Глава 1

Василий Петров и вправду был славный малый. В свои тридцать три добился почти всего, чего хотел: интересная работа, стабильная зарплата, собственная квартира, жена-красавица, четверо смышлёных и не всегда сопливых собственных ребятёнков от трёх до семи лет. Детей Василий особенно любил: с младшими играл в кубики и самосвалы, среднего водил в садик, со старшим по полной программе изучал буквы, составлял слова и даже - целые предложения.

Так бы, наверное, оно и шло всё как у людей. Но постепенно Петров начал замечать за собой одну странность. Каким-то внутренним, только ему понятным зрением он всё чаще стал наблюдать себя со стороны. И то, что он наблюдал, ему не нравилось, причём чем дальше, тем больше. В такие минуты его второе "Я" находилось как бы за стеклом и с безнадёжной обречённостью наблюдало любовно-семейную идиллию, в которой это второе "Я" напрочь уже не могло разглядеть того богатого на воображение молодого человека, когда-то готового строить электростанции, добиваться успехов в спорте и, по большому счёту, не прочь слетать куда-нибудь на Марс для знакомства с внеземными цивилизациями. Перед тем "Я" сейчас сидел "пустышка", "функция", очень быстро и очень легко ставший такой "ячейкой" общества, когда кругом получалось одно общество, в котором "ячейки" превращались в "звёздную пыль".

В какой- то момент внутренний собрат всё-таки заставил Василия зайти к нему за стекло и как-то обсудить сложившуюся ситуацию. А обсуждать было чего: накатывало очередное лето, и "выйти за флажки" благодаря такому внутреннему состоянию было для Петрова делом практически решённым. И, похоже, он уже даже знал: как.

Когда-то у Васьки был приятель, Михаил Чернов. Вместе в школе учились. Последние несколько лет они не общались. Да и когда общаться с таким приплодом. Но он слышал, что соседи по городскому кварталу считают Мишку тёмной личностью. Ещё бы. Все люди как люди: строят квартиры, дома, машины покупают. А этот чудак всё лето "бегает" с рюкзаком загорелый, бородатый и всегда собой довольный. А зимой у него в руках только чемоданчик с ноутбуком. И больше ничего. Вот за это его и не любили. Как так? Они все что-то под себя гребут и гребут, а в глазах хмарь. А этот: то ноутбук, то гитара и рюкзак. А в глазах свет. Ясно: тёмная личность.

Петров, конечно, точку зрения квартала не разделял. Он последние семь лет вообще ничего не разделял, растил "генофонд". Но точно знал, что Мишка - альпинист. И даже, вроде, известный. Конечно, не у них в квартале, а вообще, где-то известный. Поэтому раньше он понимал, что спросу в жизни с него никакого. А вот теперь, похоже, находясь в кризисе, стал думать, что никакого спросу, пожалуй, нет с ихнего квартала.

***

С Михаилом Васька решил свои сомнения довольно легко. А чего им тянуть, одноклассникам? Петров попросил Чернова взять его в этом сезоне с собой в горы: хоть куда и хоть когда. Приятель назвал район, дату и даже номер поезда. Добавил, что поедут вместе, но "ходить" он будет с другой группой, новичком. Но позитив он ему гарантирует. Очень быстро после этого на душе у Васьки наступила "оттепель", жизнь снова заиграла радужными красками, а го настойчивый, "стеклянный" собеседник просто куда-то исчез.

***

Петров даже и не думал, что в лагере может быть столько "сумасбродов". Ну, он-то понятно. А вот чего другим дома не сидится? Но другим не сиделось тоже, и скоро у него появилось отделение, отряд. Оказывается, тут есть и программа обучения, и инструктора, и ещё всякая "бузня".

Всё это явно способствовало ему уже ко второму дню занятий на скальном рельефе чувствовать себя заправским альпинистом: неплохо лазил, страховал, помогал молоденьким барышням вязать узлы, сдал все нормативы на "хорошо" и, как велел Мишка, стал готовиться морально к встрече с горной стихией.

Морально готовиться, для начала, значило жить в собственных палатках, спать на камнях и самим себе готовить пищу прямо в полевых условиях. Василий этот момент воспринял исключительно позитивно. Становилось яснее ясного, что главнее рюкзака, ледоруба и, пожалуй, каски в жизни вообще ничего не существует.

***

Сегодня он вернулся в лагерь со своего первого выхода в высокогорную зону. Как и все, до отвала наелся и теперь блаженно дремал в палатке. Ноги от трудов благородно гудели. Палатка, правда, была Мишкина, но тот до конца смены собирался ходить по своей собственной программе, и, так как увидеть его в ближайшее время представлялось маловероятным, Василий законно считал палатку своей. Было тепло, солнечно, под внешним каркасом ползали какие-то мелкие паучки. Под эту благодатную "симфонию" Петров задремал.

