ДНЕВНОЙ ТРИУМФ И НОЧНОЕ БЕГСТВО
Историческое расследование

Посвящается Деньгину В.Г.

Триумфальный вход Иисуса Христоса в Иерусалим, за неделю до Пасхи подробно описан во всех четырёх канонических Евангелиях. Евангелисты, дополняя друг друга, так рассказывают про это торжественное событие:

Множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус идет в Иерусалим,
Взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему и восклицали: осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев!
Множество же народа постилали свои одежды по дороге, а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге;
И когда вошел Он в Иерусалим, весь город пришел в движение и говорил: кто Сей?
Народ же говорил: Сей есть Иисус, Пророк из Назарета Галилейского.
Народ, бывший с Ним прежде, свидетельствовал, что Он вызвал из гроба Лазаря и воскресил его из мертвых.
Потому и встретил Его народ, ибо слышал, что Он сотворил это чудо.
Народ же, предшествовавший и сопровождавший, восклицал: осанна Сыну Давидову! благословен Грядущий во имя Господне! осанна в вышних!
И вошел Иисус в Иерусалим и в Храм; и, осмотрев всё, как время уже было позднее, вышел в Вифанию с двенадцатью.
Фарисеи же говорили между собою: видите ли, что не успеваете ничего? весь мир идет за Ним".

(Примечание: Цитаты из книг Нового Завета, чтобы не загромождать текст, даны без ссылок на источник)

Михаил Нестеров. Вход Господень в Иерусалим.
Эскиз росписи северной стены церкви Св. Александра Невского в Абастумани. 1900 г.

После прочтения этого яркого описания у читателя, знающего реальную обстановку в Палестине того времени сразу же возникает ряд вопросов.

Во-первых, как это известный своей подозрительностью и жестокостью римский прокуратор Иудеи Понтий Пилат допустил массовое чествование новоявленного "Царя Израилева" в главном городе своей провинции? В описываемое время более десятка таких "царей" были незамедлительно уничтожены римлянами вместе с их последователями, "которых кровь Пилат смешал с жертвами их". Так в 36 году он безжалостно истребил многотысячную толпу на горе Гаризим в Самарии, куда завёл её очередной пророк, обещавший показать там священные предметы, спрятанные самим Моисеем.

Далее - с какой это стати иудеи оказывают поистине царские почести проповеднику из Галилеи, жителей которой они, мягко говоря, недолюбливали, считая их поголовно разбойниками?

И, наконец, почему Иисус сразу же после своего столь триумфального шествия по Иерусалиму бежит из него, как говорится, на ночь, глядя в пригородную Вифанию, до которой более часу ходу, несмотря на усталость дневного перехода? Ведь его последователи из горожан с радостью предоставили бы кров и пищу ему самому и его ученикам.

***

Известно, что евангелисты создавали свои тексты в разное время для разной читательской аудитории. Апостол Матфей и апостол Иоанн были непосредственными свидетелями описываемых ими событий, другие двое евангелистов писали с чужих слов, при этом Марк передал то, что рассказывал ему апостол Петр, а Лука впоследствии проделал колоссальную работу, обобщая устные предания и начавшие появляться в христианских общинах первые вероучительные писания.

Тексты трёх Евангелий - от Марка, Матфея и Луки во многом схожи по содержанию, а порою содержат дословно совпадающие фрагменты. В XVIII веке эти три Евангелия издали в виде Синопсиса (параллельными столбцами). Учёные, пытаясь выяснить очерёдность написания этих текстов, назвали их синоптическими, как бы выводя четвёртое Евангелие от Иоанна за скобки. Апостол Иоанн, на склоне жизненных лет возглавляя общину в городе Эфесе по просьбам своих прихожан, дополнил эти Евангелия новыми эпизодами, стараясь не повторять предшественников, поэтому его текст и по содержанию и по стилю совсем отличается от синоптических текстов.

Большинство исследователей считает, что первым было написано Евангелие от Марка, затем от Матфея, далее от Луки и последним от Иоанна; церковная традиция ставит в этой последовательности на первое место Евангелие от Матфея. Очерёдность была предложена на основе анализа особенностей совпадающих между собой фрагментов, различия в них отдельных слов и увязки описываемых событий с датами казни апостола Петра и падения Иерусалима. Бытует так же гипотеза о том, что евангелисты использовали некие тексты, пока неизвестные современным исследователям. Предполагается, что было не менее двух-трёх таких "протоевангелий". Подобное предположение вытекает из наличия в текстах синоптиков самостоятельных эпизодов отражающих с некоторыми вариациями одни и то же события. Так, к примеру, Марк и Матфей приводят два эпизода, о чудесном насыщении в разное время и в различных местах несколькими хлебами и рыбами, в первом случае пяти, во втором - четырёх тысяч мужчин. Эти эпизоды, вероятно, фигурировали по отдельности в древних источниках, настолько авторитетных, что у евангелистов не хватило духу пожертвовать одним из них, и они представили их, как два самостоятельных события. Кстати, писавшие гораздо позже их, Лука и Иоанн сообщили лишь о единственном случае чудесного насыщения пятитысячной толпы. Впрочем, это не меняет суть дела, а только подчёркивает истинность описываемых событий.

Кроме того, рассказывая об одном и том же явлении, евангелисты часто в деталях противоречат друг другу. Все эти разночтения были впоследствии подробно прокомментированы отцами церкви, теологами и учёными-библеистами. Тем не менее, суть "тёмных" мест в новозаветном Писании не только не прояснялась но, напротив, противоречивые суждения комментаторов только запутали смысл их спора. И, чтобы не вступать в полемику о подлинности текстов и о достоверности описываемого, будем придерживаться традиционного подхода - евангелисты, ведомые Святым Духом, рассказывают о том, что действительно произошло в то время. Один из первых христианских исследователей Папий Иерапольский, общавшийся с самим апостолом Иоанном, путешествовал, разыскивая свидетелей (старцев), знавших Христа. В своём труде "Изъяснение речений Иисуса" (150 г.) он сообщает о том, что апостол Матфей, сопровождая Иисуса записывал его высказывания. И не удивительно, в отличие от остальных учеников, которые были простыми рыбаками, Матфей, как бывший мытарь (сборщик налогов), имел при себе письменные принадлежности.

Четыре евангелиста
(миниатюра Ахенского Евангелия, ок. 820 года)

После смерти, воскресения и вознесения Иисуса Христа на небо, ученики были убеждены в его скором повторном пришествии на землю, "грядущего на облаках небесных с силою и славою великою" в сопровождении ангелов, согласно пророчеству пророка Даниила. Да и сам Иисус как-то пообещал: "Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как всё сие будет". Поэтому никому из их них не могло прийти в голову накануне скорой встречи писать о его предыдущих деяниях. Апостолы и бродячие проповедники, благовествуя в нарождающихся христианских общинах обширной римской империи, пользовались для убедительности лишь сборниками цитат из писаний пророков о грядущем пришествии Мессии и подборками разрозненных высказываний (логий) самого Иисуса. И только по прошествии более тридцати лет, когда очевидцев деяний Иисуса осталось совсем мало, а ожидаемое второе пришествие отложилось на неопределённый срок, последователи Христа стали по крупинкам собирать сведения о нём.

В 64 году в Риме император Нерон распял вниз головой апостола Петра. После его казни Марк, ученик и "толмач" (переводчик) Петра старательно записал всё, что запомнил из проповедей и поучений своего патрона, назвав изложенное на бумаге Благой Вестью (Евангелием). После того как его Евангелие стало известно в Иерусалиме, апостол Матфей привёл в порядок свои многочисленные записи высказываний Иисуса, взяв за основу повествовательную часть текста Марка, но значительно его, дополнив и уточнив.

***

Ниже представлена реконструкция действительной картины того воскресного дня 9 нисана 18 года правления императора Тиберия (4 апреля 33 г.) и предшествующих этому дню событий, построенная по результатам анализа спорных мест четырёх Евангелий.

В исторической ретроспективе это был период становления императорской власти в республиканском Риме, завершающий собой череду гражданских войн между полководцами, враждовавших друг с другом за влияние на Сенат. В 32 г. до н.э. полководец Октивиан, приёмный сын Гая Юлия Цезаря, обвинил бывшего своего союзника знаменитого военоначальника Марка Антония, в то время сожительствующего с египетской царицей Клеопатрой в Александрии в проегипетской политике, наносящий ущерб римскому народу и добился от Сената объявления войны Египту. После разгрома египетского флота Октивиан оккупировал Александрию, а Антоний и Клеопатра были вынуждены покончить с собой. Благодарный Сенат преподнёс победителю священное имя "Август", применяемое только к божествам, титул "император" (начальник) и почётную должность принцепса Сената (первого среди сенаторов). По всей стране ему начали воздвигать храмы и статуи, как спасителю мира. Вскоре принцепс император Август, поддерживаемый победоносными легионами, подчинил себе сенаторов и стал самодержавно править всей Империей, формально сохранив власть за Сенатом.

За три десятилетия до этих событий прославленный полководец Гней Помпей обязал независимое до этого Иудейское царство платить дань Риму (63 г. до н.э.). Он воспользовался раздорами в среде правящей иерусалимской верхушки. В то время Аристобул, младший сын иудейского царя Ианнея из династии Хасмонеев попытался воспрепятствовать законному наследнику - своему старшему брату Гиркану вступить на престол. Оба брата одновременно обратились к римлянам за поддержкой. Получив щедрые подарки, Помпей незамедлительно привёл свои легионы к могучим стенам Иерусалима, который был к кому же окруженный со всех сторон глубоким рвом. Но враждующие между собой горожане открыли ворота римлянам, а несогласные оказали сопротивление и укрылись на территории Храма. После неспешной трёхмесячной осады, перебив двенадцать тысяч его защитников торжествующий Помпей надменно вошёл в Святая Святых - помещение, в которое мог войти раз в год только первосвященник, чтоб поставить на камень Основания, кадильницу с фимиамом.

