Когда живительный апрель
Вольется соком в ствол березы,
На ниспадающих ветвях
Займутся почки, в свете дня,
Покинув солнечные склоны,
Снег, проливая следом слезы,
Забьется в хвойные леса,
Морозец жмет еще с утра.

Безмолвен лес перед рассветом.
Слепая ночь глуха, нема.
Вот филин ухнул гулко где - то,
Качнувшись, скрипнула сосна.
Вскричала вспугнутая птица,
Хлюпнула кочка под ногой…
И вновь в пространстве воцарился
Как будто девственный покой.

Но вот, предвестником рассвета,
Сначала робкий первый "чок"
И словно отголоском - эхо,
Нескладно в кронах: чок, чок, чок…
То тут, то там подаст свой голос,
Выдав насиженный шесток,
Сойдясь на утренней тусовке,
Проснулся глухариный ток.

С разлета бухнувшись в вершину,
Удобства для, переступив,
Расправив черно - белый веер,
За дело взялся токовик.
На миг заслушались подростки
Солидным тембром косача,
Но, тишь взорвав, во всю фальшивя,
Поют: "кто в лес, кто по дрова".

В лучах прорвавшегося солнца,
На фоне розовой зари,
Темнея гордою осанкой,
Ведут распевку глухари.
В забвенье, напрягаясь шеей,
Выводят свадебный мотив.
…Под шагом, зацепившим лунку,
Предательски ледок звенит.