал на тротуар в снег лицом, и изо рта у него пошла пена. Товарищ растерялся, не знал, как его спасать, проходящие сердобольные старушки вызвали "скорую". Врач, пожилой мужчина, быстро понял, в чем дело, вколол что-то, пациент очнулся. Расспросив обо всем, врач сказал, что можно отвезти Печёнкина в больницу, и тогда сообщат на работу об инциденте, и бурилу выгонят, скорее всего. Но если Печёнкин отказывается от больницы, то это его воля, пусть товарищ позаботится о нем: доведет до гостиницы и даст отдохнуть, пока не пройдет синдром.

- Я что, нанимался ему в сиделки? Это ваш сотрудник, Савр, тащите сами его! -возмущался Бульбаш.

- Да, Серёг, мы дотащим, спасибо, что отбил у "скорой", - Савр думал, как же опять доставить его в номер.

- Надо дать пинка ему, - сказал Опять. Он подошел поближе, скатал комок снега, положил на лоб лежащему, на глаза, щеки, потом на шею.

Печёнкин зашевелился, замычал непонятное, открыл глаза.

- Володя! - внятно сказал Опять. - Пойдем, у меня в номере бутылка водки есть, только ты взбодрись, нужно пройти мимо администратора, и мы с тобой посидим у тебя!

Глубоко вздохнув, Печёнкин сел вначале на скамье, потом рывком встал и, держась за Опять, побрел ко входу в гостиницу.

Все потихоньку пошли за ними. Девочка-администратор только скользнула глазами по входящим и, видя радостную физиономию Бульбаша, пытающегося заслонить остальных, кивнула им.

- Мы с комиссии, завтра на вахту! - комментировал происходящее Бульбаш.

- Ладно, ладно, дверь прикрывайте!

В лифте отправили первыми Опять с Печёнкиным.

- Что, поить его будете? - спросил Бульбаш.

- Больше нам делать нечего! - Савру уже определенно надоел бурила.

- Уложил на кровать его, дал стакан воды, сказал: потом принесу водку, - отчитался пришедший в номер Опять. - Бульбаш с ним.

- Правильно, - они были уже вдвоем, поставили, как водится, чайник, - пусть теперь хоть воет, позже можно дать пивка кружку, а лучше - стакан спирта. Бульбаш вряд ли сходит за пивом, если что, прибежит к нам, наверно.

- Пусть, - аккуратист Опять - все же опытный товарищ. - Эрдня звонил, они подрались в кафе, говорит, еле отпустили с опорного пункта.

- Во чудики! Мы все пропьем, но флот не опозорим, будто на войну собрались! Из-за чего и с кем?

- Там фанаты эти орали, Эрдня сказал, чтоб успокоились, они не обратили внимания, тогда Эрдня назвал их чмошниками и самому наглому съездил графином по голове. Наши еле отговорились потом в полиции, так как еще не были пьяными и завтра на вахту ехать, а у этих нашли ножичек. Только штраф за графин и разбитые бокалы, которыми откидывались, как гранатами из окопов, Тульский и Мобила заплатили. Остальное - фанаты будут, - пересказал Опять.

- Герои-гранатометчики!

Савр уже собирался лечь пораньше. Взял купленную книжку - современные японские рассказы. Он уже не читал длинных романов, исторических повестей, приключения, фантастику, а выборочно классику или, по настроению, стихи. Дело было не в нехватке времени, а в том, что многое было уже прочитано, известно и пережито, а жизнь реальная часто была интереснее книжной, стоило только внимательно присмотреться к ней и уметь анализировать. Также лучше реально воздействовать на окружающее и писать собственный роман своей жизни. События вокруг были увлекательней виртуальных, главное - иметь свою собственную основную линию, стратегию, направление, цель.

- Да, так и живем, работа - работа, в перерывах не успеваем отдыхать, - Опять тоже готовился ко сну. - Я ведь попал случайно сюда: жена ушла, денег не хватало, для сына нужен спецуход, лекарства... Решил завербоваться, и первая компания, ответившая, пригласила сюда.

Он - неплохой автоэлектрик, мог бы и дома хорошо зарабатывать, подумал Савр.