Для Иудеи наступили смутные времена. За власть, подконтрольную Риму, развернулась ожесточённая борьба между династическими претендентами на трон. В это же самое время столицу Империи сотрясала политическая чехарда - в очередной гражданской войне Юлий Цезарь победил славного Помпея, потом сам был убит заговорщиками, через год началась война уже между его убийцами. Парфянский царь Ород II, воспользовавшись неразберихой в Риме, захватил Сирию, и заменил в Иудеи римского ставленника на его соперника. Через три года римляне изгнали парфян из Иерусалима, обезглавили, поставленного ими правителя и сделали царём Иудеи правителя Идумейской земли Ирода, заплатившего сенаторам за своё назначение крупную сумму денег.

С воцарением Ирода правившего потом почти сорок лет в Иудеи наступило относительное спокойствие. Он с особой жестокостью подавлял малейшие антиримские выступления и настолько устраивал римлян, что Сенат включили в состав его царства все территории Палестины. Ирод методично истреблял любых конкурентов на царскую власть, он казнил последних потомков династии Хасмонеев, заподозрив одного из своих сыновей в заговоре, он казнил и его. Император Октивиан, по этому поводу заметил: "Лучше быть свиньёй Ирода, чем его сыном". В то же время Ирод прославился грандиозным строительством новых городов и крепостей, но особенно - восстановлением Храма. За это его одновременно ненавидя, современники прозвали "Великим". После смерти Ирода Великого (4 г. до н.э.), римляне упразднили царство и поделили территорию Палестины на части (тетрархии) между его сыновьями. Одному из них, Архелаю, досталась Иудея с прилегающими к ней землями Самарии и Идумеи.

Став правителем Архелай жестоко расправился с восставшими горожанами Иерусалима, которые, не дожидаясь кончины смертельно больного Ирода, сбросили с главных ворот Храма изображение орла, отлитого из золота в угоду римлянам. Но справиться с охватившими всю страну мятежами он не смог. Спустя двенадцать лет раздосадованный Октивиан отправил его в изгнание, а его тетрархию присоединил к Сирийской провинции. Наместник Сирии Квинтилий Вар во главе двух легионов и кавалерийского корпуса быстро восстановил порядок на новых территориях, он дотла сжёг все мятежные города, а две тысячи иудеев велел распять вдоль дорог вблизи Иерусалима. Подобных массовых казней не было со времён восстания рабов под предводительством гладиатора Спартака.

По свидетельству евангелиста Луки при Августе Октивиане во время переписи ("ценза") населения Палестины тогдашним наместником Сирии Квиринием родился Иисус. Узнав, что волхвы разыскивают недавно родившегося в Вифлееме потомка легендарного царя Давида, Ирод, что бы избавиться от будущего претендента на царство учинил избиение всех младенцев в городе. Некоторые учёные оспаривают совпадение времени проведения переписи с общепринятой датой рождения Иисуса, считая, что перепись проводилась раньше лет на шесть. Известно так же, что Ирод Великий умер за четыре года до официальной даты рождения Иисуса, когда он избивал младенцев в Вифлееме. Эти два временных репера - перепись населения и смерть Ирода, указывают на то, что Иисус, вероятно, родился на 5-6 лет раньше общепринятой даты, которую вычислил в 525 году аббат одного из римских монастырей скифский монах Дионисий Малый. Будучи архивариусом Папы Иоанна I, он получил задание высчитать таблицу дней празднования христианской Пасхи. Сам Дионисий не оставил никаких указаний, почему в своей пасхалии он положил год рождения Иисуса, как 754 год от основания Рима, ставший впоследствии началом современной системы летоисчисления от Рождества Христова (от Р.Х.) .

К этому времени римляне преобразовали Иудею в самостоятельную провинцию, отделив её от Сирии. Император Тиберий, уже единолично правивший без оглядки на Сенат, назначил в 26 году наместником Иудеи Понтия Пилата, сыгравшего впоследствии ключевую роль в судьбе Иисуса Христа.

Пятому прокуратору Иудеи Понтию Пилату досталась самая беспокойная провинция обширной империи. Её жители, считая себя богоизбранным народом, относились к завоевателям с неподдельным отвращением, выполняя ритуальные процедуры очищения даже после кратковременного общения с "нечистыми" язычниками, вызывая у римлян закономерное неприятие обычаев порабощенных варваров. Более того, эти варвары своё поражение перед могущественным Римом воспринимали как Божье наказание за свои грехи и жили в постоянном ожидании пришествия какого-то освободителя Машиаха, обещанного им их древними пророками.

Иудейское слово Машиах, в современном прочтении - Мессия, переводится на русский язык, как Помазник, на греческий, как Христос, и обозначает человека, прошедшего специальный ритуал постановление на царство посредством помазания головы священным елеем. По убеждению иудеев, Машиах, Помазанник Бога и потомок царя Давида после своего воцарения должен был навечно подчинить возрождённому царству все земные народы. О его скорейшем пришествии они молились в синагогах и по домам; книжники толковали писания пророков, выясняя верные приметы и время его прихода. И, как только самозвано объявлялся очередной "Машиах", к нему стекались толпы сторонников, простодушно веря его призывам. На фоне этих ожиданий многие верующие обвинили храмовое священничество в сотрудничестве с римской властью и порвали с официальной идеологией, которую представляли две конкурирующих между собой группировки: саддукеи и фарисеи. В результате по всей Иудеи стали возникать различные оппозиционные сектантские движения. Наиболее радикальные сектанты, называющие себя ессеями (сыновья света), прекратили обязательные для каждого иудея посещения Храма, считая его осквернённым. Они ушли в труднодоступные пустыни, образовав вдали от власти замкнутые общины, и жили там по своим уставам, готовясь к неизбежному приходу Машиаха. Самые же непримиримые иудеи пополняли отряды разбитых мятежников зелотов, которые скрывались в горных районах и время от времени грабившие римские караваны.

***

Тем не менее, вот уже как шесть лет знатный всадник Понтий Пилат поддерживает в Иудеи твёрдый порядок. С самого начала своей службы он не стал вмешиваться в дела иерусалимской знати, потребовав от старейшин только своевременной уплаты податей и повиновения населения римской администрации. Он сумел наладить взаимовыгодные отношения с семейством первосвященника Ханаана (Анны), не выпускавшего из своих рук власть над Храмом, а значит и влияния на всех иудеев. Не только сам Ханаан долгое время был первосвященником, но и все его пятеро сыновей попеременно занимали этот пост. Вот и сейчас под его присмотром в Храме не первый год первосвященствует женатый на его дочери Каифа.

Ещё задолго до начала весеннего праздника Песах предусмотрительный Пилат покинул Кейсарию, свою резиденцию на побережье лазурного моря и перебрался в пыльный Иерусалим. В этот огромный город уже потянулись первые паломниками со всей Палестины и из провинций, где обосновались иудейские диаспоры. Они спешили заранее приготовиться для вкушения пасхального агнца, выполнив ритуальные очищения под руководством хорошо знающих это дело фарисеев. Первым делом Пилат распорядился усилить охрану всех дорог ведущих в Иерусалим, и не напрасно. Осведомители донесли, что городские подпольщики сикории (люди с кинжалами) собираются во время торжеств поднять восстание и им на подмогу из Галилеи спешит банда зелотов известного мятежника Вараввы. На подходах к городу были устроены засады и в одной из них все разбойники были перебиты, а самого Варавву, зарубившего в стычке легионера, а с ним ещё двоих головорезов захватили живьём. Теперь всех троих разбойников ожидала показательная казнь накануне праздника.

В этот воскресный день 9-ого нисана положено было выбирать агнца для заклания, поэтому народ с утра устремился на многочисленные рынки вблизи Храма. Всё было как всегда, паломники торопливо входили в город через Овечьи ворота восточной стены, купцы, подгоняли своих ослов, гружённых тюками с товаром, а знать, шумно расталкивала со своего пути простолюдинов. После полудня в городе появились первые путники с рассказами о том, что следом за ними идёт пророк, воскресивший недавно в Вифании известного многим Лазаря. Эти слухи вызвали среди горожан неожиданное оживление, народ начал собираться возле Храма, бурно обсуждая новость. Уже многие слышали об этом неправдоподобном воскрешении, а родственники Лазаря и его близкие знакомые, бывшие на поминках, заверяли сомневающихся, что видели своими глазами, как Лазарь вышел из могилы на четвёртый день после погребения, повинуясь слову этого проповедника. Вскоре вся толпа направилась к Овечьим воротам час, от часу прибывая, пока не выплеснулась прямо на широкую иерихонскую дорогу.

Начальник караула ворот, незамедлительно вызвал отряд кавалерии, хотя причин для вмешательства пока не было, люди вели себя спокойно, терпеливо ожидая чудотворца-проповедника. Многочисленные осведомители Пилата, шнырявшие в толпе там и сям, расспрашивали о нём: "Кто Сей?". Горожане равнодушно отвечали: "Сей есть Иисус, Пророк из Назарета Галилейского", и поскорее отходили в сторону. Между ними сновали, стараясь ничем не выделяться и соглядатаи первосвященника Каифы. Узнавая их, горожане многозначительно перемигивались между собой. Всем было известно недавнее распоряжение Синедриона, обязывающего каждого иудея, встретившего Иисуса из Назарета немедленно задержать его и передать храмовой страже. Некоторые азартные жители даже заключали между собой спор - осмелится ли прийти Иисус на этот раз в Иерусалим или благоразумно будет и дальше скрываться в недоступной пустыне.

***

Весь прошедший год оказался для общины Иисуса более чем неспокойным. До Ирода Антипы, тетрарха Галилеи и Переи, дошли слухи о странных проповедях новоявленного пророка и его чудесах, которыми он смущал народ. Осведомители пересказывали нелепицы глупых обывателей, будто бы это воскрес недавно казнённый Иоанн Креститель. Опасаясь беспорядков, так как народ продолжал почитать Иоанна, Ирод велел разыскать этого человека, чтобы самому разобраться, кто он есть на самом деле. " И сказал Ирод: Иоанна я обезглавил; кто же Этот, о Котором я слышу такое? И искал увидеть Его".

