Официально считается, что "Большая московская авария" была вызвана тем, что сгорела какая то подстанция в Москве. Думаю, что это не совсем так.

Во вторник утром я с огромным удовольствием покинул больницу, эту юдоль скорби и печали, и часов около 11 дня вошел в свою комнату. День прошел средненько, было жарко, да и я себя чувствовал после больницы неважно. Однако, вечером немного отлежавшись и остро пожелав салат из огурцов с помидорами и луком, отправился на рынок, где приобрел кучу вкусных, как мне показалось тогда, вещей. Давно заметил за собой такую странную вещь. Вот захотелось мне к примеру грушу, взял я их кулечек, а после третьей мне на них и смотреть не хочется.

Слопавши салат, кашу и запил все это отличным чаем, я кашлянул. Иногда просто кашляешь. А иногда после кашля отхаркивается пакость, которую или глотаешь, или сплевываешь. Поскольку моему отравленному пищеводу глотать эту гадость не захотелось, я открыл окно и сплюнул в сторону Капотни, где находиться замечательный Московский нефтеперегонный завод. "И не сгорит же гадина" - подумал я. После этого улегся на диван и стал смотреть телевизор. На улице и в комнате было уже темно, и поэтому я сразу заметил, как моя комната озарилась каким-то розовым светом. Пришлось встать и выглянуть в окно.

В Капотне есть труба, над которой частенько горит небольшой огонек. Вблизи-то это факел высотой около пятидесяти метров, но отсюда он смотрится как огонек свечки. Сейчас этот "огонек" был раза в три выше самой трубы и пылал необычайно красиво. По моим прикидкам сам факел был высотой не менее 150 метров. "Как бы она, дура, вся не грохнула", подумал я, имея в виду Капотню. Но Капотня не взрывалась, и я пошел смотреть телевизор дальше, после чего плавно заснул.

Утром в среду, проснулся часов в шесть, поскольку комнату уже заливало яркое солнце, и было очень жарко. Повалявшись еще минут двадцать, соскоблил себя с дивана, взял в руки и заставил сделать массаж, зарядку и довольно длительную медитацию. Довольный собой, отправился на кухню размораживать холодильник, дверца которого не закрывалась. Кроме того, параллельно, я налил в ванну холодную воду, т. к. горячей не было уже дней 15, для полоскания тряпок, которых тоже накопилось изрядное количество. Холодильник размораживался плохо и медленно, хотя было безобразно жарко, а вот полоскать тряпочки в холодной воде было удивительно приятно. Позвонил Леха, пожаловался, что у него кончаются африканские деньги, и поинтересовался, нет ли у меня свободных денег. Свободных денег у меня явно не было, что я ему и сообщил, после чего повесил трубку. Спустя некоторое время дол меня дошло, что "свободные деньги", это не "свободные средства, которых у меня, разумеется, нет. А ему просто нужны деньги для того, чтобы протянуть некоторое время. Мне аж неудобно стало, я - и жмот. Я перезвонил Лехе и уточнил, что он имеет в виду. Оказалось " я как жмот". "тогда приезжай, только по дорогое захвати мне что ни будь съесть и кефиру", сказал я, повесил трубку и пошел стирать дальше.

Все шло как всегда, я, не напрягаясь, проводил утро. Мне захотелось в туалет, я нажал на кнопочку выключателя и открыл дверь. Там было темно. Тогда выкрутил лампочку и посмотрел ее на просвет - она была нормальной. Закрутил ее поплотнее, иногда отходит язычок контакта, - света все равно не было. Нечаянно нажал кнопочку выключателя ванной - и там не было света. "Интересно" - подумал я и пошел открывать дверь в коридор, где висел распределительный щит. Света в коридоре не было. Не было света и в лифтовой, разумеется, не работали и лифты.

Поскольку я собирался сегодня еще, и пропылесосить комнату и все остальное, хотя мне это очень не хотелось делать, я лицемерно расстроился. Налив себе холодного, но крепкого чая, сел в кресло и включив, маленький приёмничек, решив поймать "Эхо Москвы". Неожиданно мне это удалось и узнал. что: электричества нет не только в нашем подъезде, но и в Южной части Москвы, Московской. Тульской и части Калужской областей. "Ну, ни фига себе" подумал я, эко ты, Борик плюнул то неудачно" и посмотрел в окно. Обычная пробка сейчас приобрела неограниченные размеры. На сколько хватало глаза по всем дорогам, а с 17го этажа глаза хватало аж до МКАДа, стояли и орали машины. В Москве не работали троллейбусы, трамваи, метро, на котором ехал ко мне за деньгами Леха, и все, что работало на электричестве, т. е. все остальное. "Вовремя, ты Борик с больницы свалил" - поздравил я себя. Потом я подумал о том, что живу то я на 17м этаже. А воду на этажи качает насос электрический. Фиг с ними, с кефирами и бананами, а вот таскать воду в ведерке на свой этаж мне хотелось даже мысленно. Это же 45 м. только кверху, и еще кто ее знает, где эту воду брать придется по горизонтали.