- Дома не хотелось оставаться, - будто отвечая на вопрос собеседника, продолжал Опять. - Сестры пилят, ругают, просят, чтобы вернул жену, звонят родственники, охают. А тут уехал - и нет меня, кому хочу - звоню, работаю спокойно на природе, ребята хорошие попались.

- Да, это верно, будь только сам таким, не подводи - и будет все нормально.

- Как в прошлый раз, помнишь, как искали и откапывали вездеходчиков?

- Да, - это он помнил, как в пургу замело двух механиков на вездеходе на перевале, да и он не раз буксовал в метель на своей "Ямахе". - Ладно, спокойной ночи.

До утра уже никто не заходил.

На следующий день прибыв в контору, трехэтажное здание в стиле советского романтизма сталинской эпохи, как мысленно его охарактеризовал Савр, отметились у диспетчера, энергичной привлекательной женщины средних лет, которая, как обычно, купалась в комплиментах бравых вахтовиков. Только с усмешкой игнорировала особо смелые комментарии. Новый начальник смены был крепкий мужчина из сибирских специалистов по бурению. Красная куртка, очевидно, форменная из какой-то солидной компании, очень шла к его светлым волосам. Он распоряжался автобусами, погрузкой какого-то бурового оборудования в багажники, списком отъезжающих. В толпе мелькали знакомые и не очень слесари, монтажники, бурильщики и их помощники, были женщины: кастелянша, фельдшер и замерщица на глубокой буровой. Засветился и спрятался от любопытных товарищей Лёшка-монтажник, с четким синяком под глазом, Печёнкин не попадался на глаза. "Гранатометчики", слегка помятые, но боеспособные, тоже веселились в толпе. Наконец неугомонная ватага была укомплектована и, превратившись в смену, стала грузиться с вещами в автобусы, по категориям.

Проверив людей по списку в автобусе, диспетчер назначила Савра старшим машины, передав ему список пассажиров, и дала разрешение на отъезд. Вошел начальник смены, оглядел всех, поздоровался с Савром и кивнул водителю, чтобы следовал за их автобусом, в который он сам сел. Автобусы тронулись, вахтовики стали поудобней рассаживаться в креслах, проходы были завалены сумками, баулами, рюкзаками с колесиками, теперь можно только прыгать через них.

Началась вахта! Этим определялось основное состояние, только это было в мыслях, наверно, у всех. Они уже были там на Полуострове, на своих рабочих местах, думали, как будут выполнять работу в снег и пургу, мороз и в переездах. Мелькали мысли о семье, родных, любимых, но это уже, как правило, и они отгонялись, потому что впереди еще много раз подумается об этом, и хорошо, что есть связь, перезвонят своим.

- Привет! - такой знакомый певучий голос! Звонок ее был, как всегда, неожиданным. - Извини, не смогла прийти, на работе всё, смена моя была, еще в отпуск ушла напарница.

- Да что теперь-то. Уже поехали. Можешь отдыхать, от меня...

- Ну что ты! Я скучать буду! И звонить. Время пролетит быстро!

- Ладно, не переживай, пока, деньги твои идут, - он отключил звонок.

... Он резко затормозил, когда увидел, что молодая женщина подняла руку на остановке. Видимо, очень спешила и не могла ждать микроавтобуса. Было начало лета, он ехал в колледж, куда устроился преподавателем для проведения учебной практики и последующих зачетов с экзаменами, а может, и с перспективой дальнейшей работы.

- Куда опаздывает столь очаровательная девушка? - ему было весело от теплого солнца, свежего утра, приятной попутчицы в начале лета.

- Спешу на работу, опаздываю, - у нее был мягкий голосок, миловидное округлое лицо, наполовину скрытое большими очками, короткая прическа.

- Я тоже, но не очень, хотя в колледже студенты ждут уже, наверно, - он старался разглядеть ее ручки, нет ли обручального кольца, вроде, не было. Она не ответила, только бросила на миг заинтересованный взгляд. Не хотелось быть надоедливым и излишне навязчивым, но и почему бы не узнать побольше о понравившейся женщине. Она смотрела в окно и поглядывала на часики. Когда стали ближе подъезжать к месту назначения, он решился:

- Такой женщине мужчина разрешает работать? - сказал улыбаясь, боясь перегнуть палку.