Предупреждённый одним из своих сторонников при свите тетрарха о готовящемся сыске Иисус, зная, что осторожный Ирод, в лучшем случае, упрячет его в темницу, передал своему правителю дерзкий ответ: "...пойдите, скажите этой лисице: се, изгоняю бесов и совершаю исцеления сегодня и завтра, и в третий день кончу". Разъярённый Ирод велел изловить наглеца и заточить в казематах крепости Махерон (Махерус). Крепость эта, расположенная за Мёртвым морем, воды которого во времена патриархов погребли под собой испепелённые небесным огнем развращенные города Содом и Гоморру, была захвачена у парфян и с тех пор в этом районе не прекращались пограничные стычки. Более надёжного места для заключения почитаемых в народе бунтовщиков нельзя было отыскать. Надо отметить изворотливость и предусмотрительность, которую проявил тетрарх через год, когда Пилат прислал к нему на суд Иисуса. Прекрасно зная, что участь арестанта предрешена, и не желая брать на себя кровь ещё одного пророка, Ирод Антипа, от души поглумившись над беспомощным Иисусом, вернул его Пилату как невиновного, вырядив в светлые одежды.

Если в Иудее священничество преследовало Иисуса, так сказать, в частном порядке, а для римской власти он был лоялен и беспрепятственно проходил все контрольные учреждения, то в родных краях он отныне стал государственным преступником. Свободно передвигаться по территории Галилеи Иисус уже не мог. "И, выйдя оттуда, Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские". Часть лета он проповедовал в хананейских (финикийских) городах на морском побережье, затем, обходя Галилею с севера, "...пошел Иисус с учениками своими в селения Кесарии Филипповой", тетрархию третьего сына Ирода Великого. Таким образом, пропутешествовав всё лето вокруг Галилеи, к началу осени его община без лишней огласки вернулась в Капернаум, город на берегу Галилейсого озера (Геннисаретске озеро, море Тивериадское), в который три года назад Иисус впервые пришёл с проповедью.

На этот раз все, как никогда, изрядно поизносились и устали. После передышки в доме тёщи Петра, которую в своё время Иисус исцелил от сильной горячки, и ставший после этого уютным пристанищем для всей его общины, Иисус отправил учеников на самостоятельную проповедь, так как против них не велось преследования. А сам не объявляясь, как простой путник, отправился в Назарет навестить мать, где она проживала после смерти праведного Иосифа Обручника, с которым была обручена, когда тот овдовел, будучи уже осенённая Святым Духом. Сыновья Иосифа от первого брака - Иаков, Иосиф, Симон и Иуда относились к ней с подобающим почтением и уважением, как к жене своего отца. Узнав, что Иисус пришёл домой тайно, они долго удивлялись между собой его скрытности, так как уже знали про божественную сущность своего сводного брата и воочию видели его сверхъестественные способности. Между тем наступила осенняя пора. Накануне праздника Сукот (Сооружение Кущей) братья стали собираться в Иерусалим для обязательного жертвоприношения в Храме. Иаков, старший из них, поколебавшись, предложил Иисусу идти вместе с ними, говоря: "Ибо никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным. Если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру". Но Иисус "сказал им: Мое время еще не настало", и добавил, чтобы не обижать братьев отказом, что ожидает своих учеников, с которыми он и отправится на праздник.

***

На этот раз община Иисуса, везде преследуемая и гонимая, пробиралась в Иерусалим окольными путями по дорогам Самарии, где фарисеи без надобности не бывали, считая самаритян наравне с язычниками ритуально нечистыми; путешествуя из Галилеи они предпочитали два раза переходить Иордан, лишь бы миновать Самарию.

На подходе к городу их встретили, давно поджидавшие слуги знатного и богатого Никодима, который был "один из начальников Иудейских" и тайным почитателем Иисуса. Никодим расположил уставших путников в своём обширном имении, гордясь оказанной ему чести.

Первое время Иисус не появлялся в городе, только на третий день праздника решился прийти в Храм и, не открываясь, стал учить в Соломоновом притворе наряду с другими бродячими проповедниками и учителями, как простой галилеянин. "И дивились Иудеи, говоря: как Он знает Писания, не учившись?". Услышав такие толки в народе и, поняв, о ком идёт молва, "послали фарисеи и первосвященники служителей - схватить Его". Но пока те, как всегда совещались между собой, Иисусу уже были ведомы их пустые хлопоты. Не заходя к хлебосольному Никодиму, его община сразу же покинула город, уйдя потаённой тропой в пригородный Вифлеем к давнему другу Лазарю, который не впервой предоставлял им кров и приют. У него они в безопасности и прожили до зимы в ожидании праздника Ханука (Обновление Храма).

В конце декабря священники уверенные, что Иисус обязательно объявится в Храме на праздник, заранее приготовили недалеко от него кучу камней. Когда Иисус действительно объявился в притворе Соломона и принялся по своему обыкновению учить народ, они обступили его и потребовали: "Если Ты Христос, скажи нам прямо".

"Я и Отец - одно", - Иисус, понимая подвох, на этот раз не стал уклоняться от прямого ответа. Стоявшие наготове стражники бросилась к нему, криками негодования побуждая окружающих вывести его на городскую площадь и побить там камнями. Иисус, повелительно подняв руку, недоумённо обратился к подступившим к нему: "Много добрых дел показал Я вам от Отца Моего; за которое из них хотите побить Меня камнями?".

- "за богохульство и за то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом", - всё, более распаляясь, кричали священники и левиты, хватая его за руки и одежды. Но не тут, то было, двенадцать крепких мужиков, привыкших к тяжёлому рыбацкому труду, враз осадили разъярённую толпу и окружив Иисуса, в мгновение ока скрылись за воротами Соломонова притвора. Стена храма в этом месте нависала над пропастью такой глубины, что у человека глянувшего вниз начинала кружиться голова. Пока разъярённые стражники опасливо толкались у узкого прохода, шедшего вдоль пропасти, беглецов уже и след простыл. Садами и виноградниками, покрывающими пологий склон Масленичной горы они, уходя от озлобленных неудачей преследователей, спустились в долину реки Иордан и, запутывая следы, благополучно добрались до пустынного места на противоположном берегу, где уединённо обитала осиротевшая община казнённого Иоанна Крестителя, который ещё при жизни завещал своим ученикам почитать Иисуса как Мессию.

***

По словам евангелиста Луки, Иоанн Кретитель, он же Предтеча, родился у престарелых супругов - священника Храма Захария и бездетной Елизаветы за шесть месяцев до рождения Иисуса. Елизавета была в родстве с юной Марией, будущей матерью Иисуса и, судя по значительной разнице в возрасте, доводилась ей тётей. Во время избиения младенцев обезумевшим от страха потерять власть Иродом Великим, Елизавета укрылась с маленьким Иоанном в горах. А Захария за отказ выдать сына, сподручные Ирода убили "между жертвенником и храмом", где он надеялся найти убежище. Поэтому потомок священнического рода Аронов сызмальства возненавидел храмовое начальство, выдавшего убийцам его отца, а когда повзрослел, подался в Кумраинскую пустыню к ессеям. Там он прошёл "полный курс обучения" в одной из общин "сынов света", славящейся самым строгим уставом и предельно аскетическим образом жизни, постоянно нося "одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, а пищею его были акриды (саранча) и дикий мед". Способные ученики кумраинитов через каждое пятилетие получали более высокий статус в общине, а после тридцати лет наиболее успешные становились сами Учителями. В тридцать лет у Иоанна уже были свои ученики. Он порвал с отшельничеством и приступил к массовому крещению - ритуальному омовению народа в водах Иордана вблизи городков Салима и Енона, говоря: "Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное".

Первосвященник Каифа, обеспокоенный молвой о новом пророке, подобному древним, по совету своего тестя Ханаана, для выяснения его личности отправил комиссию из "многих фарисеев и саддукеев", "священников и левитов". Прибыв "в Вифавару при Иордане, где крестил Иоанн", они устроили ему перекрёстный допрос: "кто ты? что же? ты Илия? Пророк? кто же ты? что ты скажешь о себе самом? что же ты крестишь, если ты ни Христос, ни Илия, ни пророк?".

Иоанн терпеливо разъяснил им, что он вовсе не Машиах, не Илия, не пророк, а простой проповедник: "Я крещу в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем".

Не найдя в его действиях ничего предосудительного, так как омовение с полным погружением в воду являлось обязательным ежегодным ритуалом, они также возжелали креститься, зря что ли тащились в этакую глушь. Но Предтеча, отвернувшись, пренебрежительно бросил им через плечо: "Порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева?".

Злопамятный Каифа, зная, что правитель Переи Ирод Антипа относится благосклонно к деятельности местной знаменитости, получая немалый доход от многочисленных паломников, решил действовать через его сожительницу Иродиаду, которая в то же время была женой его брата Филиппа, тетрарха соседней Кесарии. Ненавязчиво так ей пересказали все нелицеприятные слова Иоанна о её греховной связи с родным братом мужа. Уязвлённая сплетнями Иродиада, уловила момент, "когда Ирод, по случаю дня рождения своего, делал пир вельможам своим, тысяченачальникам и старейшинам Галилейским" и поклялся в пьяном угаре её дочери Саломеи, угодившей ему и возлежавшим с ним своими плясками: "Чего ни попросишь у меня, дам тебе, даже до половины моего царства". Иродиада, подучив дочь, вынудила Ирода прислать ей голову ненавистного обличителя на серебряном блюде.

Кстати, знаменитый историк и участник многих событий того времени Иосиф Флавий, он же Иисеф бен Маттитиаху, руководивший обороной Галилеи во время Иудейской войны 66 -70 гг. и после пленения перешедший на сторону римлян, в своей книге "Иудейские древности" написал об Иоанне следующее: "Так как многие стекались к проповеднику, учение которого возвышало их души, Ирод стал опасаться, как бы его огромное влияние на массу (вполне подчинившуюся ему) не повело к каким-либо осложнениям. … Иоанн был в оковах послан в крепость Махерон и там казнен".