Проснулся он, наверное, сам. Или не сам? Кто-то разбудил? Петров продолжал лежать на коврике в спальном мешке, пытаясь осмыслить: сам он проснулся или ему кто-то помог. А почему, собственно, возник этот вопрос: сам, не сам. Но разница была. Она состояла в том, что когда раньше Васька просыпался сам, он просто просыпался, делал свои дела и никогда не задавал себе таких дурацких вопросов. А сейчас такой вопрос был. И он что-то для Васьки значил. Он повернулся на левый бок, чтобы еще чуть-чуть подремать и освободить голову от этих дурацких мыслей.

Секунда от того времени, когда он еще лежал, до того времени, когда он уже сидел, наверное, прошла. Не больше. В палатке теперь он был не один. Увиденное нечто вызвало в нём шквал эмоций: страх, брезгливость, агрессию, любопытство. Причём, почти одновременно. Его житейская и генетическая память еще никогда не знала того, кого он сейчас видел, и поэтому никак не хотела подсказывать алгоритм действия: бежать, лежать или ублажать. Васька вспотел. Память перебирала подходящие образы. Змея? Тритон? Уж? Пиявка? Это было длинное, сантиметров семнадцать, почти чёрное, сантиметра полтора в диаметре, существо. От него исходил какой-то благородный блеск, словно его густо намазали жиром. Существо, внешне больше похожее на очень крупного земляного червя, казалось, мирно дремало у его изголовья. Алгоритм действия был найден. Это был самозванец, не агрессивный, но довольно противный на первый взгляд и не заслуживающий никакого снисхождения на своё дальнейшее пребывание в Васькиной компании. Васька потянул "собачку" молнии, откинул полог палатки, нашёл и надел прорезиненную перчатку. Потом с размаху решительным жестом выкинул непрошенного гостя в густую альпийскую растительность, в обилии произраставшую рядом с их лагерной поляной. И почти сразу об этом эпизоде забыл. Тем более, что дежурные их отделения давно звали всех ребят ужинать, а доктор - читать лекцию по медицине. Впрочем, напоследок успел с досадой подумать: разлёгся тут как домашний кот.

Глава 2

Тем временем смена шла своим чередом. Уровень мастерства новичков рос как на дрожжах. Они уже сходили свой первый перевальный поход, потом вершину 1Б, то есть активно акклиматизировались. И маршруты категории 2А на вершины были уже не просто 2А, а прямо как дом родной. Напахались и для души, и для тела. Через десять дней ярких, насыщенных событиями и впечатлениями от всего увиденного и испытанного отряд теперь уже матёрых значкистов вернулся на отсыпку в базовый лагерь. После времени, проведённого на восхождениях, базовый лагерь - не просто место на карте, а клуб единомышленников, спаянных верой в себя, в друзей, и в то, что теперь они сюда, в горы, обязательно вернутся.

Спортивная база временно "просела": баня, пироги со столовки, какие-то изысканные блюда от "боевых подруг" и всего лишь один какой-то ящик пива. Ну вот откуда оно здесь? От костра расходились за полночь. Василий включил налобный фонарик, повозился в палатке со спальником, на какое-то время предался приятным воспоминаниям о своём семействе и как-то незаметно уснул.

***

Всё-таки "гидробудильник" сделал своё дело. Василий бросил взгляд на часы: было четыре часа утра. Солнце только начинало подниматься из ущелья, откуда-то снизу, и в палатке сейчас было по-кавказски холодно. Василий проворно расстегнул рукой "молнию" на своём тёплом спальнике, извлёк оттуда голову и..., его взгляд застыл на потолке. Спросонья мысль несколько секунд переваривала увиденное, пока не поставила окончательный диагноз: это было Оно. Точнее, Он. Тот нахал, которого Петров выбросил из палатки десять дней назад. Теперь, значит, он стал такой культурный и, чтобы не мешать Ваське спать, решил поселиться на потолке. Василий поискал глазами прорезиненную перчатку, одел, расстегнул молнию "спальной комнаты" палатки и потихоньку потянулся рукой за этим ужом-червяком в "простенок" к потолку, стараясь раньше времени не разбудить этого "усатого". А то ещё возьмет и удерёт. Сжал его в руке..., но сразу отправить непрошенного посетителя на его историческую родину не получилось. Васькины ноги оставались в спальнике, в левой руке он держал эту "скотину", а правой рукой безуспешно пытался дотянуться до застёжки молнии тентованной части палатки. Работа затягивалась .Василий нервничал. В какой-то момент через перчатку и руку в мозг поступила чисто конкретная информация: это был упругий, слегка липкий, но вполне миролюбивый представитель отряда брюхоногих. И он - улыбался! Паразит. Наверное, ему нравилось быть в тёплой Васькиной руке и не скрывать это удовольствие. Наконец не без труда одной рукой Василию удалось расстегнуть вход в палатку, и он уже не так решительно, как в первый раз, откинул подальше в листву "соседа" и, забравшись в спальник начал невольно анализировать повторный визит непрошенного гостя: "Вот так дела. Его ведь вчера не было. Я всё проверил. Значит, приполз ночью. Ему красный цвет палатки что ли так нравится? Да нет. Какой ночью цвет. Приполз пообщаться? Ну ты загнул. А ведь если так разобраться, он ведь славный малый (Петров был почему-то уверен, что это был именно Он, а не Она.) И точно улыбался. Нет, ты только подумай: приятель нашелся. Ну, ладно. Давай спать".