- Нет, - пассажирка не обиделась. - Нет мужа, одна я, потому и спешу, проспала сегодня, - просто ответила она.

- Какое совпадение! Я тоже один! И может, мы начнем исправлять это недоразумение и увидимся где-нибудь?

- Может, только у меня не бывает свободного времени, - ребенок.

Да, ребенок, конечно, у всех есть прошлая жизнь.

- Хорошо, можно телефончик, и тогда лучше определимся, как удобнее будет увидеться? - Савру было весело просто говорить с ней, а там как получится.

- Пишите, - он быстро остановился на обочине, записал телефон, потом довез ее поближе к месту работы и поехал на свою.

Целый день сдерживался, чтобы не позвонить сразу, только вечером набрал номер. Ответила почти сразу. Согласна встретиться! Только чуть позже: должна погулять с дочерью. Он назначил место встречи, купил сухого вина, какую-то закуску, фруктов и прибыл на место. Ехать в кафе или в увеселительные заведения она не захотела, не любит шума.

- Может, тогда ко мне? - спросил с тайной надеждой.

- Нет, лучше уж на природу.

- Хорошо! - Они поехали к небольшому прудику за селом. Пили вино на берегу, говорили, ели фрукты, чипсы, хоть и вредные. Потом он искупался в прохладной воде, когда вышел, обтираясь полотенцем, что всегда возил в машине, подошел к ней и приобнял. Она не отстранилась и потянулась губами снизу. Было так упоительно ощущать их жар и сладковатую горечь после сухого вина, обнимать за талию теплое тело!

Потом, поздно уже, он довез ее до дома, поцеловал на прощание в машине, и они стали встречаться, правда, не часто. Она была постоянно занята, уставала на работе, а потом ее ждали домашние дела. Хотелось проснуться вместе, никуда не спеша, проводить вместе хотя бы выходные, говорить, готовить еду, ездить по магазинам, гостям. Она же скрывала их знакомство, не хотела, чтобы видели их вместе, не показывала и, наверно, не рассказывала друзьям. "Я не могу влюбиться, это так больно, лучше будем просто встречаться, разве тебе плохо? У меня охладевшая душа, не способная на чувства, не могу с этим ничего поделать, не хочу и тебя обманывать", - признавалась она иногда, но, бывало, так обнимала, душила в объятиях при расставании, и искренние слова любви срывались с губ. "Нет, нет, я не то хотела сказать", - смеялась она тогда. "Ты умный, красивый, не куришь и за здоровьем следишь, не материшься, не дерешься, главное, но... своевольный, я не могу тобой управлять, не властна над тобой полностью, а это женщинам не нравится. Ты слишком долго жил один, наверно, слишком привык к свободе", - говорила в минуты откровений.

Да, он не собирается жить под каблуком, подчиняться прихоти и минутной воле хоть и любимой женщины, но и одному стало надоедать, думал Савр. Жизнь гораздо прозаичней и глупей, чем мы думаем. Пусть! Главное, чтобы была мечта, как стихи, которые ты выучил и читаешь иногда только для себя, чтобы не показаться окружающим сентиментальным хлюпиком. Теперь половину осени на вахте, потом половину зимы там же, и так будет продолжаться долго, пока не закончат объект, а там... будет видно. "Но полжизни на вахте, ничего не видим, и все проходит мимо, сын родился - без меня, дочь пошла в школу - тоже. Я будто сам родился и вырос тут, а дома бываю наездами. Вот так все мы почти, вся Россия на вахте", - так грустно говорил ему однажды заправщик его служебного квадрацикла.

Потом они пересели на пограничном блокпосту в свои вездеходы и двинулись через перевал, где, как всегда, была метель и их сопровождали бульдозеры. Прибыли на Пьяный ручей, перед Полуостровом. Там перекусили, допили все, что у кого еще оставалось из спиртного, - в поселке соблюдался сухой закон, и таков издавна заведенный ритуал, не им его нарушать - и решительно двинулись, уже под вечер, к вахтовому поселку, теплыми огоньками сверкавшему в снежном мире. Вахта началась, работа.

(Продолжение следует.)

Утро на буровой за Усинском. 2014 г. (Холст , масло)