***

Пока ученики Иисуса и Иоанна Крестителя вели между собой оживлённые диспуты о строгости соблюдений постов, всевозможных очищений и субботних ограничениях в их пустынную обитель тайно пробрался посланец от сестёр Марфы и Марии из Вифании. Сёстры сообщали о своём брате Лазаре: "Господи! вот, кого Ты любишь, болен", имея надежду, что Иисус поспешит вылечить своего друга в доме которого он с учениками недавно гостил.

Выслушав печальную весть, Иисус стал было собираться в дорогу, но божественная сущность превозмогла человеческий порыв. "Эта болезнь не к смерти, но к славе Божьей", - только и сказал он удивлённому таким ответом гонцу и отменил сборы к не малой радости своих учеников. Уставшие от постоянных стычек они рассчитывали переждать некоторое время пока за пограничной рекой, разделяющей Иудею и Перею, не улягутся страсти, так как здесь преследование их иудейской стражей было неправомочно. Но не прошло и два дня, как Иисус неожиданно сказал им: "пойдем опять в Иудею".

Встревоженные ученики принялись дружно отговаривать его: "Равви! (Учитель!) давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?"

Иисус пояснил: "Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его".

"Господи! если уснул, то выздоровеет", - снова возразили ученики. Все они прекрасно знали, каким будет приговор Синедриона, после неизбежной поимки всей их компании.

Иисус видя, что его не понимают, "сказал им прямо: Лазарь умер".

Тогда Фома решительно сказал товарищам: "пойдем и мы умрем с ним". Но Иисус, будучи духовидцем, остановил спохватившихся, было учеников, понимая смятение в их душах. Они были единственными, кто по настоящему уверовали в его мессианство и простодушно ждали, что он вот-вот устроит в Иудее царство, в котором каждому из них достанется престол. Но вместо пребывания в почёте и славе, они были вынуждены ежедневно скрываться, не зная даже, где завтра преклонят свои головы. Последнее время он пытался вразумить учеников, рассказывая о своих грядущих страданиях и смерти. Но они по своему простодушию не способны были представить наследника престола Давида униженным страстотерпцем. Даже ловивший каждое его слово Пётр, услышав печальные предсказания "...начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою!".

И чтобы ободрить смущённых учеников Иисус сказал, как бы ни замечая их замешательства: "Если пойдём все, нас увидят и донесут, одному мне будет проще добраться до Вифании. А вы ступайте в пустыню, что за Ефраимом, и ожидайте меня там, в известном месте, пока Ирод Антипа не прознал, что мы отдыхаем в его владениях". Ученики, краснея от стыда, выслушали распоряжение, понимая, что Учитель раздосадован их неверием и наказывает, отлучая от себя. Только Иоанн, подталкиваемый немногословным Андреем, сказал: "Равви, мы с Андреем хорошо знаем здесь все тропы и пещеры, где можно укрыться". Оба они раньше были учениками Иоанна Крестителя и жили в этой общине, пока Иоанн самолично не отослал их служить Иисусу. Но Иисус, взяв с собой одного Иоанна, на прощанье сказал приунывшим ученикам: "И радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали", как бы поясняя, почему ранее не пошёл лечить ещё живого Лазаря. Но никто из них не понял тогда этих слов.

Приняв все меры, чтобы не попасться в руки фарисеев, лишь на четвёртый день Иоанн привёл Иисуса в окрестности Вифании. За селением в условном месте, как было обговорено с приходившим к ним слугой, каждый день их ожидала Марфа. Увидев Иисуса, она не сдержавшись, укорила его: "Господи! Если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой".

"Верующий в Меня, если и умрет, оживет", - ласково успокоил её Иисус и, расспросив озадаченную его словами Марфу, где похоронили Лазаря, попросил её привести к гробу младшую сестру. Мария же в это время была с гостями, которые собрались на семидневные поминки, многие из них пришли из Иерусалима и Иерихона, так как Лазарь был известный и уважаемый человек. Когда Марфа шепнула сестре, что её зовёт Иисус, та, забыв об осторожности, поспешно встала. Родственники и знакомые, решив, что сёстры направились к гробу оплакивать брата, пошли в отдалении следом, чтобы утешать их в горе.

У пещеры, в которой покоился Лазарь, скорбели в одиночестве Иисус и Иоанн. Запыхавшаяся Мария, рыдая, "пала к ногам Его". Иисус сам, весь в слезах, осторожно поднял её. Пришедшие следом гости топтались вокруг в нерешительности, зная, что Иисус находится в розыске. Иисус же, не обращая внимания на тревожное перешептывание за спиной, велел Марфе распечатать могилу. Его просьба повергла всех в сильное смятение - прикосновение к покойнику влекло за собой нарушение ритуальной чистоты. Содрогаясь в душе, Марфа всё же велела отвалить камень. Среди многочисленных гостей раздались возгласы негодования, некоторые из них не скрывали желания учинить немедленную расправу над пришедшими, и лишь присутствие сестёр удерживало их на расстоянии. Иисус, спокойно оглядев взбудораженную толпу, демонстративно прочитал короткую молитву: "Свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет!", дабы бы никто из них не обвинил его потом в использовании силы бесовского князя Вельзевула, затем "воззвал громким голосом: - Лазарь! иди вон! И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами".

Михаил Нестеров. Воскрешение Лазаря.
Эскиз росписи северной стены церкви Св. Александра Невского в Абастумани. 1900 г.

Весть о воскрешении четырёхдневного покойника в тот же день разнеслась по Иерусалиму и Иерихону. Сразу пошли слухи, что подобное мог совершить только Машиах.

Встревоженный первосвященник Каифа, опасаясь жестокого подавления назревающего в городе бунта, срочно собрал совещание священничества, на котором было решено как можно скорее, не дожидаясь судебного разбирательства Синедриона избавиться от Иисуса. В Вифанию с тайным заданием отправилась группа переодетых стражников. Но напрасно они крутились вокруг дома Лазаря и в окрестностях селения. Сразу после воскрешения друга, несмотря на просьбы изумлённых селян отпраздновать это событие, Иисус с Иоанном покинули Вифанию. По пастушьим тропам, избегая встречных путников, обходя стороною многолюдный Иерихон, они пробрались в маленький городок Ефраим, расположенный вдали от больших дорог на севере Иудеи. Окрестности вокруг городка на краю дикой пустыни славились плохой репутацией, так как здесь издавна хоронился всякий разбойный сброд. Иисус же хорошо знал эти места. После крещения в Иордане, Иоанн Креститель отправил его в эту пустыню для сорокадневного испытания постом и лишениями. Именно здесь в общине отшельников-ессеев, знакомой ему ещё с того времени его ждали встревоженные ученики.

Между тем, в Вифанию посмотреть на воскресшего покойника зачастили из Иерусалима знакомые Лазаря. Раздосадованные священники, чтобы прекратить нежелательные разговоры о Машиахе, которые вспыхивали в людных местах после каждого такого визита, так же "положили убить и Лазаря". Но член этого совета Иосиф Аримафейский успел предупредить Лазаря, который, не мешкая, укрылся на отшибе селения у отшельника Симона, которого когда-то Иисус излечил от проказы.

***

Воскрешение Лазаря является одним из ключевых деяний Иисуса, без которого не было бы всенародного признания его как Мессии и, следовательно, потом иудеи добивались бы казни не отвергнутого ими "Машиаха", а простого бродячего проповедника, не угодившему первосвященству Храма. Вот только об этом важном событии синоптики Марк, Матфей и Лука почему-то не написали ни одного слова. Лишь апостол Иоанн сделал обстоятельный отчёт об этом, тщательно выписав психологические портреты всех действующих лиц.

Надо отметить, что до этого Иисус уже дважды воскрешал покойников. О первом случае сообщил только Лука - во время путешествия по Галилее при подходе к городу Наин Иисус с учениками встретил траурную процессию; некая вдова хоронила своего единственного сына. Он сжалился над убитой горем матерью и без всяких просьб воскресил покойника, коснувшись рукой одра и говоря: "…юноша! тебе говорю, встань!".

О втором случае многословно с диалогами рассказал Марк, его слова почти дословно повторил Лука, а Матфей дал сокращённый вариант. В Капернауме по просьбе начальника синагоги Иаира Иисус воскресил его двенадцатилетнюю дочь, "взяв девицу за руку, говорит ей: "талифа куми", что значит: девица, тебе говорю, встань". При этом чуде присутствовали три ученика - Иоанн, Иаков и Пётр. Отсюда понятно, почему Марк так осведомлён в мелких деталях этого дела, вероятно Пётр часто при нём вспоминал это чудо.

В обоих приведённых случаях воскрешения покойники были ещё, так сказать "свежими", даже отрок на одре, так как иудеи имели обычай хоронить умерших в ближайшие часы после кончины, то есть мертвецы могли находиться, по словам скептиков в коме или в глубоком сне. Другое дело случай с Лазарем, который пролежал в могиле четыре дня и уже начал разлагаться. Иисус оживил его на глазах многих случайных свидетелей, находясь от него на значительном расстоянии.

Так почему же тогда Марк, Матфей и Лука умолчали об этом воистину Божественном чуде? Версии о том, что апостол Иоанн всю историю выдумал для красного словца или, что сёстры с Лазарем устроили своеобразный спектакль-мистификацию, оставим скептикам, веря, что всё написанное евангелистами произошло на самом деле. Рассмотрим все наиболее правдоподобные причины их умолчания:

  1. Сообщив о воскрешении, евангелисты каким-то образом могли навредить Лазарю.
  2. Они по неизвестной нам причине испытывали недружелюбные чувства к Лазарю и его сёстрам.
  3. Они в этом деле совершили нечто, что компрометировало их в глазах единомышленников, поэтому постарались "забыть" это событие в своих писаниях.
  4. И, наконец, все кроме Иоанна не присутствовали при воскрешении Лазаря.

Из устного предания известно, что воскрешённый Лазарь потом ещё год скрывался от преследований первосвященства, пока не перебрался на остров Кипр. Там он благополучно прожил 30 лет, основал христианскую общину в городе Китии, где впоследствии были обретены его мощи в мраморном ковчеге с надписью: "Лазарь Четверодневный, друг Христов". Найденный ковчег является материальным подтверждением воскрешения Лазаря, ибо на могильной плите современники Иисуса, видевшие его воочию, вряд ли начертали бы выдуманное прозвище. Теперь сравним - Лазарь умер не позже 63 года, а первое из Евангелий, было написано Марком, спустя некоторое время после казни апостола Петра в 64 году. Следовательно, навредить покойному к этому времени Лазарю евангелисты уже не могли, с другой стороны - всё, что спустя годы сообщил о Лазаре Иоанн, было хорошо известно всем его гонителям с самого начала, так что утаивать информацию о нём было бы просто глупо.

