Светланы Тихомировой
О себе:
Автор сайта G-to-G - бывшая московская шпана. До 1983 года валяла дурака, плохо училась в школе - даже была в списках на исключение. Однако школьная учительница по немецкому языку и литературе Этта Давидовна, по разным соображениям, не позволила этому произойти. В итоге получился довольно неплохой специалист, но со скверным, как говорили друзья, характером. Сегодня, спустя (о ужас!) много лет с того времени как учителя дергались при виде моей мини-мини-мини юбки в московских школьных коридорах, у меня есть честно заслуженная степень кандидата геолого-минералогических наук.
Горжусь тем, что кандидатская была сделана на материале, собранном собственными руками, что стало большой редкостью в середине 90-х для геологических работ. Удивительные щелочные породы - тешениты и/или бахмортихиты (первые три буквы от фамилий: Бахтеев, Морозов, Тихомирова) до сих пор вижу во сне.
Время шло вперед. В 2000 году получила диплом о втором высшем юридическом образовании. Меня спрашивали многие - ты теперь юрист? Не-а-а-а, я не юрист, а Геолог с дипломом, который подтверждает, что три года по выходным у меня была школа вечерней молодежи, где я стремилась адаптировать мой геологический багаж к новым реалиям времени и экономическим координатам. С негодованием вспоминаю пальмовские лекции и практические занятия по "Экономике геологоразведочных работ" в МГРИ. Уверена, что отечественные ВУЗы должны предлагать студентам последних курсов гибкие учебные графики для выбора содержательных лекций и возможности обучения одновременно по нескольким дисциплинам, например: геология-нефтяное и/или горное законодательство-экономика-государственное управление-политические науки.
Кроме всего прочего, после развала нашей красивой и классической геологии, работала обозревателем в еженедельных экономических газетах "Бизнес Московские Новости" и "Деловой мир", совсем недолго и не очень талантливо работала - не понравилось.
Жуткое время, когда приняла решение окончательно "покончить" с геологией.
Денег в доме не было - сразу после защиты вынуждена была пойти работать гладильщицей к новым русским - денег профессора хватало только на одну сосиску в день и то - для любимой собаки, а чистые вещи гладить в семье новых русских, где нянечкой работала моя бывшая студентка-геолог, было выгодно - $1/вещь. Студентка как раз и помогла найти эту очень выгодную по тем временам работу ...
В газете не смогла прижиться - смотрела изнутри на зверинец (МПР РФ), о котором правду писать было нельзя - ничего особенно со времен советской журналистики в России не изменилось. В БМН попала под руководство 17-летнего "вьюноши", который ловко
После того как получила диплом о втором высшем юридическом образовании, а Виктор Петрович Орлов, бывший Министр природных ресурсов РФ, а теперь - Президент Российского Геологического общества, и Председатель Комитета Совета Федерации по природным ресурсам и охране окружающей среды, и действительный член Академии горных наук, и т.д. и т.п., получивший в 2005 г. медаль "В память 1000-летия Казани", благополучно разбомбил отечественную геологию, в 2000 году меня и приютил Александр Ильич Перчик на кафедре горного права юридического факультета РГУ им. И.М. Губкина.
Ректор РГУ нефти и газа сохранил в университете ту классическую студенческую атмосферу, которой когда-то были наполнены коридоры всех отечественных ВУЗов. Я наслаждалась этой атмосферой, хотя порой бывало и трудно. У меня была возможность читать лекции о горном законодательстве не только студентам дневного отделения, но и студентам групп второго высшего юридического образования, а также слушателям на курсах повышения квалификации руководителей и специалистов нефтегазовых отраслей промышленности.
Вот так бывает в жизни, нефтяной ВУЗ спас геолога-съемщика из МГРИ - можно сказать, как котенка подобрали.