Весь следующий день прошел в заботах о предстоящем восхождении на зачётную вершину 2-й Б категории трудности. Васькино отделение было вполне в "теме", что на 2Б "упорхнуть" вниз наверняка есть где. Поэтому серьёзность и сосредоточенность на лицах будущих третьеразрядников была вполне объяснима. К обеду из высокогорья вернулся Мишка с отделением разрядников, уставший, обгоревший, исхудавший. Он со своей группой работу закончил и теперь сам собирался "охранять" Васькину палатку до его возвращения с вершины.
"Во-во",- незлобиво подумал Василий, - посмотрим, что ты мне потом расскажешь". Впрочем, сам ничего о своих ночных приключениях говорить не стал.
- Поосторожнее там, - по-приятельски похлопал на прощание по плечу Ваську Михаил.
- А ты здесь, - Петров махнул на палатку рукой и побежал догонять уходящую группу.

***

Восхождение длилось три дня. Подход, гора, возвращение. Василию понравилось: и первым поработал, и страховал, и "жумарил". Когда вернулись в альплагерь, Михаил с большой компанией ужинали. Ребят поздравили с вершиной, угостили горячим чаем. Начуч напомнил, что завтра отъезд и отдал распоряжение, чтобы к восьми утра вещи были собраны. Вечером Василий поспал час, а на посиделках в столовой не удержался спросить Михаила: не приползал ли кто-нибудь к нему в палатку за последние три ночи. Тот с удивлением поднял брови и наморщил лоб, пытаясь понять вопрос. И Васька без слов понял, что никого не было.

У костра долго пели под гитару, спать легли поздно и к утру не все смогли вовремя собрать рюкзаки. Прибытие автобуса тоже задерживалось. Для Васьки ночь прошла спокойно. Утром скатали палатку, распихали в рюкзаки снаряжение, спальники и часть вещей. Остальное уместилося в дорожной сумке. В ожидании транспорта решили, что успеют позавтракать и выпить по кружке кофе. Отвлеклись и умудрились просмотреть, что автобус давно пришёл, и погрузка шла вовсю. Услышав гудки машины, приятели кинулись к своим вещам, впопыхах покидали в сумки, висевшие на ветках и турнике носки, футболки, влажные полотенца, застегнули на рюкзаках и сумках "клапана" и "молнии" и вприпрыжку побежали к автобусу.

Четыре часа тряской дороги до ж.-д. вокзала, больше суток дрёмы под равномерный стук вагонных колёс, и вот снова привычный пейзаж родного города: машины, очереди, асфальт.

Петрова с большим рюкзаком и сумкой встречало всё семейство: жена, детишки, кот.
- Сейчас , сейчас, ребята, дайте хотя бы дух перевести, - Василий скинул в углу прихожей рюкзак, оставил на кухне дорожную сумку и развалился поперёк дивана с сознанием выпоенного долга. Жена неторопливо возилась на кухне, после чего решила не тревожа мужа разобрать содержимое дорожной сумки. Машинально выгружались: фонарик, газовая горелка, футболки. Потом на какое-то время в комнате наступила непривычная тишина. Внезапно старшенький громким голосом закричал:
- Папа, папа, посмотри, кого ты нам привёз. Василий безмятежно повернул голову в сторону соседней комнаты, и глаза у него медленно выпучились, как у пойманного рака. В дверном проёме стояла жена с вытянутым на руках развёрнутым полотенцем, и посередине этого полотенца победно шевелил усами его настойчивый посетитель палатки. Васька медленно привстал и протяжно выдохнул:
- У-у-литка? Дружбан... Приполз.