Что касается второй версии, то действительно никто из троих (Марк, Матфей, Лука) ни разу не упоминает в своих Евангелиях имена Лазаря и его сестёр. Лука, правда, один раз написал про неких двух сёстер:

"В продолжение пути их пришел Он в одно селение, здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой. У неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! Или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне".

В этом эпизоде чувствуется особое отношение, которое испытывала Мария к Иисусу, более глубокое, чем простое уважение к Учителю, позабыв свои обязанности по дому, она ни на шаг не отходит от него. Естественно предположить, что ученики осудили между собой юную деву за такое откровенное выражение чувств.

У синоптиков есть ещё один эпизод, связанный с Марией и Иисусом, причём все трое дружно избегают называть её по имени, которое, несомненно, они знали. Марк и Матфей почти дословно вкратце описали этот эпизод: "И когда был Он в Вифании, в доме Симона прокаженного, и возлежал, - пришла женщина с алавастровым сосудом мира из нарда чистого, драгоценного и, разбив сосуд, возлила Ему на голову".

В отличие от этого сухого протокольного сообщения Лука в этом же эпизоде приводит ярчайший образец любовной лирики, чувственно передающего неподдельное горе самозабвенно любящей женщины, понимающей, что она видит любимого в последний раз: "И, став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром". Дополнительно Лука сообщил так же, что до своего исцеления от проказы хозяин дома Симон был фарисеем, то есть гонителем Иисуса. Сейчас, став его приверженцем и предоставив в его распоряжение весь свой дом, его фарисейская закваска сказалась в негативном отношении к женщине, которая и не пыталась скрывать свои чувства к Иисусу, считая её грешницей за явное нарушение предписаний Торы.

Лазарь с сёстрами Марфой и Марией.
Неизвестный испанский художник.

Это событие с помазанием было настолько важным, что синоптики не могли его проигнорировать. Потомок Давида должен быть пройти ритуал помазания на царство, это было одним из обязательных условий его прихода, отсюда и его имя - Мащиах (Помазник). С другой стороны Мария помазала миром не только голову Иисусу (возведение на царство), но и ноги, что означало также и ритуальное приготовление его к грядущей смерти, "предварила помазать тело Мое к погребению".

Позже, Иоанн полностью расшифровал весь этот завуалированный недомолвками эпизод, указав время действия, перечислил по именам всех присутствующих тогда в доме Симона, рассказал, кто что делал и говорил там, раскрывая мотивацию поступка каждого из них.

Кстати, католическая традиция, проводит параллель между сестрой Лазаря иудеянкой Марией из Вифании и раскаявшейся грешницей галилеянкой Марией из рыбацкого селения Магдалы, считая, что речь идёт об одной и той же женщине, что явно не соответствует содержанию Писания.

Из приведённого выше анализа можно было бы предположить, что апостолам было не по душе возникшие личностные отношения между Марией и Иисусом и они могли заподозрить Лазаря в подготовке брака между ними, поэтому и устроили своеобразную обструкцию, умалчивая все события связанные с Лазарем и его сёстрами. Но это предположение является абсолютно невозможным - при жизни душевидца Иисуса никто не смог бы строить козни за его спиной, им и в голову не могло прийти осуждать кого бы то ни было без ведома Учителя. Кроме того, после его смерти во всех общинах Лазаря особо уважали, зная его, как "Четверодневного" друга Иисуса.

Скорее всего, истина сокрыта в двух последних связанных между собой версиях.

Так что же такое должны были натворить ученики, чтобы до конца своих дней они старались не вспоминать об этом? Только неверие Учителю, сомнение в его действиях, в конечном счёте, грех отречения был непростителен в глазах приверженцев Христа.

***

За неделю до Пасхи, ранним субботним утром Иисус с учениками неожиданно объявился в Иерихоне. В то время это был большой город с военным гарнизоном и административными учреждениями римлян. Здесь сходились все дороги, идущие в Иерусалим, до которого оставалось день пешего хода, поэтому паломники останавливались в нём на отдых перед завершающим переходом. Среди пёстрого скопления путешественников, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания властей и фарисеев, ожидали прихода Иисуса, его семьдесят учеников "второго призыва", заранее оповещённые им из пустыни. Другие его сторонники, просто шедшие на праздник, узнавая друг от друга, что многие ждут здесь Иисуса, присоединялись к этим ученикам, образовав в городе дружную общину.

Но не только последователи Иисуса с нетерпением ждали его прихода. Как только осведомители донесли Каифе о том, что Иисус должен со дня на день появиться в Иерихоне, он сразу же приказал тысячнику храмовой службы направить туда отряд стражников. Несколько дней они прогуливались под видом простых паломников по оживлённым улочкам вокруг владений начальника всех иерихонских мытарей Закхея, узнав, что он разместил в своём доме мать Иисуса и женщин, сопровождающих её. Закхей этот, известный своим малым ростом, однажды чуть было не сломал себе шею, когда забрался на смоковницу у края дороги, что бы только взглянуть на проходившего мимо Иисуса, окружённого плотным кольцом рослых горожан. Тогда Иисус, увидев его, запутавшегося среди готовых обломиться ветвей, то от души рассмеялся, и к великому недоумению жителей Иерихона, презиравших мытарей за их услужение римлянам и поборы в свою пользу при взимании налогов, "сказал ему: Закхей! сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме".

И вот, за неделю до Пасхи, ранним субботним утром иерусалимские стражники в полном составе с тревогой наблюдали, как к дому Закхея с прилежащих улочек стали подходить люди. Вскоре у ворот собралась добрая сотня человек, вместо ожидаемых полутора десятка сектантов. Неожиданно среди них объявился и сам Иисус. Добродушно отвечая на ликующие приветствия, он во главе всей этой шумной толпы направился к южным воротам города, от которых начиналась широкая дорога на Иерусалим. У этих ворот произошло, казалось бы, рядовое в целительской практике Иисуса событие. Но, тем не менее, оно было одним из знаковых моментов его земной миссии.

Некий слепой, просивший милостыню у обочины дороги, услышав, что мимо проходит Иисус, во всеуслышание обратился к нему как к Мессии: "Иисус, Сын Давидов! Помилуй меня". И Иисус, несмотря на людей первосвященника, маячивших невдалеке, не стал отрицать царственного к себе обращения. Возмущённые фарисеи попытались, было заглушить богохульные выкрики, но Иисус, демонстративно призвав слепого к себе, на глазах у всех исцелил его, как бы подтверждая этим своё, провозглашённое слепым, мессианство. Идущие рядом паломники, считавшие до этого Иисуса кто пророком, кто искусным лекарем, словно прозрели вслед слепому, сразу увидев в нём наследника царя Давида.

Наиболее полно и последовательно описал эту сцену Марк, видимо придавая ей особое значение, он даже указал точное имя этого слепого - Вартимей, сын Тимеев. Матфей и Лука также рассказали про исцеление, приведя некоторые спорные между собой подробности, ставящие под сомнение произошедшее событие.

Так Матфей и Марк говорят, что исцеление произошло, когда Иисус выходил из Иерихона, Лука утверждает, что при входе в город.

Марк и Лука говорят только об одном слепом, и что исцеление произошло после слов Иисуса.

Матфей же говорит об исцелении двух слепых после прикосновения Иисуса к их глазам.

Скептики спрашивают, сколько же было слепых - один или два, где произошло исцеление - при входных или выходных воротах Иерихона, и как Иисус вернул зрение - только словом или прикосновением к глазам?

Примиряющая все эти разночтения версия звучит так - Иисус исцелил по одному слепому у обеих ворот - северных со стороны Галилеи и южных, направленных к Иерусалиму. Но эта версия, несмотря на отличное компромиссное решение, во-первых, противоречит последовательности событий; получается, что Иисус только что пришёл из Галилеи вместе с остальными паломниками, хотя, по словам Иоанна, он с учениками уже, как полгода находился в пределах Иудеи, и всё последнее время скрывался в пустыне за Ефраимом. И, во-вторых, эта версия противоречит смыслу написанного, так как все три евангелиста описывают только один акт исцеления и только у одних ворот.

Что касается способа лечения, то здесь противоречия нет совсем, скорее неполнота описания процесса, так как Иисус часто дополнял свои целительские слова прикосновениями к больным.

Проанализируем оставшиеся противоречия.

Удвоенное количество слепых у Матфея, вытекает из его манеры изложения событий, в которых он заостряет всё внимание на смысле происходящего, часто усиливая его значение, удвоением числа участников, применяя своего рода литературный приём гиперболизации. Так, при описании изгнания из бесноватого в "стране Гергесинской" легиона бесов с последующим их переселением в стадо свиней, Матфей, в своей манере, говорит о двух больных, в то время как Марк и Лука пишут только об одном. К тому же, про исцеления двух слепых Матфей уже, почти дословно рассказал в другом, более раннем эпизоде. Приведём для сравнения оба его текста "о двух слепых".

Глава 9:
"Когда Иисус шел оттуда, за Ним следовали двое слепых и кричали: помилуй нас, Иисус, сын Давидов!
И говорит им Иисус: веруете ли, что Я могу это сделать? Они говорят Ему: ей, Господи!
Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам.
И открылись глаза их".

Глава 20:
"И когда выходили они из Иерихона …
И вот, двое слепых, сидевшие у дороги, услышав, что Иисус идет мимо, начали кричать: помилуй нас, Господи, Сын Давидов!
Иисус, остановившись, подозвал их и сказал: чего вы хотите от Меня?
Они говорят Ему: Господи! чтобы открылись глаза наши.
Иисус же, умилосердившись, прикоснулся к глазам их; и тотчас прозрели глаза их, и они пошли за Ним".