Интервью среди академиков:
На одном интервью предложили определить несколько образцов горных пород из коробочек. Образцы: мелко-галечный конгломерат, органогенный известняк (ругозовые кораллы), аргиллит с отпечатком граптолита, конгломераты и уже не помню - кажется песчаник. Пока я с изумлением брала по очереди образцы в руки и соображала, как бы поскорее отседова слинять - на подготовку к ответу дали несколько минут :-), члены комиссии, словно дети, широко открыв глаза наблюдали за тем, ЧТО я делаю (на столе были флакончик с HCl и прочие прибамбасы для практических занятий по общей геологии, которые я предлагала студентам первого курса в университете Дубна и МГРИ) ...
Засыпалась на двух образцах - обломок (примерно 4x5 см) темно-зеленой брекчии, которая когда-то выполняла межшаровые пространства в миндалекаменных базальтах и красивые красные риолиты из контрастных базальт-риолитовых ассоциаций, которые характерны для архея. На этом же интервью попросили рассказать как "анализирую-систематизирую геологическую информацию" ...
В первые минуты после каждого вопроса на том интервью был небольшой шок, поскольку даже в голову не приходило, что могут быть такие вопросы ...
Во время тестирования комиссия будет что-то записывать на специальных листочках - составлять заметки о впечатлении, которое производят экзаменуемый и его ответы. И здесь оказывается довольно любопытным один момент - если заметки ваши коллеги делают очень формально (быстро что-то черкают в блокнотиках), скорее всего на это место уже есть конкретный персонаж и члены комиссии как статисты участвуют в обязательной формальной процедуре под названием competition.
Почему у меня сложилось такое мнение? Объясню. Вся заокеанская система экзаменов покоится на "бесстрастном" тестировании - вопросах с вариантами "готовых" ответов. Персональное интервью с человеком здесь сохранилось только при поиске работы в реальной жизни. Как так получилось? Почему бы Матрице, которая пытается дистанцироваться от человеческого фактора, не заменить интервью серией тестов?
Матрица явно этого не хочет - живое интервью позволяет потенциальному работодателю составить представление о человеке - как о партнере совместных работ. За Вами постоянно наблюдают: как Вы говорите, как Вы себя ведете, как ищете ответ на вопрос, как задумываетесь и так далее. Вас не слушают как специалиста, Вас не столько проверяют на проф-пригодность, сколько пытаются определить насколько Вы психологически совместимы с руководителем проекта, который обязательно находится среди членов комиссии ...
Мое последнее интервью состоялось весной 2010 года. Именно это интервью (на самом деле два интервью на разные позиции в одну организацию) показало, что если поставить себе цель "найти работу в геологической службе Канады с улицы" - этого можно добиться.
Последнее интервью было настолько доброжелательным, настолько раскрывало "сложную" конструкцию задаваемых вопросов, настолько отчетливо показало КАК на самом деле надо "отвечать" на вопросы комиссии, что появились те самые подозрения о формальности процедуры "competition" на государственные позиции в Канаде ...
Во время интервью вдруг почувствовала, что меня просто подталкивают(!) к правильным вариантам ответов и тут же (я еще не успела закрыть рот) мои ответы не останавливаясь стенографируют на листочках бумаги ...
И если в отношении "комочка брекчии, которая когда-то выполняла межшаровые пространства в миндалекаменных базальтах Канадского архея" я уверена, что комиссия 2008 поставила мне большой и жирный ноль, то в отношении ответов на вопросы комиссии 2010 не знаю что и думать ... Что они там понаписали в своих листочках? У меня создалось такое впечатление, словно комиссии кто-то заранее сказал "надо брать" ...
Очень интересным было интервью с геологами из государственной службы Южной Африки. Почему отправила резюме в ЮАР? В объявлении Council for Geoscience (CGS), впервые за несколько лет поиска работы за рубежом, прочитала следующее: Для подачи заявления на данную вакансию необходимо иметь десять (10) лет опыта работы после защиты PhD.
Вопросы были совсем иными по сравнению с экзаменами в GSC ...