Я стремительно дополоскал белье и стал набирать в ванну воды, предварительно плотно забив пробку слива. Поскольку Леха до меня вряд ли доберется, придется запасаться съестными припасами самостоятельно, если я не хочу иметь еще два дня лечебного, как в больнице, голодания. И пакостное самочувствие придется превозмогать. Нацепив ботинки, я потащился в магазин. Поскольку лифты не работали, на лестнице было оживленно. Кроя руководство от ДЭЗа и до мэра с думой, жильцы разгуливали по лестнице. Президента почему-то не поминали. Те, которые поднимались вверх, ругались, как мне показалось более энергично, чем те, которые спускались вниз.

На улице оказалось немного прохладнее, чем в комнате, а в тенечке так и совсем замечательно. Машины в пробке на улице стояли намертво, а из одной из машин громко звучал голос "Эха Москвы" сообщая суровую правду жизни. Стоявшие в общей очереди автобусы покидали наиболее стойкие и ленивые пассажиры. Магазин работал частично, отпуская водку, напитки, хлеба и другие штучные продукты, кассы не работали. Кефира не было, а в остальном я не нуждался. Овощной ларек возле магазина работал весьма своеобразно. Продавщица на руке вскидывала пакет с фруктами и сообщала его вес, после чего на калькуляторе вычисляла стоимость. Метода мне понравилась.

Затоварившись последними бананами, я медленно отправился восвояси. С одной стороны на улице было не плохо, с другой - быстрее передвигаться я не мог. Добравшись до подъезда, я печально посмотрел на свой далекий этаж и порадовался, что вода у меня уже дома. Войдя в темный подъезд, я ощупью добрался до выхода на лестницу и постепенно начал восхождение. Народу на лестнице было гораздо меньше, чем при спуске, наверное, все уже прошли кому куда надо, один я задержался. Первые два этажа пробежал довольно бодро, потом стал задыхаться и на пятом этаже сдох. "Не надо было отравливаться несвежей водкой" назидательно сказал я себе, когда немного продышался. Следующие пять этажей прошли хуже, и я понял: еще один такой рывок я не перенесу. Сделал их два: четыре этажа и три. Когда я вошел в комнату я был счастлив как альпинист, совершивший восхождение на серьезную вершину. Дома мне понравилось, я слопал банан и закончил размораживать холодильник. Заниматься уборкой без пылесоса можно конечно, но как-то не в кайф. Поэтому, устроившись поудобнее на диване и подвинув пепельницу, я закурил и стал внимательно слушать "Эхо Москвы".

Оно передавало не только прямые звонки "участников событий" (кто, где и как застрял), но и заявления официальных властей. Власти рапортовали об успешной борьбе с последствиями, а москвичи о том что, где что не работает. Обещание электриков включить свет в 3 часа было, как ни странно, в Зябликово, где я поживаю, выполнено. Но лифты в доме включили только в 9 вечера, наверное вызволяли застрявших. Однако выяснялось, что, несмотря на направление "Всех свободных от оперативной работы сотрудников" необычайные пробки на дорогах сохранились. В большинстве больниц, естественно никаких "автономных источников" не оказалось (порастащили, наверное, на дачи), тысячи автобусов, (а кто-то из транспортного начальства ляпнул и о двух тысячах) в столице звонившие на "Эхо", не видели. Начальство врало, и это было ясно слышно. Какой то гаденыш, очевидно, чиновничек одного из врущих ведомств, позвонил на "Эхо" с призывом "не сеять панику", но его вроде обругали, а если нет, то зря.

Тут позвонил, но уже мне, Леха, сказал, что просидел часа полтора в метро, а теперь идет пешком домой. Поскольку по "Эху" метровый начальник сообщил о восстановлении движения по Замоскворецкой линии, я передал эту новость Лехе. Он сказал, что тогда поедет все-таки ко мне. Минуты через две какой-то слушатель сообщил на "Эхо", что стоит "Замоскворецкая линия" от Павелецкой до Царицино. Я бросился звонить Лехе, но он был уже в пути. "Экие свиньи" - подумал я.

Леха ко мне в тот день так и не доехал.

И тут по телевизору, который я включил, чтобы отдохнуть от плохих вестей, Владимир Владимирович из Ставрополья сурово поругал Чубайса. До этого все как-то помалкивали, и фамилия командира РАО особенно не звучала. А тут как прорвало. Стоило дать команду, и почти каждый верхне-крупный начальник счел своим долгом сказать о своей личной неприязни к Чубайсу и что он если не предупреждал, то давно ждал чего-то подобного. Впрочем, наиболее крикливых вы и сами знаете. "Вот что значит крепкая вертикаль власти" подумал я.

Вечером, как я уже говорил, включили лифт, я пошел выносить мусор, а потом отправился в магазин за более приличной пищей для своего больного организма.

Плевать в сторону Капотни я больше не буду!..