В данном случае Матфей не только удвоил число слепых, но и саму эту историю привёл дважды. То есть Матфей использует свой любимый приём "удвоения". Конечно же, Иисус исцелил только одного Вартимея. Правда, в одном случае, при удвоении числа своих "героев", Матфей оказался всё же точнее, чем остальные евангелисты, но об этом позже.

Теперь рассмотрим непростую проблему с местом действия. Для всех галилеян, восходящих в Иерусалим (в иудейском языке есть специальный глагол "восходить", который имеет только одно значение - посещение Иерусалима) северные ворота любого промежуточного города воспринимались, как входящие, а южные - соответственно, как выходящие. Путешествующие чужеземцы входящими воротами считали те, через которые они непосредственно входили в город. Вероятно, грек Лука, бывал в Иерусалиме и, может даже, посещал Иерихон, входя в него через южные ворота. В любом случае, даже если Лука и не был в Иерихоне, для него эти ворота были входными. Поэтому он и написал, что Иисус вернул зрение слепцу, сидевшему при входе в город. Естественно, что галилеяне Матфей и Пётр, считали южные ворота как выходящими.

Таким образом, эти пояснения, не только устраняет все отмеченные противоречия, но, напротив, подтверждает достоверность слов каждого евангелиста.

***

Во второй половине дня уже на подходе к Вифании, Иисус вновь озадачил неотступно следовавших за ним преследователей. Вся его многочисленная компания неожиданно свернула с дороги и скрылась среди густого сада одинокого поместья, которое обходили стороной даже не брезговавшие ничем нищие. Все знали, что здесь проживал, больной проказой Симон.

Симон, излечённый как-то Иисусом от страшной болезни, узнав, что он вышел из пустыни, устроил для проголодавшихся друзей праздничную вечерю, а Марфа приготовила обильное застолье, которое возглавил сам Лазарь, скрывавшийся здесь от людей священников, искавших его убить.

Во время этой вечери и произошёл невнятно описанный синоптиками эпизод с помазанием Иисуса драгоценным миром, которое совершила Мария, и чему было воспротивился снедаемый сребролюбием казначей общины Иуда Искариот, предложивший: "...продать это миро за триста динариев".

То, что не всё миро было израсходовано для погребения, и остался целый сосуд с драгоценным содержимым, говорит о зажиточности Лазаря. Стоимость его была сопоставима с десятимесячным жалованьем римского легионера, ежедневно получавшего за службу один денарий.

Впоследствии, за своё предательство Иуда получит от первосвященника Каифы 30 сребреников, серебряных тетрадрахм, которые чеканились в городе Тире. Финикийский тетрадрахм (шекель) был в четыре раза тяжелее римского денария и содержал более 96% серебра, поэтому только эту монету принимали в Храме в качестве оплаты ежегодного налога. Таким образом, 30 шекелей по весу были эквивалентны примерно 120 денариям. За эти деньги, после возвращения их в храм, ужаснувшимся от содеянного Иудой, первосвященники "сделав совещание, купили землю горшечника, для погребения странников", то есть их стоимость была сопоставима с ценой небольшого участка земли.

Денарий Тиберия (14-37 г.н.э.). Серебро 3,7 г.
Аверс: Профиль Тиберия и надпись - Tiberius Tribute Penny (подать Тиберия)
Реверс: Изображение богини мира Ливии с ветвью в руках и надпись -
PONT MAXIM, сокращение от Pontifex maximus (Великий понтифик)

Финикийский тетрадрахм (шекель). Тир (113 или 112 до н. э.). Серебро, около 14 г.
Аверс: профиль Мелькарта, бога мореплавания и покровителя Тира.
Реверс: орел и греческие надписи

Сообщая, как бы мимоходом о вечере у Симона Марк с Матфеем расположили этот эпизод сразу после описания экстренного совещания священников во дворе Каифы ночью в среду, за два дня до Пасхи, вызванного приходом Иуды, уже сообразившего, что вместо призрачного престола в будущем его ждёт лютая смерть под градом булыжников. Из их текста следует, что вечеря у Симона произошла после этого совещания. В отличие от них Иоанн точно указывает время - "за шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию, … там приготовили Ему вечерю". Кстати, Лука рассказывая про это же ночное совещание у первосвященника, не связывает его с вечерей в доме Симона.

***

На следующий день после полудня отдохнувшие гости, распрощавшись с гостеприимным хозяином, вновь вышли на иерихонскую дорогу и присоединились к веренице паломников. После затяжного подъёма по дороге, петляющей по склону Маслиничной горы, уже на подходе к Иерусалиму многие путешественники, утомлённые дневным переходом, расположились передохнуть у ручья в тенистой рощице пригородного селеньица Виффагии. Здесь Иисус, присев под маслиновым деревом неожиданно отправил посыльных в это селеньице со странным поручением.

Трое авторов (Марк, Лука и Иоанн) утверждают, что Иисус послал двух учеников за одним молодым ослом, лишь апостол Матфей свидетельствует, что за двумя - ослицей и ослом, и приводит почти дословно речение пророка, на которого сослался при этом Иисус. Другой свидетель этого диалога, апостол Иоанн, кратко описывая всё действо буквально одной фразой, также упоминает это речение, кратко передав его смысл своими словами; то есть Иисус, действительно обосновывал своё поручение цитатой из древнего Писания.

Спрашивается, Матфей, говоря о двух ослах, снова прибегает к своему приёму "удвоения" в описании или же он всё же прав? Сравним отмеченные расхождения - наиболее обстоятельное описание всего происходящего Марка и дополненный вариант Матфея:

Марк, глава 11:
"Когда приблизились к Иерусалиму, к Виффагии и Вифании, к горе Елеонской
(Маслиничной) , Иисус посылает двух из учеников Своих
И говорит им: пойдите в селение, которое прямо перед вами; входя в него, тотчас найдете привязанного молодого осла, на которого никто из людей не садился; отвязав его, приведите".

Матфей, глава 21:
"Сказав им: пойдите в селение, которое прямо перед вами; и тотчас найдете ослицу привязанную и молодого осла с нею; отвязав, приведите ко Мне;
Всё же сие было, да сбудется реченное через пророка, который говорит:
"Скажите дщери Сионовой: се, Царь твой грядет к тебе кроткий, сидя на ослице и молодом осле, сыне подъяремной".

Несомненно, ключевым моментом этого эпизода является цитата из книги пророка Захария (9.9): "Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной".

Почему же тогда апостол Пётр, так же слышавший эти слова из уст Иисуса, не приводил речение в своих проповедях (поэтому его ученик Марк и не указал столь важную деталь), и почему впоследствии Лука, имея перед собой обе версии, предпочёл вариант, в котором нет слов Захария о двух ослах?

Всё объясняется просто - в христианских общинах Рима и Малой Азии, бывшие язычники не знали об иудейских пророках. Поэтому и Пётр и Лука опустили это аллегорическое речение, как бессмысленный набор слов для неподготовленного читателя. Матфей же привёл почти дословно слова Захария, потому что обращался непосредственно к жителям Иерусалима, хорошо знавшим книги всех пророков. Но даже без привлечения авторитета Захария понятно, что прав всё же был Матфей - ведь чтобы привести одного осла достаточно одного погонщика, следовательно, Иисус послал двух человек за двумя животными.

Ученики, искоса поглядывая на сидевших под соседней оливой угрюмых людей, гадали между собой, зачем это Учителю понадобились вдруг ослы, до Иерусалима осталось идти меньше часа, а сам он всегда ходил пешком. Но когда Иисус, усевшись на молодом осле, тронулся в путь, все они вдруг осознали, что на их глазах сбывается древнее пророчество и, радуясь, начали дружно славить Мессию. Напрасно фарисеи взывали к благоразумию Иисуса: "Учитель! Запрети ученикам Твоим".

Все шедшие с ними паломники подхватили эти возгласы, срывая по дороге пальмовые ветви, а удручённые служители первосвященника тщетно пытались остановить всенародное ликование.

Ближе к вечеру Иисус верхом на молодом осле благополучно добрался до Овечьих ворот Иерусалима, следом семенила ослица, гружённая дорожной поклажей. Вокруг шли паломники, дружно распевая псалмы и размахивая в такт песнопения пальмовыми ветвями. Увидев ликующую процессию, горожане бросились обламывать ближайшие пальмы и устилать зелёными ветвями дорогу перед семенящими ослами. Некоторые люди снимали с себя верхние одежды и бросали их прямо на пыльную землю под копыта ослика, тем самым, оказывая простому на вид человеку воистину царские почести. Вскоре весь народ, и шедший и встречающий, окружив Иисуса, вместе с ним вошёл в город, дружно распевая в его честь строки 117-го псалма Давида: "Осанна! Благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев!".

А люди первосвященника, убоявшись народа, только выжидающе толкались рядом, удручённо донося Каифе: "Мы ничего не успеваем. Весь мир идет за Ним".

***

Выслушав подробный доклад начальника гарнизона о столпотворении народа у Овечьих ворот, прокуратор остался спокоен. Он хорошо знал, что этот проповедник Иисус, наделавший столько шуму своим появлением, никакой не потомок царя Давида, а простой плотник из Назарета, захудалого селения, о котором даже в Галилее мало кто слышал. Соглядатай, который постоянно следует за ним с тех пор, как он основал секту среди рыбаков Геннисаретско озера, проповедуя всеобщую любовь, доносил, что Иисус никогда не называл себя царём. Более того, его деятельность оказалась полезной власти Кесаря, так как он призывал своих последователей исправно платить налоги. Знал Пилат и о смертельной угрозе для Иисуса со стороны первосвященства Храма, но в дела Ханаана и Каифы Пилат не вмешивался и всегда смотрел сквозь пальцы на коллективные убийства камнями несчастных за нарушения каких-то религиозных предписаний.

Иисус же с самого начала проповеднической деятельности знал, о попытках римской администрации и руководства Храма внедрить в его общину своих наблюдателей. Видя в буквальном смысле помыслы каждого человека, он и близко не подпускал к себе людей первосвященника, но человека прокуратора сам призвал в избранную дюжину учеников, позволяя ему передавать Пилату "нужную" информацию.

Со своей стороны по мере усиления гонений, помня о печальной участи Иоанна Предтечи, Иисус предпринял ряд организационных мер по обеспечению безопасности общины. Во всех селениях, где он бывал с учениками, Иисус обзавёлся надёжными сторонниками и тайными друзьями. Среди них были разные по положению люди - иерусалимский вельможа "один из начальников Иудейских" Никодим, член Синедриона Иосиф из Аримафеи, начальник налоговой службы Иерихона Закхей, начальник римского гарнизона Капернаума, глава капернаумской синагоги Иаир, придворный тетрарха Ирода Антипы и многие другие, рангом меньше. Все они исправно и своевременно информировали Иисуса о грозящей ему опасности и при необходимости укрывали общину в укромных местах.

Более того, о многих тайных доброжелателях Иисуса не подозревали даже его ближайшие ученики, о чём свидетельствует сцена поиска конспиративной квартиры через связного, опознанного по "условному знаку", которую мастерски описали все синоптики в лучших традициях детективного жанра:

"И послал Иисус Петра и Иоанна, сказав: пойдите, приготовьте нам есть пасху.
Они же сказали Ему: где велишь нам приготовить?
Он сказал им: вот, при входе вашем в город, встретится с вами человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним в дом, в который войдет он,
И скажите хозяину дома: Учитель говорит тебе: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими?
И он покажет вам горницу большую устланную; там приготовьте.
Они пошли, и нашли, как сказал им".

В другом случае выполнение конспиративного задания чуть было не окончилось для двух учеников плачевно. Иисус послал их привести ослицу и ослёнка, которых хозяин заранее привязал в условном месте при входе в селение и видимо, желая остаться инкогнито, наблюдавший за событием из укрытия. Но здесь произошла досадная накладка. Когда ученики отвязывали ослов, мимо проходили несколько местных жителей. Естественно они приняли пришлых людей за воров, и подняли шум. Что бы спасти посланцев Иисуса от жестокой расправы хозяину пришлось "засветиться" и успокоить своих соседей.

***

Но вернёмся к агенту прокуратора. Кто всё-таки из двенадцати избранных исправно поставлял информацию Понтию Пилату, так и не узнавшему о его "перевербовке" Иисусом?

Заведомо не могли быть агентами первые ученики, в то время рядовой проповедник Иисус не представлял для римской администрации интереса. Первыми его учениками были братья Заведеевы - Иаков и Иоанн (согласно преданию они были сыновьями сводной сестры Иисуса Саломии), братья Ионовы - Пётр и Андрей и два друга - Филипп и Нафанаил, последний был старше всех в общине и соратники обращались к нему по отчеству - Варфоломей "сын (bar) Фалмая".

Не мог быть агентом и мытарь Левий Алфеев, прозванный Матфеем, по той простой причине, что Иисус взял его с собой, как бы мимоходом, прямо с рабочего места: "После сего вышел и увидел мытаря, именем Левия, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за Мною. И он, оставив все, встал и последовал за Ним".

Остальных учеников Иисус выбрал уже из огромной толпы народа "из Галилеи, Иудеи, Иерусалима, Идумеи и из-за Иордана, и живущие в окрестностях Тира и Сидона", постоянно следовавшей за ним и нашпигованной шпионами прокуратора Пилата и первосвященника Каифы.

Естественно предположить, что осведомителем был предавший его впоследствии первосвященству Храма, Иуда Симонов по прозвищу Искариот. К тому же он был единственным среди учеников-галилеян иудеянином и, вероятно, жителем одного из пригородов Иерусалима. Прозвище Искариот (Иш-Крайот) дословно переводится как "житель пригорода", одного из небольших поселений вблизи столицы. Но римский агент не посмел бы без санкции Пилата сдать объект наблюдения людям первосвященника. Иуда был обыкновенным предателем Учителя и сребролюбцем, который даже похитил, покидая Тайную вечерю все сбережения общины. Некоторые ученики, заметили, что Иуда, выходя, прихватил с собой ящик с деньгами, но не придали этому значение, думая, что казначей отправился что-либо докупить к празднику.

Не мог быть агентом и мятежник Симон Кананит, о чём свидетельствует его прозвище Зилот, через которого Иисус, видимо, держал связь с "подпольным" миром.

Из оставшихся троих учеников двое были братьями евангелиста Матфея, по церковному преданию их отцом был Алфей, родной брат Иосифа Обручника, признавшего Иисуса своим сыном. Старший из Алфеевых - Иаков был мытарем, как и Матфей, видимо сбор пошлины было их семейным ремеслом. В Писании он упоминается только в списках апостолов, других сведений о нём евангелисты не сообщают. Незаметный, держащийся в тени человек, уже побывавший на службе у римлян, вполне мог продолжать им тайно служить. Младший брат Иуда Иаковлев, по прозвищу Фаддей (Левей) после смерти Алфея стал именоваться не по отцу, а по имени старшего брата Иакова, возглавившего семейство. Это он на Тайней вечере расспрашивал Иисуса о его грядущем воскрешении. Но навряд ли Пилата могла интересовать эта фантастическая, с точки зрения римлян информация. В любом случае весьма маловероятно, что кто-то из родственников Иисуса согласился бы шпионить за ним.

Остаётся единственный претендент на эту роль - это Фома со странным прозвищем Близнец, якобы из-за внешней схожести с самим Иисусом. И действительно, все его поступки, о которых рассказывают евангелисты, весьма характерны для деятельности агента. Так в эпизоде, когда Иисус, видя, что ученики медлят идти с ним к умершему Лазарю, отправился в путь один, Фома первым бросается вслед за ним. Надо заметить, что все ученики были не робкого десятка, один только Пётр чего стоил, защищавший мечом Иисуса при его аресте. Но в данном случае всех опередил Фома, видимо осознавший, что объект его наблюдения через мгновение уйдёт из-под его контроля. В другом случае, когда апостолы рассказали ему, что в его отсутствие их навестил воскресший Иисус, Фома, как профессионал решает перепроверить информацию: "Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю". И это притом, что не доверять словам всем десятерым соратникам, Фома, конечно не мог.

Надо добавить, что после ареста Учителя апостолы, опасаясь преследования храмовой стражи, укрылись в укромном месте, где все вместе пережидали тревожное время за наглухо запертой дверью. И только один Фома рискнул выйти в город, а после его возвращения, как видно из Писания, ученики стали безбоязненно передвигаться по Иерусалиму и его окрестностям. Можно предположить, что Фома нанёс тайный визит Пилату с жалобой на незаконные гонения со стороны первосвященства, нарушающие установленный Римом порядок.

Не потому ли Иисус, ведая о его двуликости, дал ему эту странную кличку, правильный перевод этого прозвища означает "Двойной", а не "Близнец", от корня "dio" - "два" в греческом варианте написания - Дидим (Didomos) Иуда Фома. И ещё один штрих, характеризующий двойственное поведение Фомы. Когда апостолы бросили жребий, чтобы узнать кому, куда идти проповедовать, то Фоме выпала неподвластная Риму далёкая Индия. Понимая, что Пилат не отпустит его как своего агента за пределы империи, Фома, к немалому удивлению сотоварищей заявил: "Не имею я сил для этого, ибо слаб я, и муж я еврейский, как индийцев могу я учить?". Но на другой день он нашёл выход, что бы выполнить предназначенное - продал самого себя в рабство купцу по имени Хаббан, доверенному лицу индийского царя Гундофара, после чего, как собственность купца отправился в Индию, римское право гарантировало неприкосновенность частой собственности.

***

Иисус ехал, молча на миролюбивом осленке и, казалось, не обращал внимания на приветствующих его людей. Более того, ученики заметили, что лицо Учителя опечалилось, а когда произошла заминка на сузившей дороге около пруда, он выбрался из толпы и поспешно скрылся среди пристроек крепости Антония, примыкающей к северо-западному углу стены, неприступно окружавшей всю храмовую гору.

Тем временем смеркалось, и пришедшие путники торопились засветло найти себе пристанище. Горожане же удивляясь неожиданному исчезновению своего кумира, не спешили расходиться и бурно обсуждали между собой непонятное бездействие долгожданного Машиаха. Сикории, понимая, что без Машиаха восстание будет обречено, разошлись по домам, проклиная исчезнувшего вождя. Через пять дней они припомнят этому "Машиаху" своё разочарование в нём, потребовав от Пилата его казни: "возьми, распни Его!".

Отослав ослицу с ослёнком обратно к хозяину, Иисус пешком направился к темнеющему в полнеба Храму, взяв с собой только двенадцать учеников. Следом за ними, выйдя из глубокой тени крепостной башни, двинулась большая группа их преследователей. Но Иисус, не обращая внимания на грозящую опасность, размеренно шёл погружённый в свои мысли. Сегодня он впервые явил себя народу, как Мессия, надеясь в душе, что люди услышат его и сбросят с себя показушную набожность, подменившую жизнь по Божьим заповедям лицемерным соблюдений всех тонкостей предписаний Торы. И радовался, видя, что весь иудейский народ, пришедший со всех концов земли, принял его, и опечалился, когда, войдя в Иерусалим, осознал, что горожане с нетерпением ждут от него не пасторского слова, а воинственного призыва к мятежу. Иудеи, словно глухие слепцы, обретя долгожданного Машиаха, не приняли его, ослеплённые и оглушённые грехом гордыни.

Тем временем ученики, привыкшие за годы странствий к потасовкам, переговорив между собой, готовились к неизбежной схватке. Пётр нетерпеливо поправил спрятанный под плащом короткий меч, более опытный в воинском деле Симон Зилот не стал суетиться раньше времени. Это он достал у бывших своих соратников два меча, когда община отсиживались в пустыне за Ефраимом, дожидаясь Иисуса.

На узенькой площади, примыкающей к северной стене храмовой горы, скучали легионеры, охраняя ворота треугольной формы, названные "воротами Лишений". Через эти ворота могли пройти во внешний двор Храма даже отлучённые от общины иудеи. Заметив патруль, фарисеи шедшие сзади остановились и принялись совещаться, что делать дальше. Решив, что Иисус возвращаться здесь не будет, они сразу растворились в густых сумерках, собираясь перехватить его на площади со стороны города.

***

Пройдя ворота, Иисус вышел на просторный прямоугольный двор храмовой горы. Вдоль его стен, по внутренней стороне тянулась, крытая брусом из кедрового дерева, галерея, поддерживаемая тремя рядами высоких каменных колон. А посреди двора, венчая вершину горы, возвышался сам Храм.

Макет Иерусалима эпохи Второго храма по рисункам археолога Михаэля Ави Ионаха.
На переднем плане - восточная стена храмовой горы с воротами над пропастью.

Не задерживаясь, он вместе с учениками сразу направился к восточной галерее, называемой притвором Соломона. Это было особое место, где мог проповедовать любой знающий Закон иудей. Сюда приходили учить и спорить между собой проповедники и учителя со всей Палестины, и здесь Иисус не раз высмеивал фарисеев и книжников, побуждая народ к настоящей вере.

Иисус шёл с лёгким сердцем, испытывая чувство облегчения после напряжённого путешествия, внимательно поглядывая по сторонам. Так хозяин осматривает свой дом после длительного отсутствия. Неожиданно он улыбнулся, вспомнив, что произошло здесь два года назад …

Тогда небольшая их община впервые пришла в Храм на Пасху и, найдя на этом дворе блеющих и мычащих животных, дружно принялась снимать верёвки с волов и овец, которыми они были спутаны, сплетая из них крепкие бичи. Возмущённые самоуправством торговцы не успели ещё толком раскричаться, как на них посыпался град ударов и громогласные обвинения в осквернения Храма: "Дом молитвы вы превратили в вертеп разбойников".

Пришедшие в Храм люди вначале недоумённо наблюдали, как семь человек уверенно опрокидывают столы менял и бичуют торговцев, которых все недолюбливали за то, что они брали в три дорога по сравнению с торгующими на городской площади. Сообразив, что к чему, сначала молодые парни бросилась на подмогу, а за ними и остальной народ поддержал правое дело, оттеснив к колоннадам набежавшую храмовую стражу. Вскоре общими усилиями весь двор был очищен, а незадачливые торговцы, боязливо оглядываясь, торопливо убирали с загаженных плит нечистоты своих животных. Возмущённые этим самоуправством священники, имеющие с торговли немалую выгоду, приступили, было к зачинщикам с допросом, какой это властью они устроили здесь беспорядок. Но когда Иисус при единодушной поддержке столпившихся верующих спросил их, как можно соблюсти ритуальную чистоту в стенах Храма среди нечистот животных, быстро ретировались.

Все евангелисты с удовольствием описывают этот эпизод, в котором Иисус в первый и последний раз в своей жизни выступает в роли яростного борца, являя при этом пример мужественности, силы и находчивости.

Вот только по Марку, Матфею и Луке изгнание торговцев из Храма Иисус совершил накануне страстной недели. По словам же апостола Иоанна Иисус не менее трёх раз приходил в Иерусалим на Пасху, а упомянутый инцидент произошёл во время его первого, после крещения в Иордане прихода в Храм.

Изгнание торгующих из храма.
(Рембрандт 1626.)

Получается, что синоптики пишут о единственном посещении Иисуса Иерусалима за всё время трехлетнего его служения, что не соответствует предписанию совершать ежегодное пасхальное жертвоприношение каждому верующему иудею. Это противоречие объясняется просто - синоптики в своих писаниях старались донести до читателя смысл учения Христа, а не жизнеописание человека. Поэтому они, придерживаясь традиций устных проповедей, просто описывают пребывание Иисуса в Иерусалиме, не разделяя посещения по годам, ведь для проповедника, передающего слова "дом Мой, домом молитвы наречется", нет разницы, в какую по счёту Пасху их произнёс Иисус.

Содержательная же часть истории об изгнании торговцев во всех четырёх текстах практически совпадает с незначительными разночтениями и особенностями у синоптиков:

  • по Матфею изгнание произошло в день входа в город после посещения Храма;
  • по Марку - на второй день после прихода в Иерусалим, кроме того, он упоминает интересную деталь, отсутствующую у других: "...и не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь", очевидно осуждая горожан, использующих территорию храма как проходной двор, сокращающих свой путь из одной части города в другую;
  • Лука об этом дне вообще ничего не пишет.

Наиболее подробно и динамично описывает изгнание Иоанн. Он приводит полный список жертвенных животных и рассказывает, как конкретно Иисус действовал:

"Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим
И нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег.
И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул.
И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дом Отца Моего не делайте домом торговли".

В отличие от синоптиков, он в своём Евангелии придерживается временной последовательности, часто указывает не только день, но и время суток того или иного события. Поэтому в спорных вопросах связанных с хронологией предпочтительнее доверять тексту Иоанна. Было бы вообще странно, что Иисус раньше не обращал внимания на торговцев в Храме и только на третьем году почему-то решил их изгнать. Скорее всего, произошло следующее - он после своего крещения, осенённый Святым Духом впервые приходит в Храм не как простой иудей для совершения жертвоприношения, а как Сын в "дом Отца" и, узрев в его стенах скотный базар, он в праведном гневе принялся очищать его от скверны.

***

В это вечернее время народу на обширном дворе почти не было, последние посетители торопливо шли к выходу. Напротив Соломонова притвора находилась лестница, ведущая в нижний двор самого Храма и в который допускались женщины.

План Храма, ориентированный на север

Выше на уступе был устроен священнический двор с жертвенником всесожжения, каменными столбами с крюками для свежевания туш животных, мраморными столами для их разделки и бассейном с водой. Нижний и верхний дворы разделяла стена с воротами с обширным полукруглым крыльцом в 15 ступеней. За этими воротами вдоль огораживающей стены располагалась узкое, в десяток шагов пространство так называемого двора Израиля. Отсюда любой ритуально чистый иудей мог наблюдать за процессом жертвоприношения своего животного, дальше вглубь двора могли пройти только священники и прислуживающие им левиты.

Макет Храма
На переднем пане восточная сторона - вход в нижний женский двор.

Иисус не задерживаясь, пересёк нижний женский двор. Ворота священнического двора были уже закрыты. Храмовые сторожа, выжидающе наблюдавшие за поздними посетителями, решительно направились к ним. Оставив учеников объясняться с недовольной охраной, Иисус уверенно поднялся по лестнице, открыл ворота и, сделав несколько шагов, остановился. Посреди двора левиты, одетые в белые одежды убирали с громадного каменного жертвенника остатки трёх больших костров, на которых весь день сжигались части жертвенных животных и отмывали от крови столбы и столы. Дальше в глубине двора на трёхметровом постаменте высился во всём своём великолепии Храм. Его высоченные стены, отделанные белым и зелёным мрамором, были видны из любого места Иерусалима. Золотые двустворчатые ворота высотой в десять метров по случаю наступающего праздника были открыты. Вход внутрь Храма, где в своё время священнику Захарию, во время каждения (воскурения фимиама на золотом жертвеннике) явился архангел Гавриил с вестью, что его престарелая жена Елизавета зачнёт от него и, наказанный за неверие немотой, был завешен приподнятой завесой с изображением звёзд. За занавесью в глубине находилось совершенно пустое помещение - Святая Святых, отделённое от всего мира двойной завесой. Иисус долго смотрел на возвышающийся пред ним Чертог, служивший подножием для невидимого трона его Отца, пытаясь справиться с охватывающим его душу отчаянием. Отчаянием человека, осознавшего полный крах дела всей прожитой жизни в бесполезных трудах и лишениях перенесённых ради несбыточной надежды по вразумлению заблудшего народа.

И Отец, ужасаясь перед неизбежностью отдать "Сына Человеческого" на заклание, словно жертвенного агнца, осенял Его Духом-Утешителем, врачуя смятение скорбящей души верой, надеждой и любовью.

Оцепеневшая стража и притихшие ученики дожидались внизу у подножья лестницы конца его долгой молитвы. Когда Иисус с просветлённым лицом, наконец, спустился к ним, как бы паря едва касаясь высоких ступенек, совсем стемнело. Пётр принялся, было обсуждать с Иаковом к кому на этот раз отправиться на постой, к Никодиму, который ещё днём прислал к ним слугу с приглашением или к кому поближе, но Иисус, оборвав спор, быстро направился обратно к Овечьим воротам, за которыми тянулись сады и огороды, обрамляя дорогу в Вифанию.

А кучка незадачливых преследователей ещё долго прятались среди торговых рядов на городской площади перед Храмом, стараясь не попадаться, раньше времени на глаза патрулирующим легионерам, рассчитывая впоследствии представить дело, как поимку проникших в город мятежников. Они, уже предвкушая похвалу от Каифы, и может быть и награду от прокуратора, продолжали терпеливо разглядывать зыбкие тени среди ночной мглы.

"И вошел Иисус в Иерусалим и в Храм; и, осмотрев всё, как время уже было позднее, вышел в Вифанию с двенадцатью".

Всего пять дней оставалось до свершения пророчества Исаии: "Он истязаем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание" (книга пророка Исаии, 53:7).

Список литературы:
Абрамович Марк, "Иисус, еврей из Галилеи".
Деяния апостола Фомы, апокриф III века.
Еськов Кирилл, "Евангелие от Афрания".
Илларионов Владимир, "Синедрион и кесарь против Иисуса Христа".
Мень Александр, "Кем и когда были написаны Евангелия".
Свенцицкая И.С., "Раннее христианство: страницы истории".
Штраус Давид Фридрих, "Жизнь Иисуса".

Иллюстрации взяты из электронной свободной энциклопедии "Википедия": http://ru.wikipedia.org/wiki/



 
ГЛАВНАЯ СТРАНИЦА
ПРОЗА
  as-kurt@yandex.ru 


ПРИ ИСПОЛЬЗОВАНИИ ТЕКСТА ОБЯЗАТЕЛЬНО УКАЗЫВАТЬ АВТОРА И ССЫЛКУ НА ИСТОЧНИК:
Автор: Александр Курт.
Источник: http://kas.mfvsegei.ru/tekst/vhod/vhod_v_ierusalim.htm